— Хорошо, надо будет ей давать отдых полноценный, — кивнул Макс, отпивая чая. — Я так понимаю, что Холщово — последний городок Пограничья, а дальше до самого Затона одна пересеченка. Верно?

— Именно. Поэтому надо сейчас и контейнер купить, и всем нужным затариться.

Макс вдруг погрустнел, его теплые карие глаза стали на миг холодными и бездонными.

— Костя, не хочу о плохом, но надо. Медикаменты для Шалы. Мы в неизведанные земли едем, туда твои коллеги не гоняют. Если вдруг что, нам нужно будет ее как-то самим лечить.

— У меня есть аварийная аптечка: медицинский клей в пятилитровой канистре, трехметровые жгуты и прочее. Но давай докупим про запас. Первую помощь зэфкам я умею оказывать… ну ты и сам слышал от Алексея.

Повисла минута тишины, а Ника старалась лежать тихо и не мешать разговору.

— Максим, — вдруг серьезно и чуть хрипло произнес Костя. — Ты меня извини за первую встречу. Ты ворвался тогда с ножом в номер, начал отдавать приказы. Еще и эти шуточки у тебя военные… Напомнил мне одного неприятного человека…

— Какого-нибудь прапора с военной кафедры? — поинтересовался Макс.

— Да нет, — сухо отозвался оператор. Потер голову, чуть растрепав светлые волосы и кинул быстрый взгляд на Коня. — Отца моего. Полковник в отставке, военная полиция. Всю жизнь строил и дрессировал, что меня, что мать с сестрой.

— О, — понимающе протянул Макс. — Комендатура, не самые приятные люди, чего уж там.

— Короче, — уже спокойнее произнес Костя. — Погорячился я, лишнего ляпнул. Да и после гадостей наговорил, про войну, службу… Особенно насчет того, что тебе тут не место.

— Проехали, все хорошо, — буркнул Макс, отпивая чая из кружки. Казалось, что он напряжен или даже раздражен, но Ника видела — Коня тронули слова собеседника. И чтобы не показать своей настоящей реакции, он нахмурился и стал смотреть вдаль на дорогу.

— Нет, не проехали, — настаивал на своем Костя. — Мне двадцать четыре было. Когда попал в Пограничье успел дров наломать, ерунды натворить. Много всего, из самого паршивого, конечно, драка с Маком. Но и другое было. А тут тебя в форме увидел и решил из себя белое пальто изобразить. Какой я пацифист просветленный, не приемлю насилие и вообще за мир во всем мире. Прости, дурость это.

— Рефлекс Старого мира, защитный психологический механизм, — философски отозвался Макс.

— Мудачество это! — хмыкнул Костя.

А через минуту уже и Конь улыбался:

— Так одно другому не мешает!

Дальше уже ехали молча, но в дружеской атмосфере. Надо же, подумала Ника, и когда это они успели столько раз по-тихому поругаться до этого? И ведь так и не скажешь, что у них был конфликт, работали слаженно, при посторонних общались адекватно.

Стоило бы встать, умыться, в порядок себя привести, позавтракать. Но от одной мысли, что нужно будет с синяками спускаться по веревочной лестнице, Нику бросало в дрожь. Так что она просто лежала в постели и смотрела. Не столько на вид за лобовым стеклом, сколько на Макса.

Он ее старше на десять лет. Ей-то было все равно, казалось, они на одной волне и понимают друг друга. А вот Конь эту пропасть очень уж четко показывал. То мелкой назовет, то подтрунивает над молодостью Ники и ее отношением к жизни. Интересно, он ее просто как котенка воспринимает? Типа, бегает вокруг что-то рыжее, милое и шебутное и творит ерунду.

Все попытки доказать Максу, что она зрелая личность, с треском провалились. Еще и отчитал сверху.

Ника попыталась было тяжело вздохнуть, но боль в ребрах тут же напомнила о себе. Вечно одно и тоже предвзятое отношение по возрасту! Что родители, что коллеги на работе. Не думалось, что и Макс туда же…

Он вдруг обернулся, словно почувствовал на себе взгляд, и на миг они с Никой встретились глазами. Конь почему-то странно отреагировал: какое-то время смотрел очень пристально, а через пару секунд отвернулся и стал снова рассматривать холмы за окном.

— И тебе доброго утра, — буркнула Ника и с трудом села на постели. Ничего не смогла с собой поделать и застонала от боли, схватившись за бок, по которому вчера прошлись лапы зэфки.

Казалось, Макс просто телепортировался к Нике. Секунду назад он еще безразлично смотрел в окно, а уже через мгновение сидит на корточках рядом с постелью.

— Ты как? — в карих глазах плещется беспокойство, рука лежит на колене Ники, другой ладонью он придерживает ее за плечо.

Он помог девушке встать, аккуратно ее придерживая за плечи и провел к пассажирскому креслу.

— Скоро будет городок с ТО, так что подожди немного, — заботливо произнес Макс. — Там будет трап и не придется лезть по лестнице.

Один из последних крупных городов Пограничья встретил их трех-пятиэтажными кирпичными домиками, с резными балконами и арками над входом во дворы. Чистенькие улочки, узкие и уютные, расходились веером от главного въезда. Костя и Майя остались на ТО брать в аренду контейнер, проводить предрейсовый осмотр Шалы и ждать своей очереди на рельсовый подъемник. Установить контейнер на спину зэфке можно было только на специальной конструкции, где по рельсам ходил кран и работали несколько специалистов.

Судя по предварительным расчетам, вся эта суета минимум часа на три, так что еще оставалось время прогуляться по городу, закупить еды в дорогу и немного размяться.

Этот населенный пункт был уже больше тех, что встречались ранее. И интереснее в плане архитектуры и внешнего вида. Тут уже мало попадалось машин из Старого мира, равно как и привычных вещей: пластиковых табличек, дешевых уличных урн, электрических фонарей и вывесок. Больше натуральных материалов, даже мусорники были сделаны из камня, а не из тонкой жести.

Центр был закрыт для зэфок, так что пришлось перемещаться пешком. Ника шла молча, без шуток и улыбки на лице, что наводило Макса на грустные мысли. Это он вчера ее обидел? Когда его сначала пробило на откровенность, а потом так же внезапно он оборвал разговор. Или еще где успел накосячить?

— Что не так? — тихо спросил Макс, когда они, устав от прогулки, забрели в тихий скверик и сели на лавочку. Вокруг лишь деревья, черная земля с белыми вкраплениями нестаявшего снега и узкие мощеные дорожки. За деревьями высились декоративные башенки очередной кирпичной пятиэтажки с большим балконом с колоннами и эркерами.

— Да просто чувствую себя не очень, — на автомате отмазалась Ника, вызвав у Макса тяжелый вздох.

— Колись, мелкая, не держи в себе. Если что не так — скажи сразу.

Ника бросила гневный взгляд на Макса.

— Это и не так!

Резко встала с лавочки, почти сумев сдержать стон боли и попыталась решительно продолжить прогулку, но Макс ее остановил. Бережно усадил обратно и сам сел рядом, пытаясь поймать взгляд серых глаз Ники.

— Ну ты чего? — он погладил ее по плечам, затем провел рукой по растрепанным рыжим кудрям. — Я резок был? Наговорил лишнего?

Ника смотрела только на свои руки и какое-то время молчала.

— Я не котенок. И не малолетка, чтобы так ко мне относиться! — наконец выпалила она. — А ты все заладил «мелкая» да «мелкая»! Я с шестнадцати лет работаю и живу одна, сама решаю свои проблемы, какого лешего…

Но Макс вдруг улыбнулся и притянул девушку к себе, ласково обнимая. Затем тихо рассмеялся, чувствуя облегчение. Потому что в голове был десяток вариантов похуже, из-за чего могла девочка париться.

— Да ты чего! Я тебя уважаю и не считаю неразумным ребенком! Ты очень толковая, разумная, продуманная. Панике не поддаешься, обращаешь внимание на важные мелочи, имеешь походный опыт. Как человек очень хорошая, заботливая, спокойная, умная, — говорил Макс и чувствовал, как в его дружеских объятьях Ника успокаивается и прекращает попытки вырваться. — Мне повезло с таким членом экипажа. Ты себе не представляешь, какая жесть путешествовать и работать с не самыми адекватными и светлыми людьми.

— Так чего вечно возрастом тыкаешь? — уже спокойнее спросила Ника.

— Я по-доброму. Ты же действительно юная для меня и намного младше, вот я так ласково и обращаюсь. Но это не значит, что я тебя считаю глупой или незрелой.