[Глава триста шестнадцать. «Мой новый трофей для гарема»], – прочитала Система.
«Всё, хватит! – взорвался Шен. – Если он не расскажет мне то, чего я хочу, сейчас, я его изгоню в мир иной! И неважно, сколько при этом сил придется потратить!»
Все это время, пока Шен слушал новеллу, он иногда комментировал события или интересные обороты, которые ему нравились, а Система передавала его слова Глубинной тьме. Поэтому сейчас, когда Шен ворвался в зал с тьмой, писака не сгорал от нетерпения, а был более-менее удовлетворен комментариями читателя.
– Рассказывай! – потребовал Шен.
Он сложил руки на груди и встал перед тьмой.
– Ну… – протянул Ер. – Э-э-э… с чего бы начать… Шена прокляла бессмертная заклинательница Рурет. Она свою душу уничтожила ради этого, полностью, поэтому проклятие приобрело такую силу.
– А что именно произошло? И почему она это сделала? И кто она вообще такая?
– Понимаешь… тут такое дело… Я плохо помню, – повинился писака Ер.
Шен пораженно уставился на него:
– Ты прикалываешься, что ли?
– Нет. Я придумывал эту часть несколько лет назад. Это же был просто обоснуй, я не слишком зацикливался на нем. С тех пор столько воды утекло, столько сюжетных арок…
Шен почувствовал, как из печати на его правой руке вырывается тьма.
– Ты что делаешь?! – возмущенно закричало злобное облако, замахав щупальцами.
Шен молча направил ладонь на него. Облако взвизгнуло и спряталось в расщелину.
– Да что ты такой вспыльчивый! – донеслось оттуда. – В прошлом Шена вообще много всякого негатива! Живи будущим!
– Как бы мне хотелось тебя придушить!!
Прошло около месяца, а его тихое уединение так никто и не нарушил. Шена постепенно начинало тяготить одиночество. Система и гребаный писака не слишком его разбавляли, хотелось живого общения. А еще его тревожил тот факт, что ему так и не объявили решение старейшин. Неужели они вознамерились его здесь на самом деле изолировать? И что он тогда будет делать?
Шен размышлял над этим какое-то время и пришел к выводу, что вряд ли им удастся заточить его на пике как какого-то злого духа. Значит, максимум, что они могут сделать, – запретить ему появляться на других пиках и общаться с учениками. Это, конечно, будет прискорбно, но вряд ли смертельно: кроме пиков ордена РР существует еще довольно обширный внешний мир.
И все-таки с каждым днем Шену становилось все тоскливее. Он чаще смотрел на мост, отделяющий пик Черного лотоса от пика Таящегося ветра, и ловил себя на мысли, что будет рад уже даже Муану. Но никто не шел.
Он также все чаще собирался сам покинуть свое убежище, но останавливался перед мостом. Уже четвертый день кряду. У него были разные соображения насчет своего своевольного явления. Начиная с того, не будет ли он выглядеть жалко, первым пойдя навстречу, и заканчивая тем, что так он может нарушить зарождающееся спокойствие и вызвать на свою голову новую волну ненависти.
Больше всего он злился на Шиана, который мог бы найти минутку и хоть что-то ему сообщить!
Очередной тоскливый день закончился, и в небе взошла белоснежная луна. Почти такая же, как в его настоящем мире, только раза в два больше. Видимо, господин Ер и здесь не слишком напрягал свою фантазию.
Шен вышел во двор и вдохнул холодный ночной воздух. Горы тонули во тьме, белые облака отражали лунный свет серебряными бликами, и это был очередной невероятно красивый вид, созерцание которого наполняло сердце Шена детским восторгом.
Бессмертный заклинатель вышел на тропинку и побрел по месту, которое ранее могло быть прекрасным садом, а сейчас являлось скоплением черных скрюченных стволов и сухих веток, образующих над головой плотный полог. Лунный свет просачивался сквозь ветви и оставлял на черной земле яркие блики.
Через какое-то время Шен вышел в место, ранее, видимо, представлявшее собой бамбуковый лес, сейчас же здесь черные тонкие стволы поднимались к небу, слегка изгибаясь и покачиваясь на ветру. Свернув с тропы, а может, найдя еще одну, Шен продолжал бесцельно бродить между темными стволами. Неожиданно его кольнуло словно бы воспоминание. На сердце стало неспокойно и появилась непонятная тоска. Шен осмотрелся по сторонам, пытаясь заметить то, чего уже давно не существовало. Откуда это странное чувство? Он застыл на месте, пытаясь вспомнить. Мысль крутилась где-то на задворках сознания, не даваясь.
Он сделал еще шаг в сторону и снова замер, кое-что понимая.
– Это… то самое место? – вслух пробормотал он.
То самое место из его сна. Он не слишком обращал внимание на пейзаж, концентрируясь на лице девушки, но сейчас… сейчас постепенно осознавал, что она стояла в бамбуковом лесу. Улыбалась ему и рассыпалась на черные осколки. Неужели… это и была Рурет?
– Рурет… – тихо произнес Шен.
Ветер подхватил звуки, выплетая ими узоры среди деревьев, черный бамбуковый лес заколыхался, словно потревоженное море, и как будто заплакал.
«Ру-рет…» – донеслись до Шена его же слова, словно повторенные на разные лады.
Почему-то стало так больно, не физически, но сердце словно разрывалось от тоски, что Шен постарался побыстрее покинуть это место. Быстрым шагом он возвратился в замок и захлопнул за собой входные двери, будто спасался бегством от привидения. Он постоял какое-то время, прислонившись спиной к створке двери и прислушиваясь к своим ощущениям. Это было странно. Его словно окутывали чужие эмоции.
Он уже давно собирался кое-что сделать. Вздохнув, Шен пришел к заключению, что сейчас самое время.
Он спустился в винный погреб и откупорил один кувшин вина.
– А старина Лев не зря гордился своей коллекцией! – через какое-то время прокомментировал он пустоте.
Пустота не ответила, и от этого стало еще тоскливее. После второго кувшина Шен понял, что с этим нужно что-то делать. К примеру, найти собутыльника. Выбрав еще один кувшин покрасивее, Шен покинул погреб, чтобы встать на меч и лететь навстречу верным врагам.
Сначала Шен собирался лететь по знакомому маршруту, но затем передумал, решив, что, раз уж Система наметила для него следующую жертву, стоит продвинуться в выполнении сюжетного задания.
Пик Синих звезд воспитывал ученых мужей: интеллектуалов среди интеллектуалов, деятелей науки, двигателей ученой мысли и все такое. Жили ученики пика в небольших деревянных домиках на четыре человека. Эти домики, напоминающие беседки, были понатыканы на восточной стороне склона довольно беспорядочно, но издалека красиво. На вершине же, конечно, стоял большой деревянный дворец-резиденция старейшины Лева.
Памятуя предыдущие деньки, когда они с Левом были приятелями (точнее, не памятуя, а представляя со слов Системы), Шен решил не тратить времени на формальности и просто войти в резиденцию через открытую галерею на втором этаже.
Старейшина пика Синих звезд выглядел лет на тридцать старше Шена, являясь таким великовозрастным мужчиной в самом соку, которого язык не повернется назвать стариком, но и от молодого человека там уже давно ничего не осталось. Беспокоили ли морщины на лице самого старейшину – непонятно, но он всегда уделял большое внимание своей внешности, элегантно выстригая козлиную бородку и методично тратя уйму краски на закрашивание седых висков. Видимо, силы он прилагал не напрасно, потому что не имел недостатка во внимании противоположного пола. Все из-за его импозантности. Вот бывают такие люди: не красавцы, но привлекают каким-то природным обаянием. Задаваясь вопросом, как такому человеку Шен мог быть хотя бы приятелем, он пришел к выводу, что, должно быть, у хозяина пика Синих звезд тот еще прескверный характер.
К примеру, это выражалось в том, что он заставлял группу учеников быть у него на побегушках в качестве прислужников. Шен как раз наткнулся на одного из таких бедолаг, караулящего под дверью рабочего кабинета старейшины на случай, ежели тому что-то понадобится ночью темной.
