— А мы по-другому сделаемся, — усмехнулся Откаленко, поняв нехитрый Гришкин умысел. — Ты, к примеру, не прочь заработать, я полагаю?

— Ха! Кто ж откажется? — гоготнул Гришка.

— Тогда за наши дела, — предложил Игорь, поднимая рюмку.

Они дружно выпили, сунули в рот по ломтику колбасы, и Игорь продолжал:

— Раз уж мы с тобой скорешились, давай Махно пока оставим. Я тебе верю, понял?

— П-понял, — мотая головой, нетвёрдо ответил Гришка.

— Ну а потому к завтрашнему дню, — внушительно сказал Откаленко, — мне представь, чего Махно толкает и по какой цене. Плата аккордная.

— Б-бутылка небось? — тупо уставился на него Гришка.

— Две. А если что куплю, тебе, как в комиссионке, отломится. Только не семь, а… пятнадцать процентов. Идёт?

— Д-д-двадцать… — с пьяным упрямством возразил Гришка. — Р-риск, понимаешь…

— В отдельных случаях нет вопроса. — Игорь сделал широкий купеческий жест, потом посмотрел на поникшего Гришку и совсем мельком на часы. — Но главное, Гриша, — напомнил Откаленко, — это второй вопрос: кому мне толкать, кто примет? Это ты не забудь. Понял ты меня?

— П-понял…

— И всё пока, — мягко сказал Откаленко. — Пойдём, Гриша. Продолжение завтра.

Он поманил официантку.

Через минуту они с Гришкой, под руку и чуть раскачиваясь, вышли из кафе.

С большим трудом вырвав из Гришки адрес, Откаленко поймал такси и благополучно доставил нового приятеля до места назначения.

Возвратившись в горотдел и разыскав капитана Туркевича, он, отдуваясь, сказал:

— Ох, Владимир Осипович, где бы окатить голову и раздобыть стакан крепкого чая? Гадости наглотался, памятуя совет полковника.

Полковник Шадури и в самом деле сказал ему на прощанье: «Помни, дорогой, тебя тут ни одна душа не знает, в нашем деле это всегда ба-альшой козырь».

В горотделе оказалась отличная душевая, и окатиться Игорю удалось с головы до ног. Ну а чаем угостил его лично капитан Туркевич у себя в кабинете. За чаем Игорь и рассказал ему о своих похождениях.

— Ну ладно, — заключил Туркевич. — Значит, завтра к двенадцати у вас будет справка на Гришку-Попа и Ткачука и первые данные о Заморине и Кикоеве.

Утром Игорь проснулся от нестерпимо-жгучих солнечных лучей, бивших прямо ему в глаза. Наскоро позавтракав в гостиничном буфете, он направился в горотдел.

Неожиданно, где-то на середине пути, когда Игорь уже вышел на нужную ему людную центральную улицу, в толпе прохожих мелькнула чья-то знакомая физиономия, мелькнула и тут же исчезла, растворилась за спинами снующих мимо людей, оставив у Игоря сосущее, неприятное чувство, словно он нечаянно коснулся чего-то мерзкого, а может быть, и… опасного. Что это был за человек, откуда?

Нет. Игорь не думал, что за ним кто-то следит, как там, в Москве, за Шухминым, но что его кто-то увидел, сомнений не было. И может увидеть снова, может и вернуться, чтобы ещё раз увидеть. Да кто же в конце концов был этот человек?..

Откаленко и в самом деле прошёл мимо горотдела, глазом даже не поведя в его сторону. А, чёрт! Он вспомнил наконец эту паскудную физиономию. Ну, конечно! Этот малый сидел вчера за столиком в кафе «Одуванчик», совсем недалеко сидел, и дул водку пополам с пивом в обществе ещё двух таких же пропойц с бандитскими рожами и раз или два, кажется, с любопытством посмотрел в сторону Игоря и Гришки. Ну вот и прекрасно! Теперь всё встаёт на место. Да, о чём-то Игорь подумал ещё, когда вдруг вспомнил этого парня… А-а, он пришёл к заключению, что одним из дворов по левой стороне улицы — следовало только поточнее рассчитать, каким именно, — можно было попасть во двор горотдела, и уже никто этого не увидит.

Игорь решил немедленно реализовать столь счастливую идею.

Туркевич ждал его в своём кабинете.

Слабо улыбнувшись бледными, незаметными губами, Туркевич спросил:

— Начнём?

— Начнём, — согласился Откаленко. — Но сначала одно организационное предложение. А ещё раньше — вопрос: кто заказывал мне номер в гостинице?

— Жена.

— Жена? — удивлённо переспросил Игорь. — Почему жена?

Туркевич улыбнулся, как всегда, почти незаметно, но Игорь уже научился улавливать всякие чувства на этом, казалось бы, совершенно невозмутимом лице.

— Почему жена? — переспросил Туркевич. — Дело в том, что она работает в тресте кафе и ресторанов. Заказ на номер шёл от этого треста.

— Отличная школа, — согласился Откаленко. — По всему видать. Ну а теперь организационное предложение. Дело в том, что мне пришлось добираться до вас сегодня довольно сложным путём. Другой раз это может обернуться неприятностью.

И он рассказал о своём утреннем приключении.

— Дайте телефон для связи, — попросил Игорь, — и адрес для экстренных встреч. Так, знаете, на всякий пожарный случай.

— Правильно, — одобрил Туркевич. — Пишите и оставьте на столе.

— Само собой.

Туркевич продиктовал два телефона и, подумав, адрес. Листок остался на столе, и в течение всего последующего разговора Игорь то и дело поглядывал на него.

— Вот что мы пока установили, — сообщил Туркевич, раскрывая свою папку. — Сегодня и завтра кое-чего ещё добавим. Первое. Ткачук Олег Романович, кличка Махно. Одна судимость. Кража. Неумён, агрессивен, хвастлив, любит приврать. Верить можно только, когда он испугается. Обширные связи в уголовной среде. Не организатор, не лидер, как говорят. Исполнитель. Авторитетом большим не пользуется. Из города раньше не исчезал. Работает в мастерской быткомбината, это вы знаете. Есть брат, старший. Сидит, срок большой, за вооружённый грабёж. Мы его и брали. Этот умён, инициативен и очень опасен. Сестра замужем, в другом городе. Вот таков Махно. Ну, Гришку, то есть Григория Сербина, по кличке Поп, я вам уже характеризовал. Судимость одна, хулиганство. Это, повторяю, мелочь среди них.

— Насчёт Ткачука, — сказал Игорь. — Заморин и Кикоев в его друзьях числятся?

— Такие у нас вообще по учёту не проходят.

— Вот тебе раз! А по адресному столу?

— Сегодня всё уточним. Это только первые данные.

— Из Саратова сведения поступили?

— Поступили, — махнул рукой Туркевич. — Ни того, ни другого обнаружить пока не удалось.

— М-да… — вздохнул Игорь. — Ну, ребята наши там всего один день. Может, ещё обнаружат.

— Ладно. — Туркевич уступчиво кивнул. — Мы пока здесь пошуруем.

Они простились.

Игорь вышел не на улицу, а во двор и уже знакомым путём выбрался на тихую, зелёную улицу.

Адрес Гришки он запомнил твёрдо. Этого тоже требовала его профессия, и зрительная память никогда ещё Игоря не подводила, ни в одном городе, куда заносили его беспокойные дела розыска.

Когда Игорь вышел наконец на нужную улицу, то сразу увидел вдали на скамейке Гришку. В старенькой, вытянутой на груди майке, в парусиновых, немыслимо мятых брюках и разбитых тапочках на босу ногу, Гришка безмятежно покуривал, жмурясь от солнечных лучей, падавших на него сквозь редкую крону деревьев.

Игорь вяло дополз до скамейки и уселся возле Гришки.

— Ну, — сказал Игорь лениво. — Надумал чего?

— А тебя… — Гришка вдруг загадочно умолк, и Игорю стоило усилий продолжать спокойно жмуриться на солнце и не посмотреть в сторону своего собеседника. — …Тебя Махно вспомнил, — закончил Гришка, торжествуя.

— Чего ж ему не вспомнить, раз я его помню, — пожал плечами Откаленко. Всё же ему стало немного не по себе.

— Слышь, Чёрный? А какая такая была тебе выгода через меня с ним торговать, а?

— Была да сплыла.

— А всё ж таки?

И в этой жестокой настырности Откаленко ощутил что-то новое, что-то не Гришкино, словно кто-то внушил её ему, кто-то ему велел повести так разговор.

Игорь лениво повернул голову, оценивающе-небрежно оглядел подавшегося к нему Гришку и презрительно процедил сквозь зубы:

— Катись лучше, бобик. Дёрнуло меня гавкать с тобой вчера.

— Ладно тебе! — уже всерьёз обиделся Гришка. — Ты на встречу-то пойдёшь или нет?

— Моё дело. Махно твой тоже не царь морской. У вас тут рыбка покрупнее ходит.