Он наклонился и прошептал ей пару слов.

Девушка удивилась, затем решительно кивнула.

— Выбрали? — спросил Дун Цзи, подгоняя, как он считал, испуганную пару. — Опять же, наши воины довольно сильны, а потому я бы советовал вам…

— Выбрали, — сказал Сима.

Немедленно повисло напряжение.

— И кого же?

— Эм, — проговорила Лу Инь, неловко показывая на него пальцем, — вас…

— Хм?

Дун Цзи удивлённо вскинул брови. Остальные воины тоже растерялись, а затем единовременно решили, что эти двое были сумасшедшими. Неужели они до сих пор не понимали, кто такой был «Чёрный дракон», величайший гений Чистого Неба? В дремучих провинциях все были такими идиотами?

Юный волк громко рассмеялся.

Дун Цзи тоже пришёл в себя и улыбнулся. Он планировал, что сперва они, испугавшись, попробуют вызвать слабого воина (и потому намеренно привёл нескольких на Первой страте, с которыми, уж, наверное, должны были справиться даже эти деревенщины), чтобы у него появилось оправдание, почему он, будучи на пике Истинного Ци, тоже бросил им вызов… Но так даже лучше.

Раз они сами нарываются… Пускай.

Дун Цзи улыбнулся Юному волку, как бы извиняясь за то, что забрал его добычу, а затем сказал:

— Вызов принят.

После этого соперники встали в десяти метрах друг от друга на открытой площадке, на которую были направлены мириады глаз.

— Не запачкайте своё платье, юная дама, — с улыбкой сказал Дун Цзи.

По собранию прокатился хохот.

Лу Инь покраснела, затем помотала головой и крепче схватилась за рукоять своего меча; Дун Цзи принял боевую стойку, выставил руки и вдруг, точно молния, бросился вперёд…

За несколько секунд до начала схватки Сима вдруг почувствовал страшную тревогу; он знал, что за битвой, по словам Гинь, наблюдала Хэнь Фяо, которая, возможно, вмешается по приказу Посланницы, и всё равно его снедало беспокойство.

Всё же противник считался величайшим дарованием великого города Чистого Неба, и хотя за последние несколько месяцев Лу Инь стала намного сильнее, Сима не мог в точности определить её силу относительно прочих воинов этого мира.

Время от времени её успехи комментировала Цзинь Суаньмо, но замечания Посланницы всегда были сдержанными. Лишь единственный раз она действительно похвалила Лу Инь, когда Сима впервые показал ей таинственную гарду; девушка тогда погрузилась в медитацию, которая продолжалась целые сутки и по завершению которой лазурное сияние её клинка стало в несколько раз более интенсивным.

И потому: тревога.

Тревога и назойливые воспоминания о том, как Лу Инь, истекая кровью, свалилась на колени посреди арены.

Её «смерть» продолжалась совсем недолго: почти сразу наступило перерождение, и тем не менее Сима только сейчас впервые ощутил всю глубины той раны, бездны, которую эти чёрные мгновения оставили на его сердце.

Он испытывал страх.

Страх за неё.

Но почему?

Нет, разумеется ему следовало волноваться за Лу Инь: он приложил огромные усилия для её развития. От неё зависел его собственный успех, его жизнь; к самой девочке он тоже, в некотором смысле, привык и не хотел, чтобы с ней случилось ничего дурного… И всё равно его страх был, пожалуй, чрезмерным. Ему всё ещё нужно было использовать Лу Инь, а для этого, иной раз, следовало идти на риск.

Сима Фэй раздражённо (и нервно) цокнул языком, наблюдая, как Лу Инь и Дун Цзи стали друг против друга посреди просторной улицы, с обеих сторон которой толпились орды зрителей.

Наверное, ему всё же стоит призвать свои куклы. Да, это было рискованно, так как их могли раскрыть, но этот риск был намного более предпочтительным. И вот, когда он уже собирался принять решение, Дун Цзи бросился вперёд, а Лу Инь выхватила меч, в голове Сима Фэя раздался ехидный голос:

«Хе. Проснулся».

В следующее мгновение задрожала земля. Прямо как во время прошлого землетрясения, только теперь тряска была сильнее и стремительно набирало ещё большую мощь. Дун Цзи, который мчался на Лу Инь, резко остановился и замер на месте; остальные воины напряглись; простые люди закричали и стали падать на землю. Грохот становился всё сильнее, вселяя бесконечный ужас в сердца горожан, а затем неожиданно прервался. Тем не менее жители города не успели перевести дыхание, как вдруг с крыш, на которых стояли зеваки, стали раздаваться удивлённые крики:

— Смотрите! На востоке!

— Ч-что это⁈

Все повернулись и увидели, как среди песчаных дюн на фоне голубого неба разрастается фасад огромного храма. Последний напоминал великана, который вытягивал свою массивную угловатую голову и разливал по краям песчаные водопады. Простые люди смотрели на происходящее потерянными, заворожёнными глазами, но ещё большее удивление испытывали сильные воины…

Верховный старейшина, который стоял на самом высоком этаже своего дворца, застеленного коврами, на которых стояли вазы с редкими травами, мрачно нахмурился, потирая свою золотистую бороду.

Глаза Цзинь Суаньмо вспыхнули загадочным блеском.

В этот момент все воины на стадии Формирования ядра и выше ощутили ужасающую ауру, которая закипала в недрах громадного храма, словно кипящее масло под крышкой чугунного котла.

Они почувствовали зов…

…И неистовую жажду крови.

…

«…За этим стоят драконы?» — немного придя в себя спросил Сима, вместе с Лу Инь разглядывая титанический храм.

«Нет», — ответила девочка.

Затем прибавила: «Напротив».

Напротив? Как это? Сима внимательно посмотрел на Гинь и невольно вздохнул, когда понял, что последняя всё ещё не собиралась ему ничего рассказывать. Он спросил у неё:

«Для нас это опасно?»

«В его текущем состоянии — нет».

Текущем состоянии… Сима повторил про себя эту фразу и вдруг заметил вспышку света над городом, затем другую; он услышал вой громадной трубы, гром барабана и увидел, что ожерелья и браслеты многих воинов мигают стремительным блеском. Юные герои пришли в себя, помялись и быстрым шагом направились прочь.

Великие фракции, догадался Сима, призывали учеников, чтобы те скорее вернулись в свою обитель. Даже Лу Инь в один момент удивлённо сморгнула и сказала, что услышала голос Посланницы, которая просила её возвратиться на корабль.

Сима вздохнул.

Многие воины всё ещё смотрели на них с горечью, как дикие звери на упущенную добычу, однако не смели ослушаться повеления своих фракций. Впрочем, подумал Сима, им всё равно не помешает затеряться в толпе. И вот они с Лу Инь уже спрыгнули с балкона и направились прочь, как вдруг…

— Сбежать захотела, куколка?..

Все произошло за считанные мгновения.

Люди уже собирались расходиться, как вдруг юноша с горящими жёлтыми глазами резко бросился в атаку. Всё это время он пристально наблюдал за Сима Феем и Лу Инь (волк никогда не упускает свою добычу) и наконец решил вонзить свои когти.

Дун Цзи, на лице которого к этому времени нарисовалось задумчивое выражение, немедленно напрягся:

— Ру Тен, стой!

Последний не обратил внимание на его выкрик; «Чёрный дракон» заскрипел зубами и бросился в погоню. Если Ру Тен убьёт одного из них — пусть, но, если он зарежет обоих, Дун Цзи больше не сможет быть уверен, что вторая квота уйдёт именно ему.

— Только одного! — крикнул он, но было поздно. Ру Тен выхватил свои смертоносные сабли. Его глаза сияли ужасающим блеском. Вокруг зазвучали крики. Когда воины увидели, что Юный волк бросился в атаку, они немедленно последовали его примеру. Они понимали, что не успеют, что зверь заберёт себе обоих рекрутов, но драгоценные квоты представляли слишком большую ценность, чтобы не попытаться; они молились, чтобы юноша и девушка продержались хотя бы секунду, при этом понимая, что мольба эта была бессмысленной.

Собравшимся ничего не оставалось, кроме как с отчаянием наблюдать, как Ру Тен неумолимо приближается к паре, которая не успевала даже повернуться. Три метра, два, один…