— Где генерал Латур-Мобур? — На вопрос Наполеона спустя пару секунд подбежал командующий смешанной польско-германской кавалерии. Корсиканец посмотрел на него, сделал попытку улыбнуться и приказал: — Ваши кавалеристы должны помочь сорвиголовам раненого Мюрата. Принимайте командование над ними и вместе со своими поляками быстрой атакой выбейте остатки русского левого фланга. За Вами пойдут пехотинцы маршала Ожеро, все восемьдесят тысяч солдат и офицеров. Они займутся добиванием русских и захватом их артиллерии. Ваша задача прорваться в тыл Кутузова и уничтожить артиллерийскую батарею на том холме. — Палец императора указал позиции артиллерии, сорвавшей уже несколько атак, на карте. Генерал присмотрелся к карте и кивнул, показывая, что понял приказ.
— После захвата этой артиллерии можете развлечься обозами русских, — улыбнулся император, открыто намекая на богатые трофеи. Один из лучших стимулов для бедных шляхтичей.
Генерал ушёл, почти сразу раздались его громкие команды, пролившие бальзам на душу Бонапарта. Он не сомневался, что этот натиск на позиции русской армии закончится окончательной победой. В каждом из трёх направлений атаки — на левый фланг, в центре и на правый фланг наступали силы, сравнимые со всей обороняющейся русской армией. То есть, атакующие силы Великой армии втрое превышали количество солдат и офицеров Кутузова, не считая почти двухсот тысяч оперативного резерва французов, включавших в себя не только гвардию, но и этнических французов, мобилизованных во Франции. Как можно проиграть при таких силах?
До русской обороны оставалось больше двух километров, когда на атакующие колонны обрушился одновременный удар русских сил. Не как в начале сражения, когда русские концентрировали свои удары исключительно на опасных направлениях. Теперь, когда на восток накатывался сплошной поток разноцветных мундиров, Кутузов дал команду к такому же сплошному отражению атаки. Одновременно заработала вся артиллерия русской армии, ополченцев и беловодцев. На атакующих солдат обрушилась мощь не только стандартных пушек, принятых на вооружение, но и тяжёлые фугасы отряда беловодца Титова, перемежаемые шрапнелью артиллерии, внезапно объявившейся на правом фланге русской армии.
Судя по частоте выстрелов и огромным потерям, с севера во фланг атакующим отрядам Макдональда, Сен-Сира и Ренье ударило крупное подразделение русской артиллерии. Высланные на захват и уничтожение этих пушкарей отряды кавалерии вновь наткнулись на завалы из поваленных деревьев. Кроме того, что по-русски это называется «засека», вернувшиеся ни с чем остатки кавалеристов ничего не смогли пояснить. Все «засеки» прикрывались отрядами стрелков или егерей, стрелявших из леса по любому, кто пытался хотя бы пешими перебраться через поваленные деревья. Потеряв в бесплодных атаках две трети отряда, кавалеристы вернулись ни с чем.
Шокированные непрерывной канонадой, войска Великой армии всё же нашли в себе силы собраться и продолжить наступление, правда, в трое медленней, чтобы успевать заполнить места выпавших из линии атаки убитых и раненых солдат. Но задние ряды войска напирали на первые, восполняя потери, продолжая движение вперёд и только вперёд, на восток, на богатую Россию, чтобы отобрать у русских всё то, что должно принадлежать европейцам по праву. Буквально через полчаса, когда передовые части притормозили от сильного огня артиллерии, а задние ряды атакующих войск приблизились к ним вплотную, ударили русские ракеты.
Ударили в самые густые колонны солдат Великой армии, словно знали, куда бить. Хотя почему словно? Действительно знали, над полем боя весь день кружили русские самолёты на недосягаемой для стрельбы высоте. Любой офицер и солдат-ветеран понимали, что все их манёвры легко просматриваются с высоты и наверняка передаются в русский штаб. Но как это возможно? Хотя некоторые сметливые офицеры заметили как самолёты-наблюдатели меняются. Номера на крыльях у их сменщиков другие, в подзорные трубы отлично различимы. И теперь только ленивый не проклинал чёртовых русских лётчиков, позволивших русским ракетам нанести страшный удар прямо в скопление французских войск.
А Бонапарт, как артиллерист, отметил не только появление новых русских пушек большого калибра на севере, но и удвоенную силу удара ракетами. Более того, ракеты, ударившие по самому крупному отряду пехоты в центре позиций, оказались с весьма неприятным сюрпризом. После взрыва ракеты не только разлетались на осколки, но и разбрасывали в стороны горящую густую жидкость. Прожигала тела людей даже одна капля горящего состава, попавшего на солдата. И этот русский огонь невозможно было потушить или сбить не только ударами одежды, но и засыпав землёй. Даже под слоем грунта огонь горел, пробиваясь наружу через несколько секунд. Через полчаса обстрела такими ракетами атака французской армии в центре позиций окончательно прекратилась.
Никто из солдат и офицеров не рисковал идти через поле, густо усыпанное горящим островками страшного огня. Даже до деревенских дураков, мобилизованных в пехоту, дошло, что погибнуть от пули или ядра это одно, а заживо сгореть — совсем другое. Более того, когда ракетчики стали переносить свои удары дальше на запад позиций французской армии, пехота бросилась бежать. Солдаты всё сильнее и сильнее поддавались всеобщей панике, которую не смогли остановить ни офицеры, ни эскадрон жандармов, высланный Бонапартом.
Только ровные ряды гвардии, стоявшие в резерве, ружейным огнём смогли остановить паникёров, расстреляв полторы тысячи самых резвых и крикливых бегунов. Но даже угроза расстрела не смогла направить солдат в новое наступление на позиции русских. Словно узнав об этом, ракетчики русских сразу перенесли огонь на свой правый фланг. Там наступление дивизий Макдональда, Сен-Сира и Ренье продолжалось. С потерями от огня русской артиллерии, но продолжалось, хотя и гораздо медленнее. После удара русских ракетами с негасимым огнём по атакующей пехоте, ситуация с паникой в войсках повторилась, но с небольшой разницей — не произошло массового скопления войск в одном месте.
Командиры отреагировали быстро, остановив движение вперёд всех отрядов почти одновременно. Запуганные офицерами и капралами солдаты, воспитанные палочной системой европейских армий, безмолвно стояли на месте, не решаясь не только разбежаться в укрытия, но и просто лечь на землю. Артиллерия же русских продолжала равномерно обстреливать левый фланг наступающих войск. Германские и французские солдаты с офицерами продолжали стоять под огнём в ожидании приказа. Почти как в фильме Бондарчука «Война и мир», где полк Болконского, стоявший в резерве, был уничтожен почти полностью вместе с нелепым командиром. Исключительно из ложного понятия храбрости и стойкости, когда укрыться от вражеского огня считалось трусостью.
Такая ситуация на левом фланге наступления французов продолжалась добрых полчаса, пока огромные потери не заставили маршала Макдональда дать команду на отступление. К этому времени возобновил движение вперёд правый фланг Великой армии, где генералу Латур-Мобуру удалось собрать разрозненные отряды разбитой кавалерии Мюрата в более-менее целостные подразделения. Добавив к ним тридцать тысяч кавалеристов из Польши и Пруссии, он повторил попытку прорыва левого фланга обороны русских. Ускорить движение всадников не удалось по причине множества воронок от снарядов и трупов убитых коней и бойцов. Тем более что Латур-Мобур сделал вывод из разгрома пехотинцев, двигавшихся густыми цепями и колоннами.
В результате, своих кавалеристов генерал отправлял в атаку небольшими отрядами до двухсот всадников, с промежутками по пятьдесят-сто метров между ними, наказывая двигаться как можно быстрее. Впрочем, это отлично понимали и сами кавалеристы. Скачущие в передовых рядах гусары стремились просто прорваться между оборонительными сооружениями русских войск. Однако не успели первые отряды польских кавалеристов продвинуться на половину пути до русских позиций, как наиболее глазастые всадники стали притормаживать, намереваясь повернуть назад, разглядев впереди кошмар и ужас. К пяти железным паровикам с пушками, молчаливо направленными на запад, из леса стали выезжать и разворачиваться навстречу атакующим отрядам ещё два десятка железных монстров.
