Машины тронулись дальше. Они ехали сначала по Пушкинской, потом по улице Чехова и через несколько минут выскочили на кольцо «Б». Здесь машины свернули направо и, прибавив скорость, понеслись в сторону вокзалов.

И только тут, наконец, был принят новый сигнал Чуркина. «Внимание, приступаю», — означал он.

— Молодец, — сдержанно заметил Сергей. — Самое удобное место.

— Точно! — подтвердил Воронцов. — Ну, братцы, держись. Вот только машин много кругом, как бы не помешали.

В этот момент они увидели, как Чуркин резко взял влево и стал обгонять поток машин. Это было явное нарушение правил уличного движения. Вслед его машине раздался резкий свисток постового милиционера.

Чуркин остановился не сразу, но тормозной фонарик машины замигал вдруг часто и тревожно, как бы подзывая к себе на помощь. Это был последний сигнал.

Милицейский свисток короткими очередями разрывал воздух. На ближайшем перекрестке постовой перекрыл светофор, чтобы задержать нарушителя. Но Чуркин уже сам медленно тормозил.

В ту же минуту с двух сторон к нему подлетели такси.

Сергей оглянулся на товарищей.

— Оставить оружие! — резко приказал он, увидев пистолет в руке Чупрова. Он схватился за ручку дверцы и еще на ходу рванул ее вниз и от себя.

Почти одновременно и тоже на ходу открылись остальные дверцы обеих машин.

Ни Митя, ни сидевший рядом с ним Федька ничего еще не успели сообразить, как с треском распахнулись дверцы машины и чьи–то руки схватили их.

Только Пит успел понять, что случилось нечто непредвиденное и страшное. Но бежать было поздно. Он увидел перед собой чье–то смуглое нахмуренное лицо, голубые, налитые холодной решимостью глаза. Незнакомый человек мгновенно заломил правую руку Пита за спину, одновременно прижав коленом его ноги.

Но другой рукой Питу удалось выхватить пистолет. В этот миг перед ним мелькнуло побледневшее лицо Мити, и Пит, хрипло крикнув: «Вот тебе от Папаши», хотел уже выстрелить, когда сидевший рядом шофер неожиданным ударом вышиб у него пистолет из руки.

И тогда Пит понял, что это конец. Он резко нагнул голову, чтобы белыми, крепкими зубами вцепиться в край воротника своей рубахи. Он ждал, что сейчас хрустнет на зубах тонкое стекло ампулы, но вместо этого новый страшный удар обрушился на него снизу, в подбородок, и голова Пита безжизненно откинулась на спинку сиденья.

Сергей и подоспевший к нему Воронцов выволокли Пита на мостовую и втолкнули в свою машину.

В другой машине уже сидели Митя и оглушенный, ничего не понимающий рыжий Федька Дубина.

Все произошло так быстро, что подбежавший милиционер только с досадой поглядел вслед удаляющимся машинам и сердито сказал Чуркину:

— Из–за вас еще двух нарушителей упустил. Это ж черт знает что! Предъявляйте права.

Успевший уже прийти в себя Чуркин с готовностью вытащил свою книжечку. Милиционер удивленно посмотрел на его раскрасневшееся, довольное лицо и пожал плечами.

— В первый раз вижу, чтобы водитель радовался в такой момент. Платите штраф.

— Нет, зачем же? — беспечно возразил Чуркин. — Лучше забирайте права.

Он был в полном восторге от возможности хоть раз в жизни говорить в таком тоне со строгим старшиной.

— Ну, знаешь… — возмутился тот. — Хорошо же, давайте ваши права, товарищ водитель.

Когда Пит очнулся, он почувствовал, что сидит в машине, а на руках ощутил холодную тяжесть стальных наручников. С одной стороны шею обдувал врывавшийся в машину ветер, и Пит догадался, что весь край ворота, где была зашита ампула с ядом, оторван и болтается где–то за спиной. «Даже не оторвали до конца, — мелькнуло у него в голове. — Чисто работают.» Он слегка прикрыл глаза и сквозь дрожащую паутину ресниц разглядел рядом с собой того самого темноволосого человека с голубыми глазами, который так ловко схватил его, а потом великолепным ударом в подбородок помешал выполнить последний приказ Кардана. Что ж, Пит умел отдавать должное врагу. Он снова прикрыл глаза.

Пит попробовал оценить обстановку. Кто замел их, уголовка или… Впрочем все равно надо попробовать осуществить свой аварийный план. Ни Федька, ни, что самое главное, Митя не знают, кто он такой. Но ампула? Они же ее найдут. И все–таки надо попробовать. Он скажет, что рубаху достал случайно, он выдаст все свои прежние уголовные связи, назовет имена, возьмет на себя много прошлых дел. Запутает. Эх, если бы это была уголовка! Тогда есть надежда…

Сергей не спускал глаз с задержанного человека: он заметил, как задрожали его ресницы, понял, что тот пришел в себя, и удвоил внимание. Пока все идет как надо. Он внимательно разглядывал сидевшего рядом человека. Кто он такой, откуда взялся? Одно ясно — это враг.

Машина, непрерывно сигналя, неслась вперед. За окном мелькали дома, другие машины, люди — весь город, вся Москва. Там люди продолжали жить своими делами, заботами и радостями и даже не подозревали, что в этой машине, рядом с Сергеем, сидит человек, который готовился поднять руку на их жизнь, на их покой, сидит враг. И пой мал его он, Сергей, он и его товарищи.

Тем временем машины свернули с кольца, промчались по узкому длинному переулку и, посигналив около высоких, узорчатых ворот, одна за другой въехали во двор управления милиции.

Через несколько минут Сергей уже входил в просторный кабинет полковника Силантьева. Несмотря на поздний час, там были Сандлер, Зотов и незнакомый высокий, худощавый человек с седыми висками в штатском костюме — Углов.

— Докладывайте, Коршунов, — приказал Силантьев.

Сергей подробно рассказал о всех событиях этого вечера с момента приезда его на площадь Свердлова.

— С чего началось это дело? — поинтересовался Углов.

— С убийства некой Любы Амосовой и ограбления квартиры инженера Шубинского, — ответил Сандлер.

— Шубинского? — насторожился Углов. — Это на Песчаной улице.

— Совершенно верно.

— Когда произошло ограбление?

— В начале июля этого года.

— Так вот оно а чем дело, — улыбнулся Углов. — Теперь понятно.

Все с недоумением посмотрели на него.

— Дело в том, — пояснил Углов, — что грабители, оказывается, сорвали куда более опасное предприятие. У Шубинского хранились важные документы. Их–то и собирались похитить.

— Человек с бородкой, в очках и шляпе, — невозмутимо добавил Сандлер.

— А, так и вы его нащупали?

— Так точно. Но, к сожалению, он нам нее попался.

— Он попал по прямому адресу — к нам, — усмехнулся Углов. — Но мы знали, что Шубинского в покое не оставят. Поэтому приняли кое–какие меры.

— И этот мнимый Иван Уткин, вероятно, прибыл в Москву с тем же заданием, — предположил Зотов.

— Без сомнения. Мы ждали его на одной из явок. Несколько дней назад он пытался наладить связь с ней. Но вовремя, подлец, почуял опасность и оборвался, ушел, растворился в Москве. И вот где, оказывается, вынырнул.

— Дело понятное, — заметил Силантьев, — для таких, как он, лучшей опоры, чем уголовники, не найти.

— Да, это бесспорно, — согласился Углов. — Ну что ж, товарищи, давайте проведем первый допрос этого субъекта у вас, а потом я его заберу, — предложил он.

— Можете остаться, Коршунов, — сказал Силантьев. — Если не очень устали.

— Что вы, товарищ полковник!

— Ну и прекрасно. Это нам полезно, — одобрил Силантьев и, обращаясь к Углову, спросил: — Кто будет вести допрос?

— Я думаю, Георгий Владимирович. Он ведь первый расшифровал этого молодца, — улыбнулся Углов. — К тому же московские материалы ему известны лучше, чем нам. Вот только проглядите, Георгий Владимирович, еще раз ленинградскую сводку наблюдений и сообщение из Берлина, — прибавил он, обращаясь к Сандлеру, и передал ему бумаги на своей папки.

Сандлер сел за стол начальника МУРа, Просмотрев переданные ему материалы, он поднял голову и сказал:

— Все ясно. Так начнем, товарищи?

Он резким движением руки направил яркий свет настольной лампы на одинокий стул посреди кабинета, где должен был сидеть арестованный иностранный разведчик.