К своему огромному ужасу, он не обнаружил ее в кровати. На миг демона охватил страх — неясный и тяжелый. Казалось бы, куда она могла деться? Встала справить нужду или прибраться на кухне… другого отец подумать не успел. Подавив резко появившийся страх за свою девочку, мужчина уже собрался идти ее искать, как вдруг два чужих крыла заслонили ему все восемь глаз.
Только огромное усилие позволило Вуннару не перехватить незнакомца, не сломать крылья и не повалить тихушника наземь — уж слишком медленно закрывали его глаза, чтобы это можно было счесть за атаку. Но боевое прошлое давало о себе знать.
— Ну, угадаешь, кто? — голос юной девушки был весел и задорен, а самое главное, знаком демону.
Облегченно выдохнув, министр развернулся и обнял Федру, стараясь дать ей ощущение своей любви, но вместе с тем не прикладывая слишком много силы.
— С добрым утром, мышонок. Ничего не болит? — отец догадывался, что все не так уж плохо, раз девушка поднялась с постели, но не мог не поинтересоваться.
В ответ демонесса насупилась и толкнула отца в грудь кулачком. Если она и вкладывала силу, получилось это не более, чем обычным касанием.
— И ты даже не похвалишь меня, что я осталась незамеченной для опытного бойца? — нахмурившись и вложив в голос ноты обиды, она поджала губы и чуть отстранилась от отца.
Слегка улыбаясь, Вуннар подвхатил дочь на руки и поцеловал в щеку.
— Ты у меня самая лучшая, могучая и великая демонесса — даже твой папа уже не может тебя обнаружить.
Не сказать, что если бы такое произошло вне его дома, министр не сумел бы почувствовать чужое присутствие. Волнение за дочь и шок от внезапного ее «исчезновения» подавили все остальное, но он правда был рад за Федру. То, что она так шутлива, означает улучшение ее состояния. Поставив девушку на пол, мужчина оглядел ее с ног до головы, стараясь не пропустить признаков недомогания.
— Ты уверена, что все хорошо? Ничего не болит, стоять не тяжело?
Закатив глаза и тяжело вздохнув, Федра ответила с ноткой раздражения.
— Па, нет бы спросить: «Как твое настроение, доченька?» — или: «Как ты спала, милая?» Я уже на ногах и не умру от прогулки. Тем более… — на мгновение девушка прервала речь, вспоминая, как недавно отправилась до самого дворца.
Вуннар с любовью во взгляде потрепал свою малышку по коротким русым кудрям.
— Как твое настроение, доченька? — в его голосе не было усмешки, лишь искреннее беспокойство, от которого даже наигранная обида Федры растворилась без следа.
Обняв отца, она постаралась прижаться к нему покрепче. Как обычно, сил у нее не хватало.
— Просто чудесно. Отлично спала, с утра наконец чувствую желание и возможность походить. Может… даже на улицу… — последние слова юная демонесса проговорила с некой мечтательностью, давая Вуннару мягкий намек.
Тот его, конечно, понял. И с видимыми терзаниями на лице задумался над ответом.
— Я… я не знаю, ветерочек. Я все переживаю, что…
— Что ты от перенапряжения получишь еще один приступ, — голос Офрессы, чуть заспанный, донесся из прохода к родительской спальне.
— Дорогая! Ты чего так рано проснулась, все же в порядке, — как влюбленный мальчишка, Вуннар обеспокоился не хуже, чем за дочь, и хотел было приобнять жену за плечи, чтобы отвести обратно в кровать.
— Вы шумели, мне показалось, что у Федры снова боль… Я не буду сейчас спать, даже не пытайся, — демонесса с долей строгости в голосе осадила мужа.
— Доброе утро, мам. И я все еще здесь, если что, — младшая в семействе Эованор с неким задорным вызовом напоминала матери о своем присутствии.
— Да я уж вижу, юная леди, — Офресса отвечала без упрека, скорее старалась поддержать атмосферу, а затем вздохнула, — Ты уверена, что самочувствие хорошее?
На мгновение Федра прикрыла глаза и уложила руку себе на грудь, прямо над источником мерного биения.
— Оно такое спокойное. Ровное, ритмичное. Давно уже так не было. Как будто даже не шумит, — девушка обратилась к старшей демонессе со смиренным взглядом и просьбой в голосе, — Я не уверена. Но если не сейчас, то когда?
И отец, и мать прекрасно знали, что Федра права. У нее не так много дней, в которые предательское сердце было готово работать. И с каждым годом этих дней становилось все меньше… Переглянувшись, старшие демоны кивнули один другому и обняли любимую дочь.
— Если ты умрешь от этого, я тебя хоть из Чертогов, хоть из самой Преисподней достану, ясно? — отец был весьма обеспокоен, и до конца не понятно, шутил он или нет.
— Ясно, па. Но тогда тебе надо пройтись со мной, чтобы быть наготове, ведь так? — с игривым настроем юная демонесса подначивала отца, хотя знала, что тот должен идти.
И у нее получилось.
Полный желания и самой что ни на есть трепещущей надежды, Вуннар ухватил призрачное чувство внутри себя. Чувство, похожее одновременно на проходящую сквозь него нить, на протекающий поток, на мельчайшую точку связи с чем-то иным. Обычно неуловимое, но стоит о нем подумать — оно становится ярче, как если бы кто-то жил у ручья и привык к звонкому журчанию, а затем сел бы им насладиться.
Сразу из всего тела, но в то же время и ни из одной его части демон ощутил изменение чего-то, что он бы назвал маной. Ощущение столь тонкое, что долгие годы оно вело его, а не наоборот. Так было и на тот момент, но Вуннар уже давно мог направить свою силу: связь с самим Хаосом, связь, в которой он убежден, но, спустя столько лет, не горделив.
В голове среди мыслей стал образовываться канал. Сперва — пустота, будто всякая суть огибала часть внутри сознания демона. Потом — углубление, стремящееся куда-то в никуда. И наконец — проход. Проход к чужому разуму.
«Ваше величество, это Вуннар. Прошу простить меня, я не прибуду во дворец вовремя. Появлюсь как только смогу. Все вопросы оставьте заместителю.»
Такого эффекта не ожидал ни сам министр, ни император. Однако, если первый привык реагировать на разного рода сюрпризы спокойно и использовать их на благо, то его величество, от удивления резко вскочив и зацепившись одеждой за стол, упал наземь.
Связь продлилась недолго. Одно сообщение — и канал закрылся. Чувство единства с Хаосом прошло и почти исчезло, будто его никогда и не было. Демон догадывался, что это особенность способности, однако подобный вопрос не слишком беспокоил министра. Он был убежден: если уж сама Монада желает, чтобы Вуннар забыл — быть посему.
Император встал на ноги, а затем снова зацепился и упал наземь. Поднимаясь, он внутренне нелестно отозвался о министре обороны, но простил его… и вдруг опять упал. После этого, он, глядя на угол стола, что внезапно стал таким цепким, подумал: «Шару на тебя! Срежу, Всеотец свидетель…» В конце концов он отправил весть в оперативный штаб — главу не ждать и принимать все решения без него.
Да, министр поступал не совсем честно. Но он знал, что Эйлунд его поймет. Возьмет на себя больше работы, перепроверит результаты, будет ворчать и ругаться — но поймет. И потому, выбирая между иллюзорным благом города и счастьем своей дочери, демон без раздумий шагнул ко второму.
— У нас весь сегодняшний день в распоряжении, чемпионка. Весь твой. Все, что пожелаешь, и на что хватит денег, — Вуннар был готов даже несколько влезть в долг, лишь бы порадовать родную кровь.
Федра же, в свою очередь, понимала: и министр не получает достаточно, чтобы в одиночку кормить семью из троих бола, да еще баловать домочадцев.
— Ловлю на слове. Я сначала хотела бы сходить к Зурии, что-то она все обещалась прийти, да никак не собралась. А уже два месяца прошло! — за это время девушку посещали и Декстер, и Ауфиль, а вот родич так и не появилась, несмотря на свои слова. В целом, это неудивительно: сегодня хочет прийти, завтра — нет, но все равно Федра несколько скучала по своей названной тетушке.
— Как скажешь, малышка. Только на стену взбираться не будем, я тебя понесу: Зурия все же в дозоре, — Вуннар приобнял дочку под несколько неуверенным, но тяжелым взглядом жены. Глаза Офрессы вполне четко отражали ее беспокойство за чадо, и вместе с тем — желание подарить ей как можно больше счастья.
