Ей потребовалось больше времени, чтобы снова принять его.

Думаю, ее напугало бы, если бы мы с Би Джеем на самом деле разошлись, ведь он так важен для нее. И она выбрала бы меня, я это знаю. Но ей бы не хотелось оказаться перед таким выбором.

— Он снова употребляет, — сообщаю я.

Она тихо ахает и пялится на ковер несколько секунд.

— Уверена?

Киваю.

— Он толкнул меня.

Она опускает голову и поднимается ко мне, неожиданно крепко обнимая меня.

— Мне так жаль...

— Прекрати, — говорю я, не шевелясь.

— Тебе это нужно, — говорит она мне.

— Мне не...

— Я повышаю твой уровень дофамина и серотонина.

— Прошу, прекрати.

Она ворчит и отпускает меня, качая головой: — Почему ты притворяешься, что все в порядке?

Я встречаюсь с ней взглядом, смотрю в ее глаза несколько секунд.

— Я не в порядке.

Я возвращаюсь в свою комнату, забираюсь на кровать и подползаю к Тому. Он усаживает меня к себе на колени и обнимает. Я прикладываю лед к его руке и откидываюсь на него. Том кладет подбородок мне на плечо.

— Паркс, — я оборачиваюсь к нему. — У нас бы могло быть что-то настоящее, — говорит. — Наши отношения могут стать чем-то настоящим.

Я размышляю об этом.

— А кто мы сейчас друг другу?

Он усмехается и касается уголка моих губ.

— ...Искалеченные, насколько мне известно.

— Но не настоящие? — уточняю.

Он машинально целует меня в плечо.

— Не знаю, — отвечает, его голос заглушается плечом. — Кто я для тебя?

Я откидываюсь на него, поджав губы от его вопроса.

— Кислородная маска, — подвожу снова на него глаза, — которая опускается с потолка самолетов.

Том обнимает меня крепче.

— Этого мне достаточно.

59. БИ ДЖЕЙ

Что происходит в Амстердаме, остается в Амстердаме.

Таков наш неизменный девиз. Хотя теперь мне наплевать, если вдруг что-то не останется. Все тайны раскрыты, мне нечего терять.

Амстердам — город, куда мы с парнями всегда едем, когда все идет наперекосяк. И поверьте, сейчас все действительно наперекосяк.

Мы с Кристианом отреклись от любви к девушкам. Генри и Джона, возможно, влюблены в одну и ту же девушку.

Все до ужаса запутано.

И мы не можем это обсудить. Не могу поговорить с Кристианом о том, что потерял Паркс. Генри злится на меня, потому что он, по умолчанию, на ее стороне.

А Джона... Джона просто наблюдает, чтобы у меня окончательно не сорвало крышу.

Сейчас разговоры потеряли актуальность для нас всех.

Произошла задержка между тем, что произошло, и тем, когда мы это сможем переварить.

Мне всегда трудно сказать, что я чувствую, пока не напортачу из-за этого.

Сколько выпивки, сколько дорожек, сколько девушек потребуется, чтобы снова избавиться от этого ощущения в груди?

Поэтому мы отправляемся в Нидерланды на мужской отдых.

Обычно после таких поездок я возвращаюсь полным сожалений, раскаяния и волнения, что всплывет фото или кто-то проболтается, и это дойдет до Паркс — и тогда она увидит, кто я есть на самом деле, а именно — человек намного менее достойный, чем она думала. Но на этот раз все будет иначе.

Я мерзавец, и она это знает. Я мерзавец, с которым она покончила, так что, надеюсь, что бы я ни сделал этой ночью, это окажется на первых полосах в интернете, и утром, когда она увидит это, ей станет так же плохо, как и мне.

Потому что мне ужасно.

Через час после приезда я уже замутил с администраторшей отеля.

Мы пьем с тех пор, как сели в самолет. К раннему обеду я уже в дрова, и мы оказываемся в одном из тех подпольных круглосуточных клубов, которыми славится этот город. Остаемся там до утра, подпитанный лишь кокаином, потому что мои друзья теперь будто наседки и постоянно вырывают у меня стаканы из рук.

Той ночью переспал с кем-то. То ли мне так показалось? Трудно сказать. Там ты теряешь счет времени. В этом и суть, думаю. Пытаться убить время, пока она не примет меня обратно.

На что, кстати, по словам Генри, я могу и не рассчитывать. Он сказал это несколько раз. Я бы рассказал больше, если бы мог. Но не могу. Не помню первые четыре дня.

Насколько я сломлен?

На 11 из 10.

Кристиану так же плохо. Может, даже хуже. Я уже терял Магнолию раньше... Но история с Дэйзи задела его глубже.

Он любил ее сильнее, чем осознавал.

В самолете по дороге обратно Кристиан подводит глаза от телефона.

— Реванш через две недели?

Генри устало прищуривается.

— Когда это?

Кристиан пожимает плечами.

— Первая неделя декабря.

Я поднимаю глаза, поджимаю губы.

Джона кивает.

— Я с вами.

Генри качает головой.

— У меня пара дел по универу, но постараюсь подстроиться. Куда на этот раз? В Прагу?

— Ага, — он пожимает плечами. — Или Фуншал?

— Не могу, — говорю им, глядя на телефон, чтобы избежать взглядов.

— Почему? — спрашивает Кристиан.

Пожимаю плечами: — Есть дела.

— Какие? — спрашивает Генри.

Подвожу на него глаза.

— Кое-какие.

— Ага, а по подробнее? — он снова спрашивает. Я смотрю на него подолгу, затем отвожу взгляд в окно.

— Ты в курсе? — Генри спрашивает у Джо.

Джона качает головой и пожимает плечами.

— По работе? — не унимается Генри, любопытный ублюдок.

— Да, — вру я. — По работе.

60. МАГНОЛИЯ

Том отвез нас в Grand Resort в Бад Рагаце — это всего в часе от Цюриха, и мы как раз в Tatler давно о нем не писали, так что даже не пришлось придумывать, что я заболела, чтобы куда-то поехать.

Здесь царит спокойствие, из-за чего Лондон ощущается более далеко, чем есть на самом деле.

Кстати «нас» — это Том, я, Пэйли и Перри. Собственно он сам настоял.

Сказал, что не так хорошо их знает и желает познакомиться поближе.

Во время полета туда Перри сидел с ним в кабине пилота, а мы с Пэйли пили вино в хвосте самолета.

— Он, должно быть, хоть немного смягчает удар, — говорит она, и я киваю. — Вы спите вместе?

Я еще раз киваю.

Она немного улыбается.

— Посмотри на себя! Занимаешься сексом с Инглендом, похоже, ты действительно двигаешься дальше…

Я посмотрела на нее, и даже сейчас в ретроспективе не могу сказать, что почувствовала тогда — печаль или облегчение. Пожалуй, и то, и то.

— Каков он?

— По сравнению с Би Джеем? — уточнила.

Она начала ерзать из-за неловкости и пожала плечами, но я была только с ними двумя, поэтому припустила, что это Пэйли и спросила.

— Ну, с Би Джеем секса у меня не было уже несколько лет, с тех пор, как он... ты понимаешь, — её глаза потускнели, а рот стал печальным от жалости ко мне. — Но по памяти, совсем по-разному. Все, что я знаю о сексе, открыла на опыте с Би Джеем. Мы всегда много обсуждали и смеялись и... он знает мое тело лучше любого.

Я росла на его глазах как-никак.

Она снова грустно улыбнулась.

— А Том?

— А с Томом? — усмехнулась я. — Всегда чувствуешь себя, как во сне наяву.

Мои щеки немного покраснели.

— Не знаю, просто каждый раз, когда мы занимаемся этим, как минимум раз я открываю глаза и думаю: «Ух ты! Посмотрите на нас! Мы это делаем! Как это произошло?»

Она рассмеялась.

— Соответствует ли Том той репутации, что мы дали ему, увидев на лодке?

Я еще больше краснею.

— О да.

Отель прекрасен, кстати. Конечно. Все, связанное с Томом, прекрасно: его выбор, его глаза, волосы, голос, плечи, улыбка, руки.

Не знаю, почему он привез меня сюда, если только не для того, чтобы увезти меня подальше и дать пространство, но в этом пространстве я только и думаю о том, какой могла бы быть моя жизнь, если бы я смогла сделать то, что собираюсь.