— Живо! Где твоя звероаптечка! На выход, быстро!
Костю даже пришлось немного тряхнуть, потому что он на время просто остолбенел, замерев. Видимо, раньше Шала ни разу не бывала ранена. Одно дело лечить Мака, и другое — когда твой собственный друг скулит и плачет от боли.
— Справа от двери ящик, снаружи, там все, — хрипло проговорил Костя, ватными пальцами отстегивая ремень. Его трясло, но он все-таки встал и пошел следом за Конем. Уже лучше, чем ничего.
Макс тем временем открыл металлический ящик, который шел по внешней стене кабины, а заодно неохотно глянул вниз.
Шала лежала на животе, но правую заднюю лапу вытянула в бок. Из нее хлестала кровь, заливая белые камни у реки. Значит, поранилась при приземлении. Макс отчаянно надеялся, что это была единственная травма. Подскочил немного пришедший в себя Костя, быстро схватил нечто, напоминающее буксировочный трос, и скинул вниз. Макс схватил канистру с медицинским клеем и начал спускаться по лестнице, а Костя захватил какой-то большой чемодан и лез следом.
— Сейчас, булочка, сейчас тебя подлечим, все будет хорошо, — ласково проговорил Макс, глядя в полные боли глаза Шалы, на ходу погладил ее по носу и кинулся к раненой ноге.
Несмотря на то, что у зэфки были условно «лапы», с пальцами и когтями, сами подушечки скорее напоминали копыта — центральное и три в ряд. Ороговевшие и твердые, они были способны выдерживать трение об асфальт.
Макс быстро осмотрел поврежденную лапу. Острый осколок скалы не смог бы пробить подошву, но он впился между подушечками, где кожа была тоньше. Вошел как огромная каменная пика в самое незащищенное место.
Костя уже немного пришел в себя, так что помогал, несмотря на бледность и чуть трясущиеся руки.
Жгут для раны не требовался, ведь крупные артерии не были задеты. Так что убрали куски породы из поврежденной лапы, промыли и обработали, ливанули медицинского клея и свели края раны, прикладывая все силы. Максу казалось, что он пытается вытолкать в одиночку легковой автомобиль из грязи. Все-таки одна лапа Шалы была с половину Коня, если не больше.
— Все, схватилось, отпускай, — скомандовал Костя, вдруг упав на камни реки и пытаясь отдышаться.
— Может обезбол? — заметил Макс, слушая пусть и чуть утихший, но все равно душераздирающий двухголосный плач Шалы, который отражался от валунов вокруг и разносился эхом по долине.
— Бутылка, там, синяя. Просто ливани, — Костя говорил словно задыхаясь. — Колоть нельзя, не будет чувствовать ногу — может подвернуть на камнях, а нам надо отойти от реки… найти место…
— Так, парень, лежи и дыши, — скомандовал Макс, касаясь плеча Кости. — Это адреналиновый отходняк, дух переведи, скоро отпустит.
Из кабины вылезла Ника, спросила, что нужно принести.
Костя вдруг подполз к Шале и стал ее гладить, затем уткнулся лицом в мокрую от воды шерсть и задрожал всем телом. Макс деликатно отвернулся и стал осматривать ногу зэфки дальше. Кажется, пронесло — ни переломов, ни кровотечения. И Шала все-таки смогла перепрыгнуть поток, так что они на другом берегу.
Макс полил между подушечками лапы обезболивающий раствор, и уже через пару минут Шала перестала скулить. Еще через минуту в бок Коню уже тыкался большой черный нос, благодарно и ласково.
— Ну-ну, моя лапушка, все хорошо! Ты у нас умничка, ты у нас сильная и смелая, — нежно приговаривал Макс, гладя и почесывая мохнатую морду одной головы, пока вторая с интересом рассматривала поврежденную и пролеченную лапу.
Руки немного тряслись, но в целом, легко отделались. Подошла Ника с фонариком в одной руке и флягой с водой в другой. Макс благодарно кивнул, поняв, что так и не ответил на ее вопрос, что нужно.
Только попав в круг света, он осознал, что сумерки становятся все гуще и темнее.
— Так, Костя, давай осмотримся и найдем место для ночевки. Нельзя оставаться у реки, чуть какой дождь выше по течению — и нас за считанные минуты смоет, — скомандовал Макс, делая вид, что не замечает опухших глаз оператора. Благо, тот уже пришел в себя, да и Шала тоже оправилась и от боли, и от потрясения.
— Я обещаю, что буду тебя слушать, — заметил Костя, подходя ближе к Максу и хватая его за плечо. — Во всем, обещаю!
— Ладно-ладно, — дружелюбно ответил Конь, похлопывая парня по руке. — Ты тоже оказался прав, Шала смогла перепрыгнуть. И не во всем меня надо слушаться, а только в боевых, точнее, в стрессовых ситуациях. В плане социальных отношений и прочих мирных тонкостей у тебя и Ники больше опыта и понимания. Но все это подождет до привала. Шала сможет встать?
Толстая зверушка смогла. Не сразу, аккуратно и медленно, боясь новой боли, она сначала подтянула под себя раненую ногу, а потом осторожно встала. Сильно прихрамывала, то ли от страха нагружать лапу, то ли от остатков боли. Макс надеялся, что не из-за какой-то другой травмы, которую сразу и не заметить. Растяжение или поврежденное сухожилие, например.
Ника поднялась обратно в кабину, чтобы сообщить Майе новости, присмотреть за котенком и за ситуацией внутри. А Макс и Костя пошли по берегу, подсвечивая себе дорогу фонарем и внимательно глядя на то, как двигается Шала.
Перед тем, как покинуть чистые камни реки, Макс настоял на том, чтобы обмотать поврежденную лапу Шалы кусками брезента. Впереди шла грязь, и, пусть рана находилась высоко, был риск инфицирования. Конь сделал перевязку полосами плотной ткани, распустив на это дело один из тентов, которыми накрывался груз.
— Вот, теперь у тебя есть красивый носочек, — улыбнулся Макс зэфке, которая лупоглазо таращилась на процесс бинтования. Когти остались снаружи и не были замотаны, так что сцепление не ухудшилось.
Шала опустила ногу, немного потопталась и, кажется, вполне оценила обновку. А Макс подхватил с земли фонарь и на миг замер, оглядывая себя. Еще в кабине переоделся в «домашнее», в старый камуфляж, и теперь он весь был залит кровью, от воротника куртки до сапогов… Черт! Вроде бы рана не была серьезной, и, наверное, для такого огромного зверя крови натекло немного, но хватило, чтобы залить и Костю, и Макса.
Ладно, сначала лагерь, потом все остальное. Хоть от запаха и мутило, а в голове столько жутких воспоминаний проносилось, что хотелось немедленно стянуть с себя окровавленные шмотки. И часов пять пролежать в ванной, пока не останется даже намека на этот мерзкий запах.
Когда поднялись на берег, туда, где шла мягкая земля, зэфка стала идти увереннее и уже так не хромала. Это вселяло надежду.
Лагерь разбили на небольшой полянке у кромки леса. Благо, этот берег был выше реки и не заболочен. Макс набрал хвороста и развел костер в небольшом углублении, где один из валунов защищал пламя от ветра. В огне не было особой нужды, но Конь чувствовал, что это необходимо: просто посидеть у костра, пожарить картошку в углях, попить свежего кофе, немного прийти в себя. А лучше попробовать искупаться, застирать шмотки от крови и высушиться у огня.
Пока он занимался лагерем, Ника убралась в кабине и снесла вниз продукты для ужина, а Костя с Майей занялись кормлением Шалы. Привычные действия помогли команде немного успокоиться и прийти в себя после переправы и ее сложностей.
На спине Шалы, там, где раньше позади кабины шел грузовой контейнер, теперь маячил небольшой резервуар с фуражом. Макс хотел было помочь, но Костя очень уж оперативно присоединил какой-то рукав к железной стенке, а внизу собрал нечто, похожее на каркасный бассейн, куда по шлангу самотеком и сыпалось зерно. Шала с интересом наблюдала за происходящим, но сидела смирно и ждала.
Мокрая от крови одежда причиняла дискомфорт, не только физический, но и моральный. Уже полностью стемнело, так что Макс просто отошел подальше от лагеря, стянул с себя окровавленные шмотки и быстро, задыхаясь от холода, ополоснулся. Стоял буквально по щиколотку в ледяной воде и по сути даже не купался, а умывался. Но даже без полного погружения в реку через минуту стало трудно дышать, а все тело затряслось от холода. Мышцы сводило судорогой, но Макс продолжал, смывая подсохшую кровь с рук и живота.
