В любом интимном контакте есть естественные моменты — перерывы, чтобы перевести дыхание, остановки на снятие одежды, перерывы между поцелуями, смена позиций — мы могли остановиться много раз.

Но не сделали этого.

Потом я притянул ее к себе, и у нас был секс в моей ванной. И это было — мне тошно признавать это — хорошо. Даже отлично.

Знаю, что никто из вас не хочет этого слышать. Все хотят, чтобы это было ужасно, худшим опытом в моей жизни. Чтобы я ничего не чувствовал, ненавидел это, не кончил, думал о Паркс всё это время — но это не так.

Я этого хотел.

И только когда мой разум напоминал мне, что я должен думать о Магнолии, я и вспоминал о ней.

Но после...

Случился полный пиздец.

Чары будто спали.

Она спрыгнула с меня, прикрываясь одеждой.

— Что мы натворили? — спросила она, бледная как призрак.

— Чёрт, — я схватился за голову. — Чёрт!

— Что нам делать? — тревожно спросила она.

Я покачал головой: — Мы должны рассказать ей...

— Что? — она отшатнулась. — Нет!

— Мы должны! — покачал головой. — Я должен... я не могу скрыть это от нее...

— Ты должен! — Пэйли начала кричать.

— Не могу, — крикнул в ответ. — Я расскажу ей...

И тут у Пэйли началась паническая атака. Она не могла вдохнуть, начала хватать ртом воздух.

Я подлетел к ней и обнял ее.

— Посмотри на меня... дыши... тебе нужно дышать...

И я стоял рядом, уговаривая ее дышать, а она до сих пор была только в нижнем белье. Я был без рубашки, и тут дверь открылась.

— Что здесь происходит? — начал Джона, и замер на месте. — Чёрт.

Джо посмотрел на меня и зажал рот руками. Мои глаза потупились в пол. Пристыженный и виноватый.

Джона посмотрел на Пэйли, у которой была паническая атака, и в двух шагах приблизился к ней. Схватил стакан с водой на моем умывальнике и плеснул ей в лицо.

Она замерла. Подняла глаза, широко распахнув их от страха.

— Вы что, переспали? — спросил Джона, стиснувши зубы.

— Это... случилось само собой, — сказала она, с глазами полными слез.

Я сидел на крышке унитаза, руки дрожали.

— Какого черта, Бидж? — закричал он.

— Я должен ей рассказать, — поднял взгляд на них обоих. — Мы должны ей рассказать, — посмотрел на Пэйли. — Так будет правильно.

— Нет! — она покачала головой. — Она никогда нам не простит.

— Я не могу ей врать...

— А изменять можешь? — презрительно рявкнул Джона.

Я проигнорировал его.

— Пэйли, — покачал я головой. — Это была ошибка, она может… может, она нас простит...

Пэйли начала рыдать.

— Послушай, послушай, — сказал Джона, бросив мне мою рубашку. — Оденься. Мы что-то придумаем.

Он вырвал у Пэйли из рук её платье и натянул его ей на тело. Одевал её, как куклу. Она смотрела на Джону с благодарными, испуганными глазами.

— Вы пользовались контрацепцией? — спросил он и посмотрел на нас.

Я даже не подумал о защите, ведь спал только с Паркс, а она принимала таблетки с шестнадцати лет. Я покачал головой.

Пэйли едва покачала своей, и начала плакать ещё сильнее.

Чёрт.

Джона хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание, затем взял её за плечи.

— В моей ванной есть экстренная контрацепция, — сообщил ей он. — Всё будет в порядке. Мы сейчас её примем, — он начал вести её к выходу. — А ты... прими душ.

Я покачал головой.

— Я ей расскажу...

Пэйли снова начала реветь.

Джона взялся за голову.

— Пэйли, закройся, я пытаюсь думать.

Её рот мгновенно закрылся, как если бы она получила приказ молчать от бандита.

— Она бросит тебя, Бидж, — предупредил он меня.

Я покачал головой.

— Не могу притворяться, что этого не было. Я не буду врать ей...

Плечи Пэйлз тряслись, она плакала взахлеб.

— Ладно, только не рассказывай с кем...

— Она должна знать! — закричал я.

— Этой ситуации вообще не должно было быть! — рыкнул Джона в ответ. — Ты не должен был этого делать, но сделал, и теперь мы все в дерьме. У Пэйли сейчас будет грёбаный нервный срыв. Теперь это её история так же, как и твоя. Хочешь сказать Паркс, что изменил, говори, — посмотрел на Пэйли. — А ты хочешь врать лучшей подруге, ладно, — указал на меня. — Ты был на вечеринке, напился, — он схватил открытую банку пива, что стояла у меня в комнате, и облил ею мою одежду. — Ты всё испортил, — я кивнул. — А ты... — сказал, переведя взгляд на Пэйли. — Ты переспала сегодня со мной, если кто спросит, поняла?

Она послушно закивала, ее глаза были красные от слез.

— Окей, — кивнул Джона.

Вы знаете, что было потом.

Я пошел к Паркс. Рассказал ей. Упустил самую важную деталь. И все равно потерял ее. Потерял её тогда, как теряю её сейчас, в платье от Gucci в The Rosebery.

— Паркс, — снова к ней тянусь.

— С моей лучшей подругой? — шепчет она.

Все замерли — будто время остановилось в моем худшем кошмаре.

Кристиан не может в это поверить. Глаза Перри смотрят в пол — для меня это, наконец, подтверждение, что он знал всё это время. Генри, кажется, готов убить меня, а Джона просто смотрит на Паркс. Он выглядит даже немного напуганным.

— Ты знал? — тихо спросила Магнолия Джону.

Джо кивает.

Она поворачивается к Перри.

— А ты? — сухо спрашивает она.

Он тоже кивает.

Эти дополнительные откровения еще сильнее угнетают ее, не знаю почему.

— Магнолия, — тянусь к ней, но она испуганно пятится от меня.

Как будто она не знает меня. Будто я опасен для нее.

— Не прикасайся ко мне, — она отталкивает мои руки, и я отступаю, врезаясь в официанта с подносом еды.

— Паркс, пожалуйста! — зову ее, но она уже убегает.

68. МАГНОЛИЯ

Выскальзываю во время суматохи, когда Бидж падает на официанта, и выбегаю из The Rosebery, будто ресторан в огне.

Комната расступается передо мной, как море, все люди в комнате расходятся в стороны, будто мое опустошение — это болезнь, которую они могут подхватить.

Я благодарна за это. Благодарна, что помогли мне сбежать, ведь у меня перед глазами все размывается, мысли лезут потоком, внутри меня черная дыра, и я отдаюсь ей.

Моя лучшая подруга? Моя лучшая подруга и мой лучший друг.

Это еще хуже. Он прав. Это действительно хуже. Узнать кто это на самом деле. Это было спланировано? Они нравились друг другу? Она видела его без одежды? Они использовали контрацепцию?

О Боже, надеюсь, что да.

Мысль о том, что он был внутри неё без ничего, даже без тонкого слоя латекса, почти валит меня с ног. Кажется, меня сейчас стошнит... Каких частей ее тела он касался?

Он думал обо мне? Почему она? И почему он? Где он целовал ее? Где ее волосы свисали с его тела? Он держал ее руку, так же как держит мою, когда мы занимаемся сексом? Он смотрел на нее? Наблюдал с открытыми глазами? Он кончил? О чем он думал, когда кончал? Как я могла быть такой дурой, что не заметила? И могла ли я что-нибудь вообще увидеть? Хоть что-то?

У меня кружится голова, кажется, вот-вот упаду. И тогда Би Джей ловит меня.

Не знаю, откуда он появился, всё произошло так внезапно, хотя на самом деле это не так — казалось, я была одна в тёмном море, без руля и парусов, и вдруг на мне чьи-то руки.

Он держит меня за руку и за талию, и трясёт головой, как сумасшедший

— Паркс, послушай меня...

Я качаю головой, но не сопротивляюсь ему, потому что не хочу. Это слишком сложно. Противоестественно. Мне нравится, когда он меня касается, я хочу, чтобы он меня касался. И чтобы держал меня, целовал, был со мной. Я не испытывала этого почти три года, а теперь вот уже три дня я с ним, а теперь снова теряю его, и мою кожу печет так, будто ее разъедает кислота предательства. Мне так долго приходилось сдерживать этот огонь внутри, а теперь он вернулся — этого не может быть...

Но я потушу его любым способом, потому что больше я никогда не буду с ним. Это конец.