— Возможно, — ответил Сима. — Но кого она выберет нам на замену?

— О чём ты?

— Думаешь, она согласится отдать тебе квоту просто потому, что ты натравил на нас своих людей? Если ты хочешь её заполучить, ты должен одержать честную победу.

С этими словами Сима резко приподнял окровавленный клинок, разбрызгивая алые капли, и направил его на Дун Цзи.

— Я бросаю тебе вызов. Ты согласен?

Дун Цзи замялся. На мгновение он почувствовал на себе сотни глаз — настоящих — и ещё одну иллюзорную пару, которая смотрела с небесной вышины и принадлежала таинственной Посланнице великого Храма.

В его голове завихрились мысли. Снова и снова он перебирал варианты и наконец, нехотя, пришёл к выводу, что мальчишка говорил правду. Если он действительно хотел показать, что заслуживает квоту, ему нужно было одолеть последнего. На мгновение Дун Цзи почувствовал бешеную ярость за то, что его загнали в угол, но уже вскоре пришёл в себя и мрачно усмехнулся.

Вызов?

Один на один?

Пускай!

Этот ублюдок подписал себе смертный приговор. Ему никогда не победить его, Чёрного дракона Чистого Неба, в честном поединке.

Особенно теперь.

Взгляд Дун Цзи пробежался по трупам, которые усеивали подножие лестницы. Двадцать, тридцать… их было много. Многие из них принадлежали сильным воинам. Дун Цзи тоже мог справиться с такой толпой, но под конец подобного сражения он предельно устанет; у всякого воина, даже магистра Формирования Ядра, был ограниченный запас энергии. Невозможно в одиночку победить целую армию. Скорее всего, мальчишка уже сейчас с трудом держался на ногах; этот его «вызов» представлял собой шаг отчаяния.

Впрочем, даже находись он на пике своих сил, у него всё равно не было бы ни малейшего шанса на победу…

Дун Цзи махнул рукой, приказывая, чтобы его слуги держались на расстоянии, а затем стал неторопливо подниматься по лестнице.

На расстоянии десяти метров друг от друга противники остановились.

Дун Цзи вальяжно вытянул свой длинный меч и между делом заметил, что дыхание Сима Фэя действительно было неровным. Чего и следовало ожидать. На мгновение Дун Цзи задумался о том, чтобы не сразу его убивать, сперва отыграться, но затем отбросил эти мысли: не стоит рисковать квотой. Он разделается с ним единственным смертоносным ударом, используя свою Грандмастерскую технику.

С этой мыслью он принял позу, намереваясь отличиться в глазах Посланницы.

Меж тем за ним и Сима Феем действительно наблюдали. Правда, не сама Цзинь Суаньмо, но её служанка.

Даже знай Сима, как она выглядит, он всё равно не смог бы заметить её в толпе прочих воинов — она же видела его прекрасно.

Сперва Хэнь Фяо посмотрела на Лу Инь и почувствовала сильнейшее, подобное грому удивление, когда заметила, что девушка погрузилась в медитацию; затем её внимание обратилось на Сима Фэя. Взгляд служанки сделался леденящим… и немного неуверенным. Она почувствовала странное смятение, когда увидела кровавое озеро и трупы, которые оставил за собою юноша. Сима Фэй давно мог сбежать, оставить Лу Инь, но вместо этого он стоял на страже своей девушки.

Это ничего не меняло.

Она всё равно убьёт его, ибо такой была воля её Госпожи.

Впрочем, видимо, ей не придётся делать это своими руками…

Даже несмотря на то, что Хэнь Фяо испытывала к нему глубочайшее презрение, она видела, что Дун Цзи был Грандмастером. Сима Фэй же всё ещё находился очень далеко от этой стадии. Она не могла представить, что именно он может сделать, чтобы выжить. Это было невозможно. Битва закончится после первого же удара…

Повисла тишина.

Когда нет судьи, воины сами выбирают момент начала дуэли; вернее сказать, его определяет тот, кто первый нанесёт удар. Дун Цзи сосредоточился, и, когда Сима самую малость пошевелился, взмахнул мечом, который немедленно обратился в тысячи ужасающих кинжалов, и ринулся на юношу; Сима попытался защититься, выставить перед собой меч, но на это не было времени, он был медленным, слишком медленным, Мастеру никогда не одолеть Грандмастера, в голове Дун Цзи загремели фанфары, когда он почувствовал, как его клинок впивается в живую плоть…

«Умри!» — возликовал Дун Цзи, когда его меч размножился на тысячу сверкающих кинжалов и вонзился в живую плоть.

Его Грандмастерская техника называлась «Искусством Дневного Звездопада» и позволяла за долю секунды нанести противнику больше сотни ужасающих ранений. Она была не такой смертоносной и целенаправленной, как некоторые другие приёмы того же ранга (при великом разнообразие последних в этом не было ничего удивительного), однако заблокировать её было невозможно. И есть ли, в таком случае, разница, если ни один Воин Истинного Ци всё равно не сможет перенести такой урон?

На лицо Дун Цзи упали ещё горячие капли крови.

Салют его триумфа, подумал юноша, а затем в плечо ему вонзился ослепительный золотой клинок, рассекая его мышцы и кости.

Золотистое Ци с нефритовыми нотками заключало в себе неистовую силу; если в Центральном меридиане самого Дун Цзи струилось пламя, то прямо сейчас ему показалось, что на него обрушилась раскалённая магма…

Он бросился назад. Не потому что понимал, что происходит, но потому что так ему кричали его инстинкты. Бежать отсюда, скорей, скорей от ужасающей магмы, которая бурлила у него перед глазами, но было поздно, слишком поздно, и к тому моменту, когда он всё же отпрыгнул и раскидал при этом половину лестницы, не в силах контролировать собственное Ци, золотистый клинок рассёк его почти наполовину.

Бешенная боль захватила Дун Цзи; казалось, его мозг стиснули огромные раскалённые плоскогубцы. Он хотел зареветь и не мог, ибо одно его лёгкое тоже разрубило на две половины. В немом ужасе уставился он на противника и на секунду почувствовал облегчение, замечая, что Сима Фэя с ног до головы покрывали ужасающие кровавые отверстия, — а потом обомлел, когда понял, что последние зарастают прямо на глазах.

Сима сделал глубокий вдох.

Внутри него гремела настоящая буря, и ему сложно было сказать, где в ней было настоящее Ци, где боль, а где — чувство облегчения оттого, что его план сработал.

Сима прекрасно понимал, что не сможет победить Грандмастера, который находился на одной с ним Небесной страте Истинного Ци, ведь некоторые из них и вовсе были сильнее воинов на более высоких стадиях культивации.

Некоторые.

Не все.

Именно поэтому, когда Сима находился на грани прорыва на стадию псевдо-Ядра, он намеренно стал подавлять свою культивацию, не делая последний, решительный шаг. Таким образом он хотел обмануть Дун Цзи, заставить его поверить в свою слабость, согласиться на поединок, а затем прорваться в самый неожиданный момент.

План был рискованный, но в итоге сработал.

Если бы Сима всё ещё находился на Небесной страте, он бы не смог выдержать атаку Дун Цзи, но теперь внутри него сверкало жидкое ядро, наполняя его Центральный меридиан тонкой и в то же время густой и мощной разрушительной энергией. Это была уже не просто количественная, но качественная разница, а потому…

Жух!

Сима бросился вперёд. Дун Цзи пришёл в себя, стиснул зубы, чувствуя кровь, которая хлестала в его горле, и попытался снова использовать свою технику, только теперь он просто не успевал этого сделать: после создания псевдо-Ядра воины становились в три, иной раз в четыре раза быстрее. Сима Фэй появился перед ним как призрак, замахнулся и ударил. Техника Стража Поднебесной носила защитный характер, но когда разница в силе была настолько велика…

Хруст!

…Это было уже неважно.

Сима рубанул по правому боку Дун Цзи, перерубил его сердце, добрался до прошлого разреза и отсёк верхнюю половину его тела.

«Верхушка» Дун Цзи полетела на землю. Сима схватил её за волосы в полёте, бросил мимолётный взгляд на величайшего гения Чистого неба, из которого литрами хлестала кровь, а затем посмотрел на ошеломлённую армию у подножия лестницы.