Они выхватили мечи и, аки палачи, направились к ней, но в этот самый момент перед ними показался Сима Фэй.

Воины в белом остановились.

— А вон и второй!

— Что это с ним? Попал в ловушку? Идиот!

— Неважно. Старейшина Хао сказал, что на него можно не обращать внимание, — хмыкнул сильнейший из них, юноша с густыми чёрными бровями. — Сложи оружие! Тогда твоя смерть будет безболезненной.

Сима встал посреди лестницы и молча вытянул клинок.

Парень улыбнулся и махнул рукой; в эту же секунду его соратники бросились прямо на Сима Фэя. Двое из них попытались окружить его справа и слева; ещё один совершил фронтальную атаку. Сима стоял неподвижно ровно до того момента, когда враг оказался в метре перед ним и яростно замахнулся своим белоснежным клинком…

Юноша замахнулся и стал опускать свой меч прямо на Сима Фэя. В это время прочие белые воины стремительно обходили его слева и справа. Было некое особое, садистское удовольствие в том, чтобы загнать своего противника в западню и отрезать ему пути отхода. На лице воина в белой мантии мелькнула жестокая улыбка, как вдруг раздался лязг, после чего он почувствовал страшную вибрацию в своих руках.

Всё произошло слишком быстро.

Мелькнул золотистый свет и прибил белый меч к земле, словно неописуемо тяжелый молот, вбивающий маленький гвоздь.

Кодекс Стража Поднебесной представлял собой первоклассную защитную технику, и хотя Сима ещё не был Грандмастером, многочисленные тренировки, медитации над гардой и советы Лу Инь приблизили его к вершине Мастерства; благодаря этому, а также великой силе, которую даровала ему Трансформация Ян, он был намного сильнее заурядных воинов на той же стадии культивации.

Когда белый мечник опомнился и попытался отпрянуть, стальной клинок с ужасной силой вонзился в его грудь, пробил грудную клетку и разорвал сердце на ошмётки. Сима бросился вперёд, на бегу махнул мечом, отбрасывая умирающее, харкающее кровью тело в сторону, и устремился на сильнейшего противника, единственного из четвёрки, который находился на Небесной страте.

Сперва на лице последнего, юноши с густыми бровями, мелькнула растерянность, затем — тревога. Он выхватил меч, напрягся; на мгновение его обуял страх, но потом он заметил, что за спиной Сима Фэя неслись два других его соратника в белых мантиях. Ему просто нужно было немного продержаться, и все вместе они порубят его на куски.

Юный воин сосредоточил все свои силы на предстоящей атаке. И вот мелькнул золотистый свет, загремели мечи, обрушилась ужасная сила, от которой у него заскрипели зубы и кости… И тем не менее он выдержал, не сломался.

Получилось! Воин с густыми бровями немедленно провёл контратаку, между делом обращая на Сима Фэя триумфальную улыбку.

Ему конец!

…По крайней должен был быть конец, однако вместо этого произошла череда удивительных событий.

Между белоснежной парой и Сима Феем оставалось сперва два метра, затем один, а затем между ними появился огромный котёл.

Воин с густыми бровями растерялся; затем ещё сильнее удивился, когда почувствовал, как его клинок вонзается в живую плоть. С самого начала он провёл свою атаку, предполагая, что Сима Фэй её заблокирует. Он просто хотел занять меч последнего и открыть его спину для своих соратников. Тем не менее Сима принял удар своим плечом. Почему? Он мог его остановить, так почему же…

Чтобы его меч оставался свободным.

Жух!

В тот самый момент, когда белый мечник всё понял, его голова слетела с плеч и полетела на землю.

Обыкновенный человек сохраняет сознание примерно три секунды после декапитации — воины на стадии Истинного Ци могут продержаться больше десяти. Прежде чем погрузиться в кромешный мрак, юноша успел услышать посмертные крики своих соратников.

Это было приятно.

Значит, подумал он свои последние мысли, в ледяной бездне, которая заволакивала его мир, он будет не один…

…

…

Сима посмотрел на четыре трупа, которые лежали на земле, затем на своё плечо.

Поморщился.

Ещё недавно он думал, что после пытки, на которую обрекал самого себя на протяжении последних нескольких часов, станет совершенно невосприимчивым для боли.

Теперь Сима понимал, что это была глупая ошибка.

Никогда не приятно, если твою плоть и кости пронзает холодная сталь.

Сима направил в своё плечо целебное Ци, а затем положил руку на двухметровый котёл и вернул его в своё Кольцо хранения.

Идея использовать последний как своеобразный щит пришла ему спонтанно. Сперва Сима просто обыскивал сокровищницу, пытаясь найти себе броню. К сожалению, ничего подходящего обнаружить у него не получилось. Некоторые воины и Секты принципиально отвергают доспехи, потому что «Законы обороны плохо влияют на Законы нападения», и кольчуга, якобы, сделает их клинки менее острыми.

Сима не имел ни малейшего понятия, насколько это было оправданным. Он стал искать что угодно, что поможет укрепить его оборону, и наконец его внимание зацепилось за котёл. Последний был чрезвычайно крепким, ибо создавался для того чтобы держать внутри себя разрушительные алхимические реакции. Тем не менее таскать его у себя на спине было затруднительно.

Что ж, тогда почему бы не поместить его в Кольцо хранения?

Сработало даже лучше, чем он предполагал; в итоге Сима заблокировал двух противников, которые оставались у него за спиной, принял атаку сильнейшего, зарубил его, а после методично расправился с остальными.

В свою очередь рана у него на плече закрывалась прямо на глазах.

Прочим воином могло потребоваться несколько часов, чтобы залечить такое ранение, однако Сима мог справится меньше чем за минуту благодаря необычайно широкому Небесному дыханию и густой энергии эликсиров, что струилась в его теле.

Последняя делала его почти что бессмертным.

Его можно было убить, но для этого нужно было пронзить его сердце или обезглавить.

Прямо как вампира, хмыкнул Сима, присел, выпил ещё несколько зелий, прокашлялся кровью, выработал ещё пару капель драгоценной энергии, которые на пару маленьких шажков приблизили его к псевдо—Ядру, и снова поднялся на ноги, когда зазвучали очередные радостные голоса.

Вечер ещё только начинался…

…

Сколько всего учеников великих фракций отправились в таинственный храм? Сима помнил только абстрактную толпу и теперь жалел, что не утрудился посчитать: тогда сейчас, хотя бы в моральном плане, было бы немного проще.

Впрочем, у него был своеобразный индикатор.

Когда число трупов у дверей сокровищницы перевалило за десяток, на лице входящих появилось подозрение.

Когда их стало больше двадцати, на смену ему пришла тревога.

К тридцати подножие лестницы превратилась в маленькое кровавое озеро; впрочем, примерно к этому моменту воины перестали думать, что это он был причиной резни; многие из них были уверены, что виной всему была некая таинственная ловушка, и что Сима, с ног до головы заляпанный кровью, был всего лишь очередной её жертвой. Они бросались на него как бешеные звери, уверенные, что расправятся с ним за несколько секунд.

Они ошибались.

Хотя в некотором смысле были правы.

Разумные враги боялись его, это правда, некоторые и вовсе смотрели на него с подлинным ужасом, но ещё сильнее боялся он сам. Опыт затупляет тревогу? Глупость. Он был сильнее своих противников, но на стороне последних почти всегда было численное преимущество. Двое, трое… один раз ему пришлось сражаться против шестерых.

В той битве ему отрубили руку.

Он смог прицепить её обратно, но ощущение всё равно было неприятное. Сам себе он стал напоминать лего-человечка, у которого отделялись конечности. Хуже всего, что во время той битвы один из противников умудрился сбежать, после чего визиты, которые постепенно становились всё более частыми, временно прекратились.

Сима этому совершенно не обрадовался: он понимал, что беглец предупредил остальных, и теперь они собирали против него целую армию.