Добравшись до монастыря, он ворвался в ту же комнату с разобранной кроватью. Помещение пустовало. Обежав вокруг жаровен, Шен не сдержался и прокомментировал:

– Нет, только не говорите, что они снова в той пещере!

Спустившись в комнату-святилище Демна… (он так и не вспомнил его имени), Шен уже ожидаемо увидел открытый тайный проход. Муан молча следовал за ним.

Пещера все так же освещалась горящими факелами, у омута на темном песке лежали два светловолосых человека: одно из тел принадлежало сыну старосты, другое все еще было Алом. Руки обоих были опутаны длинной красной лентой. Рядом с телами стоял староста, а неподалеку от него – Мори.

Шен удивленно уставился на девушку. Но не так удивленно, как она – на него.

– Я… я ведь проткнула твое сердце! Ты должен был упасть замертво и умереть!

Шен пожал плечами.

– Постоянно всех разочаровываю, – произнес он.

Взгляд Мори заметался по сторонам, словно она искала оружие или путь к отступлению. Осознав, что сила этого заклинателя настолько большая или странная, что не сработало по всем правилам наложенное проклятье, она тут же объективно оценила, что лучше ей не сталкиваться с ним в открытом противостоянии. Однако путь на лестницу загораживал Муан.

– А я вот слегка удивлен, что вы снова вместе. Не думал, что староста И еще захочет иметь с тобой дело после того, что узнал.

– Просто у меня оказалось устраивающее все стороны предложение.

– И какое, позволь мне узнать? Ты, я так понимаю, в итоге заберешь тело его сына, тогда как Ал… – Шен замолчал, глаза его слегка расширились.

– Именно, – деловито кивнула девушка. – Мой ритуал позволит переселить душу в другое тело. Сын старосты очнется в здоровом теле, а я обрету прекрасный сосуд-вместилище для божественного Демнамеласа!

– Так вот как его зовут!.. – тихо пробормотал Шен.

Он больше ничего не сказал. В молчании, воцарившемся в пещере, прошло несколько томительно долгих минут.

– Ты… больше ничего не будешь делать? – не выдержала Мори.

– Зачем? Твой план обречен на провал.

И девушка, и староста вытаращились на него.

– Непонятно? – спросил Шен. – Что ж, объясню. Ваше ключевое допущение ошибочно.

Эти странные слова вообще ничего им не пояснили. Насладившись тишиной, Шен обратился к старосте:

– И каково это? Думаешь, сможешь счастливо жить со своим сыном после всего, что сделал? Или, думаешь, твой сын будет рад, что ты подарил ему жизнь ценой другой невинной жизни? Этот мальчик не кидал камни в твоего ребенка, он за всю свою недолгую жизнь не причинил никому зла. Пару дней назад ему исполнилось шестнадцать, и он был так счастлив, уплетая пирог.

Руки старосты задрожали, по осунувшемуся, изможденному лицу прочертили дорожки слезы.

– Я… я просто хочу, чтобы мой сын жил…

– Твой сын умер двадцать лет назад. Ты цепляешься не за жизнь, ты цепляешься за его пустую оболочку.

– Я сделаю все, абсолютно все, чтобы вернуть ему отнятую у него жизнь!

– Что ж, ты сделал более чем достаточно, чтобы я не сожалел о твоей смерти.

Шен поднял меч и направил его в сердце старосты.

– Убей меня, пусть только мой сын живет!

– Твой сын, чертов ты безумный слепец, давно уже мертв! Его души нет в этом теле, поэтому она никогда не сможет переродиться в Але! Все, что ты делал все это время, ты делал впустую – только потому, что не смог его отпустить! Не оправдывайся, что делал это ради сына. Ты делал все это ради себя самого!

Жестокие слова попали в цель. И Регар вспомнил тот далекий дождливый день. Вспомнил задерживавшего его в дверях знахаря, убеждавшего его, что все к лучшему. Вспомнил свои сомнения, когда медлил, не зная, что будет лучше для его семьи. С тех пор он приложил все силы, чтобы забыть тот момент. Чтобы убедить себя, что у него не было шанса его спасти. Чтобы убедить себя, что он никогда не сомневался.

Ребенок, подкинутый демонами. Возможно, это все же было правдой? Ведь из-за этого ребенка так или иначе вся его жизнь оказалась разрушена.

Он перевел взгляд на второго светловолосого мальчишку, лежащего на песке.

– А ты… – произнес староста. – Ты защищаешь его. Разве не знаешь, что это разрушит твою жизнь?

– Знаю, – просто ответил Шен.

– Тогда почему защищаешь? Неужели никогда не закрадывались сомнения? Неужели никогда ты не думал, что ему лучше поскорее умереть?

– Нет.

– Почему?

– Потому что он всего лишь ребенок.

– Эй, барышня, – в этот момент отвлек их голос Муана, – куда это вы собрались на ночь глядя?

Мори попыталась обойти его, но тот заградил ей дорогу.

Тогда девушка быстро вынула руку из кармана, которую все это время там держала, и кинула в Муана каким-то порошком, похожим на золу. Муан резко отшатнулся, но плотное облако уже окружило его. Старейшина пика Славы закашлялся, а Мори метнулась мимо него вверх по лестнице. Муан хотел было кинуться вдогонку, но ноги его подкашивались. Он упал на песок, пытаясь откашляться.

Шен хотел рвануть за сектанткой, но в это самое мгновение почувствовал, что меч в его руке, все еще направленный острием в старосту, тяжелеет. Удивленно повернув голову, он увидел, что староста бросился на меч. Сила его желания оказалась настолько велика, что он смог проткнуть себя практически насквозь и наконец остановился, не в состоянии двигаться. Из уголка его рта полилась кровь. Шен ничего не сказал, просто смотрел на него. А староста широко улыбнулся, перед тем как испустить дух.

Шен выдернул меч из его груди. Староста упал на колени, а затем уткнулся носом в песок. Бессмертный меч Шена жадно впитывал в себя свежую кровь. Старейшина Проклятого пика подошел к Алу и склонился над ним. Судя по всему, парень был чем-то одурманен. Шен развязал опутывавшую его руку красную ленту и закинул Ала себе на спину.

К тому времени, как он подошел к лестнице, сидевший под ней Муан уже почти выкашлял свои легкие.

– Ты нормально? – уточнил Шен, пальцем дотрагиваясь до его плеча и стирая им слой порошка.

Он любознательно понюхал порошок и даже попробовал на вкус, но так и не понял, что это такое.

Справившись с последним приступом кашля, Муан с трудом поднялся на ноги, отряхнул одежду и хмуро заявил:

– Всё в полном порядке.

Кивнув и не проявив и доли сочувствия, Шен обогнул его и направился вверх по лестнице с Алом на спине. Постепенно шаг его замедлялся. Примерно на полпути он споткнулся и с силой оперся рукой о стену.

– Ты в порядке? – на сей раз пришлось спрашивать шедшему следом Муану.

– Д-да… Просто не могу уже выносить эту боль.

– Боль? – напрягся Муан.

Он внимательно вгляделся в его исцарапанное лицо и заметил бисеринки холодного пота, проступившие на висках. Похоже, Шену приходилось прилагать немало усилий, чтобы просто идти вперед.

– Словно в сердце вогнали шуруп. – Шен все-таки сделал следующий шаг. – Э… – Затем он подумал, что Муан может не знать, что такое шуруп. – Словно… в общем…в общем, ты понял! – разозлился Шен.

Муан ничего не сказал, но суть проблемы уловил. Он помог бы ему тащить Ала, но сам с трудом его догонял, все еще не отойдя от воздействия странного порошка.

Шену оставалось пройти всего несколько поворотов винтовой лестницы, когда он все же не выдержал и растянулся на ней, уронив Ала. Он прислонился виском к холодной каменной ступени и нахмурил брови от боли.

Ал медленно приходил в себя. Открыв глаза, он уставился на лежащего рядом учителя. Вид того был болезненным.

– Учитель! – голос Ала сорвался. Прочистив пересохшее горло, он позвал его еще раз.

– Просто оставьте меня умирать, – простонал Шен, не открывая глаз.

Муан почти дополз к ним по лестнице. Отставая на пару пролетов, он все же услышал его просьбу. Через несколько минут он показался на том же отрезке лестницы и тут же не замедлил возмутиться:

– Чего вы тут разлеглись? Дорогу загораживаете!

– Просто дайте мне умереть, – попросил Шен.