– Учитель… откуда вы знаете, что мой день рождения сегодня?

Шен хотел было отмахнуться от странного вопроса, но потом задумался. А ведь действительно, откуда бы ему об этом знать?

– Думаю, это было записано в сведениях о тебе. Теперь ведь ты – мой личный ученик, – предположил он, но Ал резко отверг эту возможность.

– Нет, там это не могло быть записано.

– Откуда тебе знать?

– Потому что я сам не знаю точного дня. Я всего лишь простолюдин, никто не записывал день моего рождения. Я знаю только, что родился осенью, и всё. Почему же учитель так уверенно называет этот день?

Шен на самом деле опешил. Какое-то время посидев молча, но так и не придя к адекватному логичному объяснению, он просто предложил:

– Давай не зацикливаться на подобных мелочах. Даже если раньше ты не знал своего дня рождения, теперь он будет сегодня, согласен?

Ал бросил на него пристальный долгий взгляд. Подобный взгляд абсолютно не был свойственен подростку, и у Шена возникло тревожное ощущение, что своим необдуманным поступком он кардинально нарушил некий ход вещей.

Система, однако, молчала, и это слегка успокаивало.

– Младший брат, – позвала Аннис, прерывая воцарившееся за столом молчание, – я поздно узнала о твоем дне рождения, поэтому не смогла подготовить достойный подарок. Прими эту скромную вещь, и пускай она сопровождает твой меч во многих сражениях, которые в будущем принесут тебе громкую славу.

Вместе с этими словами она протянула через стол белую кисточку для меча с изящными бусинами-нефритами. Эту кисточку всем не раз доводилось лицезреть, когда Аннис вступала в бой со своим бессмертным мечом. Подарок на самом деле ценный, свидетельствующий как минимум о признании Аннис заслуг Ала Луара.

Щеки парня покрыл легкий румянец, когда он принимал протянутую кисточку и растроганно благодарил девушку.

Шен запоздало подумал о том, что следовало приготовить для него хоть какую-то безделушку. Сейчас уже поздно было метаться: что он мог бы предложить? На нем самом даже одежда с чужого плеча. Но тут его посетила светлая идея. Шен отошел в комнату к столику с письменными принадлежностями и как мог нарисовал кистью на узкой полоске ткани необходимые символы. Получилось далеко от каллиграфичных изысков Муана.

Вернувшись к ученикам, он протянул полоску ткани Алу:

– Вот, Ал, это тебе.

Он хотел было добавить какие-нибудь слова оправдания, но вовремя подумал, что это испортит его репутацию бесчувственного человека, поэтому не стал ничего уточнять.

С удивлением приподняв брови, Ал принял из рук учителя талисман, отгоняющий злых духов.

– Спасибо, учитель, – произнес он, опустив голову, и Шен не смог разобрать, как парень отнесся к его подарку.

Сделав невозмутимый вид, будто одарив его талисманом, которые и так бесплатно выдавались ученикам, он совершил некую особую милость, Шен решил, что с формальностями покончено, и разлил вино по пиалам. В честь праздника можно налить им по глоточку попробовать.

Подняв пиалу, Шен с интересом следил за тем, как меняются лица пригубивших алкоголь подростков. Аннис стойко выдержала глоток, словно вкус не был ей совсем уж в новинку, а вот Ал от неожиданности закашлялся, морщась от горечи. Шен рассмеялся.

«Жалко все же, что я гуцинь не взял», – через какое-то время подумал Шен, когда стол вновь погрузился в тишину.

– Ал, ты умеешь готовить мясо?

– Готовить мясо? – удивленно переспросил тот. – Ну… думаю, справлюсь.

– Отлично. Тогда пошли на кухню.

Дорога от гостевой комнаты Шена до кухни пролегала через передний двор с колодцем, и стоило Шену его заметить, как тут же в его голову пришла затея:

– Давайте кинем монетки в колодец.

– Зачем? – удивилась Аннис.

– Надо загадать желание и кинуть монетку – тогда оно сбудется.

– Учитель знает много странных ритуалов, связанных с желаниями. Вы сами их придумали?

Шен усмехнулся и ничего не ответил.

– Тебе не нравится? – вместо этого спросил он.

– Вовсе нет, нравится, – заверила Аннис.

– А ты что думаешь? – обратился Шен к Алу.

– Э… я надеюсь, что эти действия на самом деле помогут моему желанию сбыться, – сбивчиво, но вполне складно сказал тот.

Забывшись на мгновение, Шен потрепал его по светлым волосам, а затем отдернул руку. В конце концов, ему уже шестнадцать и пора прекращать относиться к нему как к несмышленому мальчишке. Хотя бы чтобы поберечь ранимые чувства подростка.

Ал никак не отреагировал на эту вольность со стороны учителя, и Шен просто сделал для себя пометочку на будущее.

Когда они подошли к колодцу, Шен пошарил в карманах и извлек горсть серебряных монет.

– Разбирайте, – скомандовал он, протягивая открытую ладонь.

– Но это большие деньги, учитель, – засомневался Ал.

– Думаю, ваши желания стоят куда больше этих монет.

Кинув на учителя пылающий взгляд, Ал решительно потянулся за монеткой. Случайно дотронувшись до его руки, Ал почувствовал, будто его ударила обжигающая искра.

Дав ученикам по монетке, остальные Шен сложил на бортик колодца, а сам перегнулся через него и поглядел вниз. Солнце уже практически село, погружая мир в вечерние сумерки, поэтому дна колодца было не разглядеть. Монета сорвалась с пальцев Аннис и полетела вниз. Все прислушались. Через мгновение стало отчетливо слышно, как она ушла под воду с громким бульком. Этот звук словно бы послужил сигналом к началу веселья. Они раз за разом брали с бортика монеты, задумывались на мгновение, а затем с разными по силе замахами кидали их в колодец. Шен поздравил себя с тем, что придумал новую игру для детишек.

Когда на улице совсем стемнело и дежурные ученики забегали по двору, разжигая фонари, Шен с Алом и Аннис все-таки пошли жарить мясо.

На кухне обнаружился Муан с кувшином вина. Шен несколько заколебался на пороге, не зная, не выбирает ли своим приходом худшее из зол. Однако долго сомневаться было нелепо, поэтому он все же прошел внутрь, все еще неуверенный в том, правильно ли поступает. Однако не разворачиваться же ему и не говорить ученикам, что веселье отменяется, потому что страшный дядя Муан засел на кухне.

– Ал! – завидев честную компанию, тем временем воскликнул Муан. – С днем рождения.

– Спасибо, мастер Муан, – поклонился Ал, слегка смущаясь. Он не ожидал, что даже старейшина пика Славы знает о празднике.

Шен поставил на огонь воду, чтобы заварить чай, и на этом посчитал свой учительский долг исполненным. Ткнув пальцем в кусок мяса и красноречиво посмотрев на Ала, он скромно отошел от стола.

Ал принялся нарезать мясо, но его снова отвлек Муан.

– Прими мой ценнейший подарок, – заявил он, протягивая маленькую круглую шкатулочку.

Наблюдавший со стороны Шен тут же узнал одну из тех, с заживляющей мазью, которые Муан постоянно таскал с собой. Он иронично улыбнулся, глядя, как Ал принимает подарок из рук старейшины пика Славы.

Поблагодарив и взяв шкатулку в руки, Ал опустил на нее взгляд и долго и пристально рассматривал. Он также не мог не заметить, что это точно такая же шкатулка, как та, что дал ему учитель, когда его руку поранила Недонебожительница. Осознав что-то, он кинул на Шена пылающий гневом взгляд. Тот заметил это и удивился, не понимая причины.

Гнев все еще не утихал в груди Ала, поэтому ему пришлось потупить взор, чтобы не перейти все нормы приличия. Пытаясь отвлечься, он принялся яростно нарезать мясо.

Муан отпил еще вина из пиалы. На кухне воцарилась атмосфера шаткого мира. Шен хотел предложить Муану позвать на мясной пир сестру, но боялся, что его предложение может привести к новому взрыву, поэтому предпочел ничего не говорить. Если Муан вообще умудрится забыть о его присутствии, это будет наилучшим исходом.

Однако вместо забывания Муан наполнил пиалу вином и подвинул ее по столу в направлении Шена.

– Выпей, – произнес он.

Шен хотел отказаться, но не решился. Ему стало казаться, что, пока он не начнет говорить, все может идти не так уж плохо. Поэтому он подошел к столу, молча осушил пиалу с вином и поставил ее назад, чуть поклонившись в знак благодарности. Вино разлилось пожаром у него внутри, оказавшись куда крепче того, что он реквизировал днем из погреба. Шену пришлось приложить усилие, чтобы не закашляться так же позорно, как Ал ранее.