Светловолосый оператор отдал команде их вещи, лежавшие в кабине. Пожал руку Максу, тепло обнял на прощание Майю и Нику. Задорно и обаятельно улыбнулся, помахав рукой.
— Удачи вам! Берегите себя!
— Ты тоже, — грустно отозвалась Ника, глядя, как Костя проворно лезет наверх, в кабину, по шаткой веревочной лестнице. Вскоре хлопнула металлическая дверь, и Шала встала на лапы, поднимаясь с земли. Глянула одной головой на ребят и пошла по широкой мощеной дороге вниз, в сторону реки Данки и оставленных земель Пограничья.
Ника все смотрела на толстую мохнатую задницу в фиолетовой попоне, что расторопно чапала под горку. Но уже через минуту огромный силуэт Шалы вдруг растворился в утреннем воздухе.
Раз, и горная дорога уже пуста. А толстенькая зэфка идет где-то по старому мощеному пути Пограничья. Вместе со своим оператором, по собственному пути…
…Ника грустно вздохнула, возвращаясь к реальности: к весеннему Лесу, стае черных, как смоляные статуэтки, воронов, молча сидевших вокруг, к Максу и Шаману, которые уже заканчивали крепить веревки на старом стволе.
— Я пойду первой, — решительно заявила Майя, подходя к поваленному дереву.
Казалось, что бесцельное ожидание вымотало девушку до предела и она хочет как можно быстрее предстать перед своим бывшим возлюбленным. Решить, наконец, старые вопросы и призвать его к ответу за всю ту боль, что он ей причинил. Майя в два широких шага приблизилась к поваленному дереву и попыталась залезть на ствол, но ветка, за которую она держалась оказалась трухлявой и отломилась.
Раньше, чем Макс успел подхватить девушку или как-то среагировать, она испуганно ойкнула, взмахнула руками и, потеряв равновесие, коснулась ногами воды.
Макс отчаянно выругался и рванул к Майе, но вдруг замер на месте. Там, куда упала девушка, было довольно глубоко. Но вместо того, чтобы провалиться в подлунный мир, Майя просто стояла на поверхности воды, словно на стекле.
Она удивленно глянула себе под ноги. Затем выражение недоумения на ее лице сменилось на бессильный гнев. Майя вдруг в ярости крикнула и несколько раз со всей силы топнула ногой по водной глади. Но никакого результата эти действия не произвели, даже брызги не летели из-под ее рабочих ботинок.
Девушка несколько мгновений смотрела себе под ноги, туда, где внизу раскинулась ночная мрачная долина. Затем разочарованно взмахнула руками и по воде пошла обратно к берегу, ссутулившись и поникнув, словно последние силы оставили ее.
— Он знал, что я бегаю по Лесу тварью. Знал, что даже будучи заколдованной могу набрести на это озеро, — едва слышно произнесла она, устало садясь на сырой пень, торчавший из прибрежного песка. — Стоило догадаться, что Делиан защитится от меня.
Она обвела друзей потухшим взором.
— Простите. Вам придется идти самим.
Макс некоторое время неотрывно смотрел на белокурую девушку. Он втайне надеялся, что она сможет помочь своей магией или еще какими-то тайными знаниями. В предстоящей миссии им отчаянно требовалась любая поддержка, годился каждый козырь в рукаве. Но после минутного молчания Макс лишь твердо произнес:
— Мы отомстим за тебя, слышишь? Но может это и не твой путь, — при этих словах Майя бросила на Коня гневный взгляд, но хотя бы немного вышла из апатии. — Ты последняя из ученых Цитадели Морока, а может, и из всех трех бастионов. Твой дом открыт и отмыт, у тебя много работы.
Макс осторожно спрыгнул с поваленного дерева на песок и подошел ближе, говоря спокойно и вкрадчиво, чтобы смысл слов дошел до девушки через пелену гнева и разочарования.
— Делиан отнял у тебя многое. И ты хочешь ему отомстить, я понимаю. Но попасть в его ловушку, лишиться свободы, а возможно, и жизни… не слишком ли это? Не хватит ли с тебя платить за его грехи? Зато ты можешь сделать куда больше, оставшись в Затоне. Скоро паводок закончится и по дороге в город начнут прибывать ходоки. Многие из них могут иметь нужные таланты, а кто-то даже был ученым в нашем мире. Цитадель Морока нужна возрождающейся Аркании. Нужны знания, учителя, идеи. И никто не помешает тебе сделать все как надо, — ободряюще улыбнулся Макс и веско проговорил: — Ты ведь теперь Магистр.
Майя некоторое время молчала, сидела, замерев на пне, и сверлила Коня яростным взглядом. Но постепенно гнев покидал ее голубые глаза, она перестала хмурить брови и отчаянно сжимать челюсти.
Через пару мгновений девушка опустила взгляд на свои руки, испачканные в сырой древесной трухе и попыталась улыбнуться.
— Ты прав. Надо смотреть в будущее. Иначе я останусь сидеть тут, у озера или же в его кабинете, став статуей. И все, что смогу, — это рассказывать любому, кого поймаю в ночной час, о том, как меня предали, обманули и бросили, превратив в тварь, — она покачала головой и решительно встала с пня. — Это уже слишком. Ладно, я останусь с Шаманом, прослежу за вашим спуском.
— Нас не надо ждать, — тихо проговорила Ника, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул. — Если все будет хорошо, мы и так выберемся и дорогу домой найдем. Если нет… то нет. Но вам незачем тут сидеть.
Она видела по лицам дедушки и Майи, что они все равно будут ждать. Хотя бы какое-то время точно, сразу они не смогут вернуться в Затон.
Ника молча подошла по полоске песчаного пляжа к дедушке Славе и крепко его обняла за худые плечи. Казалось, что она сейчас расплачется, но почему-то слез не было. Только странный холод в сердце, такой тяжелый и жгучий, он, словно анестетик, загасил все эмоции. Может быть, именно это она бы и чувствовала, лежа в сугробе на второстепенной трассе или замерзая в лесополосе. Хоть этот лед внутри и был страшен, но сейчас пришелся как нельзя кстати.
Шаман долго обнимал свою внучку, гладил ее по рыжим кудрям, целовал в лоб и пытался удержаться от слез.
— Я тобой горжусь! — хрипло и тихо проговорил он. — Но люблю все же больше, чем горжусь…
— Прости, — спокойно отозвалась Ника. — Я тоже тебя люблю. Присмотри за котенком.
— Можете дать ему имя, — безразлично заметил Макс, подавляя все эмоции и сосредотачиваясь на задании. — Мы с экипажем звали его просто Котом, но так не годится. Пойдем, мелкая. Нам пора. Пока, был рад знакомству.
Конь сдержанно кивнул Майе с Шаманом и закрепил карабин, купленный еще в первом городе Пограничья. Пока занимался поясом, рассеянно подумал, что все-таки грамотный подбор снаряжения многое решает. Хоть что-то из его заготовок помогло — две привязи существенно облегчат им спуск.
Затем Конь отогнал лишние мысли и провел через карабин веревку. Через пару минут возни со страховкой и узлами, он протянул руки к Нике, повторив те же манипуляции и с ее поясом.
Шаман был поставлен следить за процессом спуска. Дедушка Слава в юности, еще в советское время, занимался альпинизмом. Так что мог вполне грамотно стравливать веревку и аккуратно страховать ребят.
Майя просто стояла на песчаном берегу и неотрывно смотрела на друзей, не в силах подойти ближе или пересечь вместе с ними невидимую черту озера.
Ника глубоко вздохнула, словно действительно собиралась нырять с тарзанки в это зимнее озеро. Сжала побелевшими от напряжения пальцами веревку и согнула ноги в коленях, упираясь в шершавый ствол. Затем потихоньку, очень осторожно, стала спускаться спиной вперед. Вскоре настал тот момент, когда нужно было коснуться воды и оставить опору в виде дерева, повиснув только на веревке и страховочной перевязи, которая обхватывала ее бедра.
Всего мгновение, и они с Максом оба прошли сквозь водную гладь так, как будто погрузились в туман. Было чуть влажно, но практически не мокро. Еще на берегу Макс показывал Нике, как пользоваться карабином и как плавно стравливать веревку, но без опыта все равно получалось чуть резковато. Конь висел рядом и иногда тихо подсказывал, а заодно следил за процессом.
Так было даже проще: смотреть только на свои руки и на то, как сантиметр за сантиметром веревка проскальзывает через карабин. Ника сдерживалась, чтобы не глянуть вниз, в темноту лунной ночи. Она видела боковым зрением, как ярко светила бледная, какая-то мертвая луна, и ее призрачный свет добавлял синевы коже рук.
