— Что ты употреблял? — спросила я настойчиво, но провела рукой по волосам, будто поощряя его ответить.

Тот просто моргал.

— Что он принял? — я смахнула слезы и наконец-то посмотрела на девушку, впервые обратив на нее внимание. Как только наши глаза встретились, я поняла, что мы вроде как знакомы. Лайла Блэйн. Девушка-тусовщица из Челтнема.

Она посмотрела на меня. Ее взгляд был виноватым, всполошенным и растерянным.

— Я... я не знаю, — она прикрывала лицо руками. — Кажется, кокаин?

— Его лихорадит! — крикнула я и приложила руку к его лбу.

— Но он нюхал с прошлой ночи, — в ужасе сказала она.

— С алкоголем? — Джона поднял одну из десятка бутылок шампанского, разбросанных по полу гостиничного номера.

Девушка кивнула. Кристиан отпихнул меня от Биджа, поднял его с кровати и позвал брата. Джона подбежал и помог перетащить его в уборную, а я беспомощно следовала за ними. Они затащили его в душ и включили теплую воду. Его глаза резко открылись, остановившись на Кристиане и на мне.

— Вы вместе? — сердито и еле связно рявкнул Би Джей.

— Нет, — я покачала головой, убитая горем.

— Тогда почему он здесь!? — закричал Би Джей.

Я обиженно и неуверенно взглянула на братьев Хэммес. Джона покачал головой.

— Просто паранойя. Наркотики делают его более агрессивным.

Я залезла в ванную вместе с Би Джеем. Его веки были тяжелые, а голова совсем не держалась на плечах.

— Бидж! — я дала ему пощечину. — Би Джей!

— Паркс, — прошептал он дрожащим голосом. — Я тебя люблю.

Я не заметила, что заплакала в тот миг.

— Я знаю. Я тоже тебя люблю.

Он начал трястись, и я посмотрела на Джона, полностью охваченная паникой.

— Дрожь, — сказал мне Джона.

— Он умирает? — я нервно сглотнула слюну, не отводя от него глаз.

— Нет, — Джона быстро покачал головой, прижимая руку ко рту, нервничая. — Генри? — позвал он.

Генри быстро подошел к двери ванной, прижимая телефон к уху.

— Время прибытия? — спросил Джона, не оглядываясь.

— С минуты на минуту....

Би Джей начал трястись еще сильнее.

— Выведи ее отсюда, — приказал Джона, кивнув на меня, и закрутил кран, и меня отодвинули в сторону, как раз когда Би Джей начал блевать, и сильнее дрожать.

Кристиан побежал и схватил подушку, подложив ее под голову Би Джея, а Генри старался изо всех сил отгородить меня от увиденного, прижимая к груди и прикрывая мои глаза.

А тогда появились медики с носилками. Они кричали, чтобы мы освободили комнату. Удивительно, как ваш мозг справляется с травмой. В какой-то момент все стихло.

Стало безмолвным и медленным. В голове звучала музыка Билли Холидей, пока они поднимали его безжизненное тело на носилки. Помню, как Лайла Блэйн сидела на кровати, обняв колени, и плакала, она жестикулировала, пытаясь объяснить, что произошло, одному из медработников. Помню, как издалека видела Джону. Он вышел из душа мокрый и в рвоте. Взявшись обеими руками за голову, он смотрел на Би Джея, застывшего в какой-то печали. Помню, как Кристиан стоял на коленях под душем и трясся, будто сам вот-вот начнет блевать. Помню, как я задумывалась, не будет ли это последним разом, когда я увижу его. Его с блестящими глазами и волосами, в которые мне нравилось зарывать руки. Самый красивый парень в любой комнате, самая большая любовь в моей жизни — сколько раз вам выпадает в жизни любить? Помню, я задумывалась об этом. Спрашивала себя, много ли людей будут смотреть на меня так, как он, будто я не просто солнце, а целая чёртова Вселенная. Помню, как ненавидела его за то, что он сделал это с нами. Помню, как ненавидела его за то, что он умирает прежде чем мы получим шанс наладить все, ведь я всегда думала, что рано или поздно мы вернемся к «нам». Думала, что когда-нибудь все будет в порядке, однажды мы наконец-то разгребем это дерьмо, и я прощу Биджа за все, что он совершил, и мы будем стареть вместе, и наконец купим тот дом в Тобермори. Однако он умирал из-за передоза коксом, потому что накануне вечером я казалась счастливой с другим мужчиной, на которого мне вообще наплевать. Помню, как чувство обиды пронизывало мое тело, а потом вспоминаю этот будто физический удар в живот, — осознание того, как пылко я люблю его. По-настоящему люблю. До самых костей люблю его. Порежьте меня, и я бы отдала ему свою кровь.

Осознала, насколько нуждаюсь в нем, до сих пор нуждаюсь, и так будет всегда, вовек. И помню, как до глубины души испугалась, представив, какой будет жизнь без него.

И тогда его на скорой отвезли в больницу. Примерно через два часа вышел врач и сообщил, что состояние Би Джея стабилизировалось, но у него гипогликемия.

Кристиан опустил голову на плечо брата и облегченно выдохнул. Одна единственная слеза скатилась с глаза Джоны, которую он вытер, чтобы никто не увидел, но я успела заметить. Мы обменялись мрачными взглядами.

И если бы целый мир поколебала весть о том, что Би Джея больше нет, сильнее всего это почувствовали бы мы. Братья Хэммес сидели в приемной возле родителей Би Джея, а Генри взял меня за руку и повел в реабилитационную палату.

— Пойдем, — он пытался улыбнуться, но тщетно.

Мы подошли к двери его палаты, и я замерла, подняв глаза на Генри.

— Джона сказал, что уже такое случалось когда-то.

Ген покачал головой.

— Не такое.

— А какое тогда? — я сложила руки на груди, пытаясь почувствовать контроль хотя бы над чем-то, потому что стало до боли понятно, что, когда речь идет о моих чувствах к Би Джею, я ничего не контролирую.

— Он просто как-то нюхнул многовато.

— Когда?

— Несколько месяцев назад.

— Как долго он употребляет? — я посмотрела на него с мрачным взглядом.

Генри сморщил брови и вздохнул.

— Иногда мы все употребляем.

— Я нет, — он смотрел на меня прищурившись. — Как долго? — повторила я, потирая глаза, чтобы скрыть слезы.

Ген прокашлялся, сжав губы.

— С Амстердама.

Я кивнула.

— Регулярно?

Он склонил голову, задумавшись.

— Сугубо ради развлечения.

— Это, — я указала на палату, — на развлечения не похоже.

— Нет, — тихо согласился он, — не похоже.

Мы открыли дверь: Би Джей спал на кровати. В углу было кресло, в которое плюхнулся изможденный Генри.

Бидж был еще немного бледен, пухлые губы приоткрыты, а грудь вздымалась и опускалась в ритме, который был саундтреком моей юности, и я никогда еще так не радовалась, когда снова услышала его. Осторожно приблизилась к Би Джею, словно он мог сломаться, если бы я сделала какое-то резкое движение, потянулась, чтобы коснуться его волос.

— Только семья, — сообщила мне молодая привлекательная темненькая медсестра, когда появилась на пороге.

Я обвела её взглядом, будто мне только что дали пощечину.

— Я знаю, кто он, — сказала она мне. — Вы — не его семья.

Генри встал, нахмурившись.

— Если вы знаете его, то знаете и её. Она его семья.

Медсестра посмотрела на нас, кивнула и ушла.

Я залезла в постель Би Джея, прижалась к нему, будто ни время, ни мои отношения, ни передоз — ничто не стояло между нами.

Вы думаете, что такие события мгновенно меняют людей, но эти произошедшие изменения были незаметны. На ощупь и в объятиях он был таким, как и прежде. Все его тело было знакомой горой, которую я множество раз покоряла. К той ночи она казалась огромной, и вдруг стала бренной. Краем глаза я все поглядывала на его запястья с иглами в венах. Помню, как я сместилась к его шее, вдыхая его запах, стараясь игнорировать засосы по всему телу, которые оставил кто-то, а не я. Нос Би Джея был обветренным от вдыхаемых веществ, а у меня в груди щемило: почему я, близкий ему человек, не заметила того, что он творит с собой.

Примерно часов десять спустя он очнулся.

Его мама и папа сидели рядом с его кроватью, на которой я все еще лежала. И не двигалась ни разу. Я почувствовала, как он шевельнулся подо мной, его ресницы подернулись, прежде чем они открылись. Я отстранилась, посмотрев на него. Он с грустью смотрел на меня.