— Забирайте любые сокровища, но не смейте приближаться к нам ближе чем на двадцать шагов! — прогремел Сима, подпитывая свои голосовые связки Ци.

Тишина.

Люди находились в оцепенении.

Дун Цзи (верхняя половина) приоткрыл рот и, казалось, попытался что-то сказать, но вместо этого просто стал харкать и захлёбываться кровью.

Сима внимательно наблюдал за лицами собравшихся воинов.

На самом деле у него было два варианта. Он мог, собственно, предложить им местные богатства (чего делать ему совершенно не хотелось, и всё же он был не настолько жадным, чтобы рисковать своей жизнью), либо попробовать выполнить ещё один чрезвычайно рискованный план.

В итоге Сима выбрал первый, более дипломатичный метод.

И прогадал.

Через несколько секунд слуги Дун Цзи пришли в себя и закричали:

— Мастер!

— Прочь от господина, мерзавец!

Вслед за ними опомнились и остальные воины. В глазах у них всё ещё читался страх, но вот уже его стала выталкивать безумная, неистовая жадность; даже понимая, что вероятность получить квоту была чрезвычайно мала, они всё равно готовы были пойти на риск. Некоторые разумно рассудили, что чем больше из них Сима Фэй перебьёт перед своей кончиной (неминуемой, ибо их была целая армия, а он — всего один), тем больше выжившим достанется сокровищ.

Сима раздражённо цокнул языком.

Значит, всё-таки план Б…

Он быстро помолился, замахнулся и со всей силы запустил верхнюю половину Дун Цзи, глаза которого при этом закатились, как белые шарики, в сторону кровавой лужи, в которой толпились воины и которую все ещё усеивали трупы.

В сокровищнице таинственного храма хранились самые разнообразные эликсиры, в том числе предназначенные для воинов Формирования ядра и Цветения. Сима не мог их использовать. Они были слишком сильными. Единственная капля могла разорвать его на куски.

Тем не менее он знал, что тела великих воинов умирают медленно. В некоторых из них теплится жизнь даже через много лет после смерти души. Ходили слухи, что находили гробницы с телами великих героев, погибших во время великой войны, у которых всё ещё гремят сердца. Даже на стадии Истинного Ци обезглавленное тело ещё некоторое время сохраняет жизненные функции. Что же случится, если внутрь него попадёт не капля, но целая колбочка драгоценного зелья?

В кровавом озере лежало больше тридцати мертвецов; в каждого из них Сима поместил закрытый пузырёк. Но вот верхняя половина Дун Цзи проделала арку посреди неба, упала на один из трупов и ударила его ровно с такой силой, что закрытая стекляшка треснула и стала стремительно распространять своё содержимое по мертвому телу…

В сущности, человек — это бомба.

Не в метафорическом, но в самом прямом значении этого слова; это снаряд, заполненный шрапнелью, в роли которой выступают его кости. У воинов на стадии Истинного Ци они настолько крепкие, что им уступает даже хорошая сталь, а варварские племена Западной пустыни и вовсе используют останки великих мастеров как материал для изготовления оружия.

Больше сотни свирепых, обезумевших от жадности воинов стояли посреди кровавой лужи, когда верхняя половина Дун Цзи ударилась о труп, пустила трещины по спрятанному внутри него сосуду с драгоценным зельем и вызвала цепную реакцию; эликсир немедленно хлынул в руки и ноги мертвеца, после чего мышцы на его отсечённой шее стали стремительно разрастаться, как будто ещё немного — и у него вырастит новая голова.

Тем не менее поток энергии оказался слишком сильным, и вот уже мышцы не просто росли, нет, они надувались, и всё тело надувалось, словно шарик, в который пустили струю раскалённого воздуха, и секунду спустя раздался ужасающий грохот, и загремел весь зал, и тысячи пылающих кровавых ошмётков стали падать на лица воинов и прожигать их кожу, а затем… Затем действительно последовали дроблёные кости.

Некоторые из них пронзили спины юным героям Провинции Чистого Неба.

Другие пробили трахеи.

Наконец третьи падали на прочих мертвецов и разрывали те сосуды, которые находились в них самих.

Цепная реакция.

За считанные секунды просторная площадка перед лестницей превратилась в кровавое месиво. Как будто одновременно, в упор, бахнуло больше дюжины пушек, заряжённых кипящей мертвечиной. Яростные лица немедленно переменились; на секунду мелькнуло удивление, а затем явила себя гримаса боли и страха.

Сима Фэй медленно кивнул, спрятал котёл, который использовал, чтобы защитить себя и Лу Инь от ударной волны (благо, он заранее провёл пару экспериментов и рассчитал взрывную силу), а затем, с мечом наперевес, бросился в столпотворение.

Его диверсия заметно подкосила ряды воинства, но этого было недостаточно. Следовало добить оставшихся, пока они не успели собраться. Он бросился с лестницы в толпу, замахнулся и срубил голову первому воину, который вырвался из всеобщей толкучки и пытался отдышаться; затем Сима одним ударом перерубил напополам другого, который отчаянно скрёб свои глаза, запачканные кипящей кровью, и вовремя заблокировал удар третьего, парировал его клинок и с такой силой вонзил меч в его сердце, что последнее разлетелось на ошмётки, некоторые из которых вырвалось у него изо рта.

К этому времени Сима уже немного наловчился сражаться против толпы; в этом же сборище не осталось даже намёка на организацию, а потому он был похож на тигра, который запрыгнул в овечий загон.

После смерти Дун Цзи среди собравшихся не осталось ни одного Грандмастера. В одиночку никто из них не представлял для него существенную угрозу. Разумеется, он понимал, что будет в серьёзной, смертельной опасности, если воины соберутся вместе и набросится на него толпой, но именно поэтому Сима старательно не позволял им этого сделать.

Между стадией Истинного Ци и псевдо-Формированием пролегает небольшая, но всё же пропасть.

Сима чувствовал себя взрослым человеком, которые сражается с вооруженными, но всё-таки детьми.

При этом он не замечал, что среди собравшихся притаился ещё один тигр.

Хэнь Фяо выпила особенное зелье, которое позволило ей скрыть свою культивацию, так что с виду она не отличалась от прочих героев Чистого Неба. Более того, она тоже была потрясена. Правда, не столько взрывом, сколько самим юношей с длинными чёрными волосами.

Он победил.

Не просто одолел Грандмастера, но теперь методично вырезал целую армию. И хотя девушка понимала, что псевдо-Ядро он создал, верно, только благодаря некому удивительному сокровищу, которое нашёл в храме, и что победу он свою вырвал не совсем честно… Она уже не могла считать его бездарным.

Не могла испытывать к нему былое презрение.

Более того, теперь её одолевали сомнения.

Хэнь Фяо рассеянно посмотрела на спину девушки с голубыми волосами, которая сидела перед лицом стального куба и меча, — за всё время бойни на неё не упало ни единой капельки крови.

Госпожа сказала, что он будет для Лу Инь балластом… Но Хэнь Фяо больше не была в этом не уверена. Впервые она засомневалась в суждениях своего покровителя.

Может, ей действительно стоит подождать? Рассказать об этом, про это странное чувство, попросить совета…

Нет.

Хэнь Фяо закрыла глаза, открыла; в её зрачках мелькнула стальная воля, которая развеяла сомнения.

Госпожа приказала его убить.

Она исполнит её повеление.

Хэнь Фяо выбросила прочие мысли и медленно направилась вперёд; она была подобна призраку, который бесшумно, не оставляя следов, перемещается по полю боя; вокруг неё раздавались крики, вопли; разлетались кровавые капли. Девушка переступала трупы с опустевшими глазами, которые отражали её тёмную мантию и бессильно пытались отразить лицо, которое размывалось в темноте зрачков.

Наконец она встала в десяти метрах от Сима Фэя, замахнулась и единственным движением отсекла ему голову.

Юноша, который в этот момент замахивался мечом, свалился на землю.

Хэнь Фяо опустила лицо, которое скрывали длинные и прямые чёрные волосы, и невозмутимо посмотрела на его тело… И этот же момент в её глазах мелькнула растерянность, когда последнее стало стремительно терять краски и обратилось в деревянную куклу.