— Ириш? — Ада кивнула на противень с готовым ирисом. — Рискнем?

— А давай, — Ирина задорно махнула рукой.

Ада нет-нет, да и спрашивала подругу, когда же она сделает конфеты, но та все не решалась, не уверенная, что патока во всех случаях может полноценно заменить сахар-песок. Несколько порций печенья были безвозвратно испорчены и скормлены соседской собаке, которую регулярно подкармливал Дамдин, но и она осталась недовольна этим угощением. Вчера вечером Ирина все же решилась приготовить ириски. Опять же вспоминая, как когда то в детстве их готовила мама. Из всех конфет, ирис был одним из любимых лакомств детства. И сама экспериментаторша, и дегустаторы в лице работников трактира остались в полном восторге от того, что получилось. Сейчас появилась возможность получить оценку незаинтересованных лиц. Ада добавила вазочку с ирисом на поднос.

Пока Дамдин расставлял пиалки и вазочки на столике в зале и давал дамам пояснения по поводу их содержимого, у двери в кухню собрались все, кто не мог попасть в зал — Агния, Ада, Ирина и даже Ждан. Все по очереди выглядывали в щель, чуть приоткрыв дверь, но широкая спина Дамдина не позволяла видеть ничего из того, что их интересовало. Ждан, вдруг вспомнив, что у него остались в зале незавершенные дела, вернулся за стойку, а остальным пришлось терпеливо дожидаться, когда вернется хозяин и расскажет о первых впечатлениях, которые произвели на гостей сладости, но они уже и сами догадались по улыбке, с которой он перешагнул порог кухни.

Тугорхан был необычайно оживлен в течение всего чаепития. Ирина заинтересовала его с первой встречи в ратуше. Мысли о ней не оставляли его, и он решился на посещение заведения, подобно которому бывать раньше не доводилось.

Незаметно наблюдая за ней во время ужинов, он любовался грацией, с которой она двигалась между столами, ее смущением, когда кто-то из наиболее бойких посетителей делал ей комплементы. Не осталось незамеченным им и повышенное мужское внимание к ней со стороны клиентов трактира. Возникшая симпатия и интерес не ослабевали, как и желание ее видеть. Решая днем городские вопросы, мыслями он был уже в трактире. Любовница, с которой Тугорхан проводил ночи, молодая вдова, сразу почувствовала охлаждение с его стороны, а вскоре он совсем забросил свои визиты к ней. Забытые ощущения, чувства, которые Ирина разбудила в нем, кружили голову и позволяли не думать, что девушка всего лишь подавальщица в обычном трактире. Сестра не решилась перечить против знакомства с ней, а вот старшая дочь, уже достаточно взрослая, чтобы понять, зачем отец везет их в такое не респектабельное заведение, всю дорогу злилась и фыркала, и сейчас, хоть и явно наслаждалась новым для нее вкусом, бросала по сторонам злые взгляды.

— Молодые леди! — отец оторвался от своих размышлений, заметив, что Наиля наградила младшую тычком в бок. Та стащила с теткиной тарелки недоеденный пряник. — Будьте добры вести себя соответственно вашему положению, иначе будете наказаны, — холодно сказал он дочерям.

— Ну, папенька, Вы же все равно не разрешаете тете его доесть. Тяжеловесность булочницы против благородной утонченности и все такое, — игнорируя теткино смущение, нараспев сказала Корина. Флюра покраснела, и отвернулась к окну, заинтересовавшись прохожими.

Чаепитие продолжалось, Тугорхан время от времени поглядывал на дверь кухни и, в конце концов, приказал Ждану пригласить умельца, который создал все эти лакомства. Она вышла с улыбкой как всегда, не делая исключения, обслуживала ли состоятельного купца, фабричного рабочего или фермера, приехавшего сбыть свою продукцию на рынке. Эта ее черта удивляла градоначальника.

Ирине польстило, что ее простенькие, в общем-то, изделия, пришлись гостям по душе. Увидев ее, Аскар-абый поднялся из-за стола:

— Ирина-ханум, рад встрече, — сказал он с улыбкой и поклонился. — Позвольте представить вам мою семью: моя сестра Флюра Авдеевна, — женщина поклонилась в ответ на Иринин кивок. — Старшая дочь Наиля, — девушка поднялась из-за стола и, не поднимая на Ирину взгляд, сделала реверанс, — младшая — Корина, — девочка напротив, засмотревшись на Ирину, замешкалась, но получив еще один легкий толчок от Наили, подскочила и с улыбкой присела в реверансе. Ирина ответила им тем же. Бургомистр бросил взгляд на сестру, передавая ей слово.

— Ирина-ханум, очень рада знакомству. Наслышана о Вас от моего брата, — голос Флюры звучал искренне. — А ваши пряники просто восхитительны и покорили нас с первого кусочка.

Ирине было очень приятно. Семья бургомистра стали первыми посетителями, которые сказали ей об этом лично.

— Кажется, вы становитесь популярными? — спросил Милен вечером перед выступлением. — Вот уже и благородные господа к вам пожаловали. Глядишь, дадите нам, простым мужикам от ворот поворот. Где же справедливость? Только у нас появилось что-то, чего нет у них, они тут как тут, хотят отнять.

— Думаешь, у них такая хорошая жизнь, что ее не требуется подсластить? — спросила Ирина.

— Конечно, живут, в масле катаются, — фыркнул он.

— Как думаешь, профессия музыканта трудная?

— Конечно, — пылко заявил парень.

— Да ладно тебе, ведь многие считают это несерьезной профессией, бренькать целый день на инструментах, петь, плясать. Ваша жизнь — вечный праздник. Для многих сельчан, например, праздник бывает пару раз в год, а вы так живете каждый день, — подначивала Ирина парня.

— Да как ты можешь так говорить! — возмутился он. — Кому знать как не тебе, что выучится играть на музыкальном инструменте тяжкий труд, а кроме того, нужно постоянно искать, сочинять или учить новые песни. Народ требует все новое и новое. С утра репетируешь, до поздней ночи выступаешь. Иногда бывает не до песен тебе, не до веселья, на душе кошки скребут, а кому это интересно? Играй, музыкант! Это твоя работа.

— Вот видишь, они просто не знают всех тонкостей твоего ремесла. Также и ты не знаешь, чем живут благородные господа, как ты их называешь, не знаешь их проблем.

— Тю, проблем. На сытый желудок беда — не беда. Уж они-то точно не ведают проблем с голодом.

— А ты разве голодаешь? — удивилась Ирина.

— Я нет, но тех, кто голодает, знаю. Ты спрашивала, почему народ с интересом слушает выступления заезжих крикунов? Хочешь, я тебе покажу почему?

— А покажи, — согласилась девушка.

В кухне царила рабочая атмосфера. Дамдин, заглянув на минуту, оглядел беспорядок, который создали три женщины и один маленький ребенок на его всегда безупречной кухне, тяжело вздохнул и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Нам нужна еще одна кухня.

Ада, бросив на мужа кроткий взгляд, кивнула, соглашаясь, и продолжила помешивать карамель. Агния, следуя указаниям Ирины, впервые сама вымешивала пряничное тесто. Тут же Эль на единственно свободном уголке стола лепила из готового уже теста нечто напоминающее колобка.

Наштамповав новой формой пряники с клубничной начинкой, и поставив противень в печь, Ирина, наконец, присела на табурет.

— Устала? — участливо спросила Ада.

— Живот болит, как всегда во время месячных, — ответила Ирина, морщась от боли.

— Попей тишголова, — посоветовала Агния, — тотчас успокоится.

— Попей, попей, — подтвердила Ада. — Агаша знает, что говорит. Она из семьи потомственных целителей, многое умеет.

Агния тут же налила и подала Ирине кружку с отваром.

— Горько, — скривилась Ирина, но продолжила пить маленькими глотками.

— Сейчас закончим с выпечкой, сделаю тебе отвар тишголова с чабрецом. Попьешь его и забудешь о болях навсегда, — уверенно заявила девушка.

— Этот тишголов у вас прям чудо-лекарство, — сказала Ирина.

— Да, он такой, — гордо подтвердила Агния. — От болей, от нежеланной беременности, от бесплодия. Главное, знать, как готовить и как принимать. А то вот были случаи, — Агния прыснула со смеху, — Пьет баба отвар и думает, что предохраняется, а потом раз — и близнецы.

— Я знаю такую дурищу, что сама отвар себе готовила, — добавила она, когда перестала смеяться.