— Так что, — говорит Том, кивнув мне. — Ты его поцеловала?

Я хмурюсь, качая головой.

— Hет.

Он недоверчиво смеется.

— Hет?

Мое лицо вздрагивает в почти улыбке.

— Мы не можем... целоваться, — признаюсь ему.

Том прищуривается, глядя на меня, заинтригованный и, возможно, немного раздраженный. Но мы действительно не можем. Мы с Би Джеем — это бурная страсть и осознанные выборы, попытки сохранить ту крошечную часть нас, которая у нас еще осталась. Мы как дикие лошади, мчащиеся по краю утеса. Мы не бежим ни легким галопом, ни ускоренным шагом к любви. Мы — «Человек с заснеженной реки», срывающиеся вниз по утесу, катящиеся к неизбежному. Мы не умеем двигаться медленно. Наш вес слишком велик. Гравитация зовет, сговаривается против нас...

— Похоже на ситуацию с Pringles, — говорит он.

Я смотрю на него озадаченно.

— Как только откроешь, не сможешь остановиться, — объясняет Том, и я смеюсь.

И снова он доволен тем, что заставил меня улыбнуться.

Мы сидим там с час, и выходя из бара, встречаем Би Джея, который заворачивает туда. Генри и Кристиан с ним. Ген кажется напряженным. Би Джей пьян, я вижу это на его лице, прежде чем слышу знакомый запах.

Он фыркает, качая на меня головой.

— Классика.

Я отворачиваюсь, игнорируя его.

— Как только что-то идет не так, ты уже бежишь к другому...

— Легче, — тихо шепчет Кристиан своему другу, но Би Джей бросает на него сердитый взгляд.

— А Паркс как раз не такая уж и простая, правда же, Ингленд? — переводит взгляд на Тома, который просто качает головой.

— Кажется, ты немного перебрал, чувак, почему бы тебе не пойти проветриться, — говорит Том ему.

Би Джей качает головой, ноздри немного раздуваются, а брови сдвигаются в мрачном выражении.

— Не хочу идти проветриться, хочу поговорить о том, какая Паркс не простая.

Он еще даже ничего не сказал, а я уже чувствую себя так, будто мне кто-то дал пощечину.

— Она не уступает, — начинает Би Джей.

— ...Прекрати, — говорит ему Том.

Би Джей игнорирует.

— Она чёртова головная боль. Она капризная...

— Хватит, — повторяет Том, расправляя плечи.

— Она сама не знает, чего хочет... — продолжает Би Джей.

— Я сказал достаточно, — Том качает головой, крепко сжав челюсть, и в моем животе появляется плохое предчувствие.

— Она легкомысленная, эгоистичная...

А потом Том толкает его. Очень сильно толкает. Би Джей немного пошатывается, но он рад, что теперь есть повод пустить в ход кулаки, и бросается на Тома, но Кристиан тянет Би Джея назад, а Генри подходит вплотную к нему.

— Что ты, черт возьми, делаешь, чувак?

Би Джей качает головой, вырывается и подлетает ко мне, указывая пальцем.

— Что ты, черт возьми, делаешь, Паркс?

Наши лица так близко. Нет и десяти сантиметров между нами. Би Джей до сих пор одет в ту рубашку, в которую я просунула руку в машине, перед тем как он снова все испортил. Потому что хотел этого?

Я легонько пожимаю плечами, удерживая наши лица близко друг к другу..

— О, я просто делаю то, что хочу, — говорю ему, легонько кивая.

Меня удивляет тон, в котором я это говорю. Он такой капризный, режущий. Я смотрю в глаза парня, которого я люблю и ненавижу.

— Хочу быть здесь. Хочу быть на свидании с Томом. Вот что хочу я.

Би Джей крепко сжимает челюсть и качает головой, его глаза полны боли.

— Сколько же в тебе дерьма, — говорит он презрительно, и тогда я ударяю его по лицу рукой.

— Убирайся к черту.

Он хватает меня за запястья и держит крепко, и я не хочу, чтобы он отпускал, потому что боюсь того, что произойдет, когда он это сделает.

— Так ты этого хочешь? — кричит Би Джей, и мы катимся вниз.

Все вокруг это замечают. Мы теряем власть над собой. Такое уже случалось раз или два. Когда я узнала о Тауре. Когда он узнал о Кристиане.

Когда все, что осталось от нашей любви, — ненависть.

Том тянет меня за свою спину, вырывая меня у Би Джея, что раздражает его еще сильнее, и тот бросается с новой силой, а парни оттаскивают его назад и подальше от меня.

В выражении лица парней и Тома что-то между шоком и приглушенным ужасом, когда они наблюдают, как у нас напрочь срывает крышу.

— Что ты, чёрт возьми, хочешь от меня, Паркс? Ты хоть сама знаешь? — Би Джей снова кричит.

Качаю головой, ведь не могу сейчас адекватно мыслить.

— Я не хочу иметь с тобой ничего общего, — кричу ему в ответ. Это ложь.

— Поверь я тоже, — неразборчиво отвечает он.

— Отлично.

Ложь.

Он указывает пальцем на меня, и его прищуренные глаза на мокром месте.

— Мне надоело твое дерьмо.

Ложь. На этот раз от него.

Мои брови лезут на лоб, и я киваю.

— Тогда почему ты не оставишь меня в покое?

Это не то, чего я хочу. Очередная ложь.

Мы не способны остановить весь этот поток лжи, которую мы без остановки выплевываем друг в друга, как в фильме «Изгоняющий дьявола».

Его брови ползут вверх.

— Этого ты хочешь?

— Да! — и мой крик напоминает удар грома.

Эхо разносится по древним горам вокруг нас, и греческие философы, воспевавшие настоящую любовь и родственные души, переворачиваются в своих могилах, пока я в миллиардный раз пытаюсь оторваться от своей.

Том невозмутимо встает между нами, полностью заслонив меня.

Еще никто не прикрывал меня от Би Джея. Думаю, никому и не приходилось.

В целом Том выглядит расстроенным. Сокрушается не из-за меня, а за меня. Из-за Би Джея.

Качает головой.

— Дружище, можешь просто убраться?

34. БИ ДЖЕЙ

Я снова в своем номере. Не помню, как здесь оказался. Может быть, брат затолкал? Кристиан затянул? Одно из двух.

Стою в ванной комнате. Отражение, которое вижу в зеркале, — странное. Я, но не я.

Я, но искалеченный.

Ненавижу ссориться с ней. Нам это хорошо удается, лучше, чем кому-либо. Когда мы встречались, то были совсем другими, почти не ссорились.

Марсайли когда-то говорила, будто любовь может скиснуть, как молоко, превратившись в ненависть.

Возможно, мы не заботились о нашей любви.

В глазах стоят слезы. Рука дрожит — я подношу кулак к рту, сжимаю его так сильно, что разбиваю внутреннюю сторону губы о передние зубы.

Одна. Только одна дорожка. Больше я себе не позволю.

Это вырывается мятежно и сдавленно. Быстро. Ощущение, как будто застряло в груди.

Я вдавливаю ладони в глазницы, глубоко дышу, пока грудь не начинает замедляться. Немного помогает, но недостаточно — мои плечи все еще отстают от дыхания.

Я тянусь к своей косметичке и достаю пакетик с кое-чем другим. Делаю дорожку картой Centurion, потому что титан лучше ее измельчает. Скручиваю купюру в 100€ и вдыхаю ее.

После этого зажимаю нос, дважды протираю его и шмыгаю. Нюхаю еще одну для уверенности. Брызгаю водой на лицо и вытираю нос на всякий случай.

Тогда иду к ребятам.

Они сидят в баре, и я присоединяюсь к ним. Генри и Кристиан — как мы с Джоной, и должен признать, мне совсем не нравится быть здесь без него.

Как будто я один на один со своей проблемой, и никто не будет защищать меня так, как Джо. Сегодня он бы размазал Ингленда об пол. А может, и нет. Чёрт.

Может, я переборщил?

Кристиан поднимает руку, ловит взгляд барменши. Она хорошенькая. Оливковая кожа. Карие глаза, которые я вижу отсюда. Густые брови, но в том самом сексуальном смысле. Он указывает на меня, давая знак, чтобы та принесла выпить.

Генри смотрит на меня и кривится.

— У тебя все в порядке?

Я фыркаю.

— Конечно, что со мной может быть не так?

Оба смотрят на меня с замешательством. Они обмениваются подозрениями.

— Ну не знаю, — Генри пожимает плечами и клеит из себя дурака, — просто ты только что жестко поссорился с девушкой, которую ты любишь с шести лет, однако да... Всё нормально.

— Мы всегда ссоримся.

Кристиан моргает.