— Ты позволишь ему избить меня, Джо?

— Нет, — Джона внимательно посмотрел на него. — Я ему помогу.

Мы с Джоной? Не разлей вода. Братья.

Моя мама всегда немного нервничала из-за того, что я и Ген зависаем с Хэммесами, потому что, хоть об этом и не говорят вслух, все знают, чем занимается их семья, понимаете? Представьте, что вы пьете чай с их мамой в течение тридцати секунд, и Ребекка Барнс развеивает все ваши страхи.

Именно поэтому она хороша в своем деле.

Мы с Джоной и так были близкими друзьями из начальных классов, занимались теми же видами спорта и всяким прочим, но в восьмом классе, вернувшись после субботних спортивных занятий, мы нашли его сестру утонувшей в бассейне.

Нам было по двенадцать, ей четыре. Я нырнул в бассейн и вытащил её. Попробовал сделать ей искусственное дыхание. Джона вызвал помощь. Она была синей. Уже мертва до того, как мы туда прибыли.

Тогда ребята жили у нас с месяц. Бридж права насчет травмирующей привязанности.

Так вот, возвращаемся к Паркс, которая стояла в The Box, и кричала на меня и Джону, требуя, чтобы отпустили Кристиана, дали ему покой, — мне от этого было только хуже, потому что понимал, что она волновалась за любого, кроме меня.

— Хэммес, — прогремел голос охранника клуба сзади. Он покачал головой. — На улицу.

Джона поднял Кристиана с пола, толкнул его в сторону двери, так что он просто рухнул на асфальт.

А потом я не понял, как просто начал бить своего лучшего друга ногой в живот.

— Это она твои рабочие дела? — кричал я на него.

Паркс всхлипывала на заднем плане, но я не мог сосредоточиться на её голосе.

Джона просто отступил и наблюдал. Позволил нам вдвоем разобраться.

— Би Джей, — простонал Кристиан, вытирая кровь с лица. — Ты не...

— Что? Не понимаю? — я зарычал. — Это Паркс. Она моя, — я поднял его с земли и снова бросил. — И всегда будет моей.

— Нет! — она презрительно рявкнула, вырвавшись из рук Генри, и, схватив мои, повернула меня лицом к себе и взглянула прямо в глаза. — Иди к черту!

Я посмотрел мимо нее на Генри.

— Отвези ее домой, — я не мог даже встретиться с ней взглядом, в моих глазах был полный беспорядок, слезы, а она кричала.

— Ты не можешь заставить меня уйти, давай, Кристиан. Пошли.

Она выглядела напуганной. Сейчас, когда я вспоминаю ту ночь, меня тошнит от мысли, что мы её напугали.

— Он не пойдёт с тобой, Паркс, — сказал ей Джона.

— Нет, пойдёт, — сказала она, всхлипывая и пытаясь дотянуться до Кристиана, но Джона оттолкнул его от неё.

— Отвези ее домой немедленно, — снова приказал я Генри, бросив на него предостерегающий взгляд.

— Просто уезжай, Магнолия, — сказал ей Кристиан. До сих пор бесит, как он на неё посмотрел. — Я позвоню тебе утром.

Джона зарычал, но Кристиан бросил на него такой взгляд, что Джона отступил.

— Я позвоню тебе утром, — Кристан повторил.

Генри схватил Паркс за руку и потащил её к машине.

— Я тебя ненавижу, — с трудом выдавила она, едва взглянув на меня.

Не думаю, что она когда-либо ненавидела меня раньше, даже после моего поступка. Моя челюсть сжалась, и я ударил Кристиана в живот. Избивал его, пока он не начал рвать в переулке за клубом, где он целовался с моей девушкой, и оставил его там. Сейчас, вспоминая это дерьмо, мои рёбра как будто скручиваются внутри груди. Разбитое лицо Кристиана, мои окровавленные кулаки, и все эти вопросы, на которые мне нужно было получить ответы, чтобы снова научиться дышать. Спали ли они вместе? Видел ли он её голой? Где он её касался?

В общем, этих ответов не знаю до сих пор.

— Так что, Би Джей? — Джона по-дружески бьет меня в грудь. — Признавайся, трахаешь Паркс?

Я махнул рукой в воздухе.

— Нет, чувак.

— Джо, — говорит Кристиан и фыркает, — как только Магнолия Паркс впустит его обратно в свою постель, этот устроит чёртов парад.

Я бросаю на него истошный взгляд.

— Я имею допуск к ее постели с пятнадцати лет.

— Ага, — брат бросает на меня косой взгляд. — А вот если бы она впустила его обратно в себя, вот тогда был бы парад.

— Следи за словами, — я тычу в него пальцем.

Но, видимо, он имеет дельное мнение. Джона смеется.

Кристиан не улыбается, хотя и пытается. Но не выходит.

— Какие планы на оставшуюся часть дня, ребята? — Джона осматривает каждого.

— Универ, — вздыхает Генри.

— У меня ужин с малышкой Хэйтс, — Кристиан зевает.

— Ого-ого! — я улыбаюсь. Искренне рад и за него, и за себя. — Она мне нравится.

Он смотрит на меня, с легкой усмешкой и чуть заметным неодобрением.

— Ага, ты ей тоже, в общем.

Генри мечется взглядом между нами.

— О, черт, ребята, не начинайте снова.

Джона откидывается на спинку кресла зевая.

— А что у тебя, бро?

Я задираю футболку, демонстрируя свой пресс и бью в него несколько раз.

— Спортзал? — спрашивает Джона. — Что ты сейчас поднимаешь?

— Кроме моделей Miu Miu, — добавляет Кристиан.

Мой брат наклоняется с любопытством.

— Кстати, когда ты успел? — я закатываю глаза на всех одновременно. — Я серьезно спрашиваю, — давит он.

— Ой, иди к черту, — допиваю свой напиток.

— В туалете? — шепчет Джона.

Я смеюсь.

— В машине.

5. МАГНОЛИЯ

Сегодняшнее мероприятие посвящено презентации нового аромата мамы — «Бархатное искушение». Знаю, банально. Слишком много информации о сексуальной жизни моих родителей, которая, наверное, завершилась сразу же после зачатия Бриджит. Как бы то ни было, я радуюсь, что она создает аромат. Во-первых, это отличная возможность заработать, а во-вторых, я считаю, что ароматы важны.

Они запечатлеваются в вашем сознании так, как ничто другое не способно.

Старые книги — моя сестра.

Молочно-сладкий чай — Марсайли.

Сигары Hoyo de Monterrey — отец.

Ментоловые сигареты — Бушка.

Chanel No. 5 и масло шиповника — мама.

Кардамон и кожа — единственный и неповторимый Бакстер-Джеймс Баллентайн.

Мускус и флердоранж? — худший день в моей жизни.

Презентация состоится в ресторане Lecture Room & Library, в который я отправляюсь сама, что одновременно ненавижу и обожаю делать. Ненавижу, потому что социально я уж слишком доступна, что может навлечь незваных собеседников, а обожаю, потому что знаю наверняка, что все взгляды будут направлены только на меня. На мне мохово-зеленое платье из многослойного тюля с бисером и глубоким декольте от Marchessa, — только попробуйте не пялиться на меня.

Вырез платья слишком глубокий, чтобы носить подвеску, которую я всегда тайно ношу, поэтому мне пришлось её снять, и без неё мне кажется, что мое сердце стоит на неровной почве.

Я хватаю бокал шампанского у официанта и быстро выпиваю его — это единственный способ пережить такие мероприятия.

Начинаю осматривать комнату, ища людей, которые мне по душе, а их на всей планете, наверное, шесть, в зависимости от поведения Би Джея.

Я должна была приехать со своими «двумя П» (Пэйли и Перри), но лондонский трафик сегодня не наш друг.

Я уворачиваюсь от парня, с которым когда-то встречалась, его звали Брейкер. Так называемые «новые деньги», они разбогатели на молочном скотоводстве в США. Мы встречались максимум каких-то три месяца. Он постоянно изменял и, без сомнения, использовал наши отношения, чтобы попасть в высшее общество. Однако мне было безразлично, ведь при таких условиях я могла спать с Би Джеем в постели сколько угодно, а это, в общем-то, единственный критерий, который я сейчас ищу в отношениях.

Я брожу по залу, пытаясь найти знакомое лицо, когда сталкиваюсь с Хэмишем Балентайном.

— Магнолия, — говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. — Отлично выглядишь, дорогая.

Я сжимаю руку Хэмиша, потому что люблю его сильнее собственного отца.

— Твоя статья о путешествиях была чудесной, милая, — говорит он мне. — О маленьком спа-отеле в Доломитах. Мы непременно его посетим.