— А потом я, — легонько улыбаюсь.

— А что? — кивает мне. — Со сколькими Би Джей спал?

Я глотаю слюну.

— Он не признается.

Лицо Тома чуть меняется.

— Но я думаю, что лик идет на сотни.

Он отстраняется, моргая.

— Сотни?

Я пожимаю плечами, мол, ничего страшного, хотя я могла бы утонуть во всех женщинах, у которых теряла его.

— По моим подсчетам, — бросаю ему быстрый взгляд. — Я стараюсь не считать.

— Чёрт, — вздыхает он. — Мне жаль, Паркс.

Я подхожу, становлюсь с ним бок о бок. Ближе, чем стоит, но мне так хочется.

— С тобой точно все в порядке? — подвожу взгляд на него.

Он убирает волосы мне за ухо.

— Да.

Я сжимаю губы, обдумывая всего на секунду, прежде чем сказать это.

— Хочешь заняться сексом?

Надо было запомнить сколько лимонных Мартини — это уже слишком.

— Оу, — удивленно моргает. — Возможно.

— Возможно? — я хмурю брови

Я выпила немного, ведь мое лицо совсем не пьяное, лишь в груди тепло, и ум плывет, а сердце достаточно онемело, чтобы не думать о том, как сильно я скучаю по Би Джею, по крайней мере пол часа. Том просто наклоняет голову ко мне, и его рука уже в моих волосах.

— Ты немного выпила?

— Совсем немного, — киваю, и он смеется. — Но я не пьяна.

— Точно? — спрашивает он с недоверием.

— Скорее весела, да и все.

— Насколько весела? — смеется он.

— Достаточно, — задираю его футболку и смотрю на пресс. — А сейчас еще веселее.

— Вон оно как, — кивает он задумчиво. — Ты злишься на Би Джея?

— Не больше, чем всегда.

Том улыбается.

— Был ли у него секс с каким-то неприятным для тебя лицом, и ты пытаешься забыть об этом, переспав со мной?

— О, — энергично киваю, — я почти уверена, что так оно и есть, но у меня нет никаких конкретных сведений об этом.

Он фыркает, облизывая нижнюю губу.

— А ты будешь выскальзывать из моей постели в глубокую ночь и мчаться к бывшему?

Закатываю глаза.

— Я постараюсь сдержаться.

Его глаза сужаются, он долго смотрит на меня.

— Это точно хорошая идея?

Я качаю головой и одновременно пожимаю плечами.

— Не знаю. Это может быть ужасная идея...

Он кривится в раздумьях.

— Хотя, пожалуй, веселая...

Я киваю.

— Пожалуй...

44. БИ ДЖЕЙ

Поцелуй ее, посоветовал мне Джона. Не знаю, почему этот совет показался мне таким сумасшедшим. Ведь я всё время хочу это сделать, наши отношения и так полны бесконечных почти-поцелуев — наверное, дело в разрешении?

Озвучив это, Джона как будто подтвердил мою мысль, что я должен был поцеловать ее еще давно.

Несколько дней я перевариваю эту идею.

Делаю вид, что раздумываю, но на самом деле просто пытаюсь собрать яйца в кулак, потому что, вероятно, это будет самый важный поцелуй в моей жизни.

Я знаю, где найти ее в пятницу.

Она любит завершить неделю небольшим шоппингом на Нью-Бонд-стрит. Конечно, понятие «небольшой» довольно условное. Где-то между покупкой маленькой сумочки и опустошением всего магазина. Зависит от ее недели, от меня, возможно, от того, дерьмовое ли было мое поведение, счастливы ли мы...

Захожу в Gucci — первый магазин, в котором пытаюсь найти Паркс, и нахожу (слишком предсказуемо).

Стою у прилавка, наблюдая, как она перебирает вещи на вешалках. Стараюсь держать лицо, чтобы не выглядеть дураком, который слишком влюблён, чтобы справиться с этим. Однако трудно не улыбаться, когда вижу, что она одета в мой черный бомбер. Купил его здесь несколько недель назад. Паркс выбирала. Красный и синий на плечах — я всё гадал, куда он делся...

Он нашел высшую цель — украшать плечи самой замечательной девушки в мире.

Она стоит перед зеркалом, рассматривая себя в этих синих расклешённых джинсах и укороченной футболке с вишенками, которую мне сразу же хочется с неё снять, потому что она в этом выглядит слишком потрясающе.

— Ты никогда не наденешь эти джинсы, — говорю я, и она резко поворачивается ко мне, её глаза расширяются, а щёки заливаются румянцем, как только она меня видит. Я подхожу к ней, и она почти лихорадочно начинает поправлять свою одежду, что глупо, ведь она выглядит так горячо, что это просто безумие. — Хотя эту возьми, — говорю, продвигая свой палец под край ее топа, растирая ткань пальцами.

Мне не стоит стоять так близко, но я уже здесь.

Она делает сознательный, но вынужденный шаг дальше от меня. Часто моргает, щеки залиты румянцем. Я стараюсь не улыбаться из-за последнего. Закидывает волосы на плечи, пытаясь контролировать то, что может.

— Так тебе не нравятся джинсы? — спрашивает она и щурится, разглядывая себя в зеркале.

— Почему же, нравятся, — говорю кивая. — Просто ты их не будешь носить.

Она резко поворачивает голову на меня.

— Буду.

— Hе будешь.

— Буду! Ты меня не знаешь, — заявляет она, задрав нос, и даже не успев договорить, она уже чуть не смеётся над своими словами.

Но она не смеётся. Слишком гордая.

— Я знаю тебя, Паркс, — говорю и подхожу, мои глаза становятся такими ласковыми, какими могут быть только для нее.

Становлюсь позади.

Наши взгляды встречаются в зеркале, и она нервно сглатывает.

Она взволнована. Её грудь быстро поднимается и опускается.

— Ты пришла в Gooch на еженедельные покупки? — киваю ей в отражение, а та быстро оборачивается с нахмуренным выражением.

И я уже хохочу.

— Я просила тебя не один раз так не говорить, — она сверлит меня глазами. — И Алессандро Микеле, кстати, тоже, — она бросает на меня строгий взгляд

— Извини, — кладу руки в карманы. — Где твой парень?

Она перемещается к другому ряду одежды, выбирает полдюжины вещей и без слов передает их консультантке, ожидая, пока та уйдет, и отвечает: — Он вчера улетел на несколько дней, — она кивает в сторону моей куртки и прищуривается. — Клетчатый бомбер размера оверсайз из хлопковой фланели.

Я киваю на нее подбородком.

— От кого?

— Balenciaga, — отвечает она, даже не взглянув на меня. — А джинсы TAKAHIROMIYASHITA The Soloist.

Я фыркаю, слегка качая головой.

Паркс смотрит на меня, её глаза чуть прищуриваются.

— Слышала, ты был очень занятым мальчиком.

Моё лицо на мгновение меняется, я удивлен.

— Серьёзно?

Она пристально наблюдает.

— Много девушек...

Хмурюсь.

— Кто тебе рассказал?

Она пожимает плечами, вся такая хитрая, а потом резко заслоняет тяжелую бархатную штору в примерочной. Наверное, чуть не потянула руку, так сильно дёрнула. Где-то через минуту появляется в коротком маленьком голубо-золотом платье. Не мой любимый среди нарядов Паркс, но тем не менее содрал бы это платье с неё не задумываясь.

Глотаю слюну, складывая руки на груди.

— А ты была занята?

Ее брови выгибаются вверх.

— Не так, как ты.

Мои брови опускаются.

— Но немного была?

Её глаза становятся круглыми, щеки розовеют. Она нервно сглатывает.

— Да.

Я смотрю на неё несколько секунд, не моргая, и потом вдруг кричу: — Чёрт!

Очень громко. Это пугает её.

— Прошу прощения, — я оборачиваюсь к консультанту. — Извините, — затем снова смотрю на Паркс, чьи глаза полны тревоги. — Прости, но чёрт...

Её нижняя губа вот-вот задрожит. Пока она не трясётся, но дрожь уже видна.

— Извини, — говорит она тоненьким голоском.

Я провожу руками по волосам, качая головой.

— Бля... Нет... это твоя... То есть я...

— Да, — съязвила она, защищаясь. — Ты...

— ...Паркс, ты меня убиваешь, — перебиваю её.

— Я? — переспрашивает с печальным взглядом.