Я стою и смотрю на неё, скрестив руки на груди, стараясь не смотреть на её зад в этих кружевных трусиках, которые я знаю от La Perla, потому что сам их купил ей. Я чувствую облегчение от того, что она в них. Если бы действительно ненавидела меня, то не надела бы мой подарок. Итак, как я понимаю, еще не все кончено.

Мое кольцо она так и не отдала.

Мы подарили друг другу наши фамильные кольца с печатью, еще когда были детьми. Я отдал ей своё в день выпуска из Varley, сказав что-то вроде «Хочу, чтобы что-то напоминало обо мне», или что-то в этом духе. Теперь смешно вспоминать — я уже тогда обозначил свою территорию.

Паркс его носила везде. Никогда не снимала. И в то же Рождество подарила мне свое фамильное кольцо.

Помню, как открыл подарок и взглянул на него.

Она могла бы подарить какой-нибудь шоколадный апельсин, и это был бы лучший подарок в мире, но обручальное кольцо, которое ей пришлось просить у отца — это был солидный подарок.

— Просишь меня жениться на тебе, Паркс? — прищурившись, поддразнил я её.

— Пока нет, — улыбнулась она.

— Когда-нибудь? — спросил, подняв брови.

— Девушки не делают предложения, — она нахмурилась, обидевшись.

— Но я мог бы? — спрашиваю я.

— Мог бы, — решительно кивнула она.

— Тогда предложу, — кивнул в ответ.

Она так и не вернула его, даже после того, как я ей изменил. Что-правда, сняла с пальца. Теперь носит ее на шее на очень длинной цепочке, чтобы никто не увидел, но я знаю, что оно там. Иногда замечаю перед тем, как она ускользает в душ. Магнолия надевает нелепый пушистый халат.

— Мы, кстати, вместе, — говорит она, не оборачиваясь.

— Бред.

Она бросает мне телефон, а на экране сообщение от Loose Lips.

НОВАЯ ГОРЯЧАЯ ПАРОЧКА

Новая парочка в городе! Сообщаем, что сердцеед и миллиардер Томас Ингленд теперь в объятиях неотразимой и невероятно красивой Магнолии Паркс. Оставайтесь с нами!

— И что? — пожимаю плечами, но в груди начинает сдавливать. — О нас всегда пишут такое дерьмо. Это не делает её правдой.

— Да, — она подходит и забирает телефон из рук. Её рука едва касается моей.

— Только на этот раз то, что они написали, — не чушь.

Я смотрю на нее.

— Что ты вообще творишь?

— Я не уверена, что понимаю, о чём ты, — она говорит это, задрав нос, значит, прекрасно осознает, что я имею в виду.

— Я накосячил! Это просто случилось! Это было глупо! Только...

— Ты знаешь, каково это — потерять тебя так, как потеряла тебя я? — тихо перебивает она. Смотрит на меня, а потом потупляет глаза. — В первые недели после того, как всё произошло и мы расстались, каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела тебя с другой. С каждой девушкой на свете, кроме моей сестры и Пэйли, с каждой девушкой, которую мы встречали на улице, с каждой барменшей, которая смотрела на тебя дольше, чем нужно, с каждой официанткой, которая задерживала на тебе взгляд, забирая карточку, каждую девушку, которая работает в Saint Laurent, давних знакомых с Varley, девушек с твоих фотосессий, — в моем воображении появлялась серия кадров, на которых был ты и они во всех позах, какие только могла представить, когда пыталась сообразить, что они сделали такого для тебя, чего я не смогла. Потому что я бы сделала для тебя всё.

Ее взгляд слишком грустный и отвожу глаза. Меня сейчас стошнит.

— И я думала, что ты это знаешь. И ты знал. Разве нет? — она пытается отыскать ответ, который я не могу дать. — Все это время я считала, что проблема во мне, что со мной что-то не так, обнаруживала в себе недостатки, то, что не способна была тебе дать. Однако теперь, увидев тебя, каким ты становишься, когда меня нет рядом, поняла, что проблема не во мне, — её голос становится мягче. — Не во мне, а в тебе. Ты просто... бабник.

Она произносит это с идеально серьёзным выражением лица.

Я сердито смотрю на нее.

— Возьми свои слова обратно.

— Зачем? — она вызывающе пожимает плечами. — Что ты сделаешь? Переспишь с другой? Будешь трахаться за моей спиной? Сделаешь из меня последнюю дуру? — она сглатывает и берёт себя в руки. — Ты уже это сделал.

— Паркс, — хватаю ее за запястье.

— Отпусти, — она вырывается, борясь со мной.

— Hет.

— Отпусти!

— Не могу, — у меня такое чувство, что грудь сейчас взорвётся.

Она отталкивает, а я смотрю на нее с невыразимой болью в глазах.

— Кажется, тебе пора уходить, Бидж, — слышен тихий голос у двери.

Там стоит Бриджит и наблюдает за сценой, нахмурив брови.

Я издаю недоверчивый смешок и выхожу из комнаты девушки, которую люблю, проходя мимо её сестры и как можно быстрее спускаясь вниз по лестнице.

— Это уже начинает надоедать, — Бридж кричит мне вслед.

Я останавливаюсь на полпути и смотрю на нее.

— То, что твоя сестра встречается с кем попало? — я усмехаюсь. — Согласен.

Она кивает.

— А ещё то, что ты трахаешь все, что движется, лишь бы сделать ей больно... это уже порядком надоело.

Качаю головой.

— Я никогда бы не обидел ее намеренно.

— Не надо мне лгать, — она раздражена. — Никому не нужно столько секса, сколько тебе, и даже если бы и нужно было, а это, кстати, не так, потому что если бы нужно было, то это уже зависимость. Ты зависимый? — она долго смотрит, отчего мне становится неловко. — Но, скажем, ради шутки, тебе он действительно нужен, не обязательно рассказывать ей про каждые свои похождения. А делаешь ты это, чтобы ранить ее, — складывает руки на груди. — Трахаешь других и рассказываешь ей, потому что тогда она расстраивается, а такая реакция свидетельствует, что она неравнодушна к тебе. Она всё ещё заботится о тебе. Иначе ей бы не было грустно. Ей грустно, что я сплю с другими, значит, у неё ко мне ещё есть чувства. Ты делаешь это, чтобы быть ближе к ней.

Я мрачно смотрю на неё, одновременно раздражённый и задетый.

— Мне не нужна лекция по психологии, Бридж.

— Нет, Бидж, — она смотрит на меня пристально. — Тебе как раз таки нужен психолог.

16. МАГНОЛИЯ

Я пролежала несколько дней в постели, оправляясь после событий последних дней. В тот вечер я вышла из дома, размышляя, что, может, гипотетически сойдусь с Би Джеем, а вернулась через несколько часов уже с новым фиктивным парнем. Впрочем, он не заполняет адской дыры в груди, образовавшейся, когда увидела Би Джея с другой. Я уже видела, как он целовал других девиц, лапал их, но тот случай был совсем другим. Именно так я представляла себе то, что произошло три года назад, а теперь увидела это собственными глазами. Его глаза закрыты, голова откинута назад, рука на её талии, шея вытянута и обнажена — это то, что меня задевает. Не знаю почему.

Фиктивные отношения с Томом Инглендом не помогают мне избавиться от тех воспоминаний, они съедают меня заживо. Впрочем, именно отношения с Томом Инглендом уравнивают наш счет.

Я не сплю со всеми подряд. Не осуждаю девушек, которым нравится секс на одну ночь, просто... для меня он до сих пор важен. Я была только с Би Джеем. Даже с Кристианом у нас не было секса. Я вела себя иначе: встречалась со многими парнями после Би Джея, но заниматься с ними сексом было чем-то неправильным. Я не хотела его с другими. До сих пор не разобралась, как избавиться от этого чувства. Ведь считаю, что секс у меня может быть только с ним.

Я плетусь на завтрак и замечаю новое тело за столом. Наша маленькая соседка, Салливан Ван Схор — милашка, лет четырнадцати. Светлые волосы, оливковая кожа, голубые глаза. Родом из Южной Африки, но живет здесь с трех лет. Её отец — коренастый банкир с очень пристальным взглядом, как это бывает у южноафриканских мужчин. Он очень внимательный отец, а она сама — сущий ураган, так что удачи ему и терпения.