– Увы, я пока без эфира. Да и знания в диагностике у меня крайне слабые – тонкости поражения головного мозга при потенцитовой интоксикации я не знаю.

– Я постараюсь вырваться из госпиталя, Вики, но не обещаю завтра. Может, если не будет новых поступлений раненых, послезавтра.

Вик мрачно кивнула – уже что-то:

– Да, конечно.

– Что-то еще, неры? – кажется, Дрейк куда-то спешил.

Брок хотел расспросить про Клер, но не знал, как это сделать более тактично. Он посмотрел на Вик, на адера Дрейка, на носки своих пропыленных ботинок, собираясь с мыслями, а Вик все поняла по-своему. Она грустно улыбнулась:

– Простите, неры, я отойду – надо предупредить лера Гилла, что я отправляюсь домой, да и новостей о Марке он тоже ждет. Вдобавок, я кое-что забыла…

– Вики… – Брок покраснел: – я не прогонял тебя…

Она легко прикоснулась к его холодным пальцам и пожала их:

– Я знаю. Но я, действительно, забыла кое-что спросить у лера Гилла. И за Марка он сильно волнуется. Они друзья. – она повернулась к Дрейку: – пока не забыла… Отцу Маркусу удалили язык в одном из черных ритуалов, он очень плохо говорит, особенно когда нет доступа к эфиру.

– Учту, – кивнул Дрейк.

– А еще Марк очень этого стыдится, и…

– Я сохраню это в секрете, Вик, я же духовное лицо. Учту, что общаться он может только при наличии эфира.

Вик старательно улыбнулась, не зная, поверил ли ей Дрейк, и удалось ли ей сохранить тайну Марка…

– Тогда, неры, я пойду…

Брок проводил её взглядом – от Вик у него секретов не было. Жаль, что она их отношения воспринимала иначе.

Дрейк кашлянул, напоминая о себе – наверное, он очень устал и нуждался в отдыхе, а Брок его тут отвлекал, так что он резко, словно бросаясь в ледяную Ривеноук, спросил:

– Адер Дрейк, вы же встречались в Вернии с лерой Клер де Лон?

– Да, я имел такую честь… – было видно, как адер Дрейк моментально собрался, чтобы… Не сказать лишнего? Брок прикинул – это был вариант, да. Не сказать лишнего – иначе зачем прищуриваться, зачем замирать, внимательно глядя в глаза?

– Я отвечаю за леру де Лон, – твердо сказал Брок – он обещал Малышу заботиться, так что какая разница: девушка она или мальчишка? Клятва дается прежде всего себе, а не мальчишке или девушке. – И я хочу знать, кто и как заставил её предпринять такую эскападу с Аквилитой?

– Все уже само разрешилось, нер Мюрай.

Брок старательно подавил злость в голосе: знал за собой такой грешок – слишком легко вскипал:

– И все же, я настаиваю на ответе, адер Дрейк!

– Я не могу вам сказать, – ответил инквизитор, впрочем, из-за усталости в голосе это прозвучало недостаточно решительно.

– Я все равно узнаю, адер Дрейк, но, возможно, позже, чем мог бы помочь.

Тот вновь повторил:

– Все само уже разрешилось, просто поверьте.

Брок качнул головой:

– Все разрешится только в тот момент, когда отправившие леру де Лон в опасное путешествие понесут наказание. И, надеюсь, что они, кроме безголовости и лихого авантюризма, не добавляли в качестве напутствия ничего лишнего вроде угроз или шантажа. Например, что с её печатью?

– С печатью все хорошо – я при встрече нанес ей новую…

Брок с трудом унял злость – то есть, отправляя Клер в Аквилиту, ей снесли печать, чтобы та не выдала, что она девушка?! Клер три года была без защиты от потенцитовой пыли! Только этого не хватало…

Дрейк мягко сказал:

– Не беспокойтесь – я проверял: никаких проявлений потенцитовой интоксикации у леры де Лон нет.

Брок еле выдавил из себя:

– Имена! Каждого! Кто имеет отношение к её отправке сюда! Я ведь все равно узнаю. У меня есть каналы, по которым можно узнать. Не все связи с Вернией у меня разорваны.

Дрейк мягко сказал:

– Пожалуйста, не ворошите прошлое. Оставьте все в минувшем.

– Иногда, адер Дрейк, не бывает будущего без прошлого.

– Это не тот случай. Знания о прошлом могут все усугубить. Они могут разрушить жизнь.

Брок решительно кивнул:

– Значит, надо обязательно все узнать – я никому не позволю разрушать жизнь Клер де Лон. Или Клер де Бернье? – он бил наугад. Если адер что-то и скажет, то только потому, что Брок его подловил. Приходилось рисковать и изображать, что знаешь больше, чем на самом деле.

Дрейк вздохнул:

– Вы и это знаете.

Брок хищно улыбнулся:

– Теперь да. И тому, кто уничтожил её жизнь, несдобровать.

– Даже если это… – Дрейк недоговорил, и Брок сам продолжил, чувствуя, как привычный азарт разгорается в нем – он поймал тайну, ну, почти:

– Даже если это король. Впрочем, это вполне могут оказаться мой дядя, или мой кузен – тогда я бессилен. В этом случае я бесконечно опоздал.

Дрейк снова мягко повторил:

– Не пытайтесь узнать – это может уничтожить отношения между вами и лерой де Лон. Так бывает. Наше общество черство и закостенело в своих взглядах.

Брок возмутился:

– Это бывает только в одном случае – если девушку опозорили, если её обесчестили и вдобавок разболтали.

Дрейк горько сказал – кажется, он искренне переживал за Клер:

– Видите, вы все сами понимаете. Вы знаете, как живет высший свет. Лера де Бернье официально мертва, так что все её проблемы ушли в прошлое… Король сдержал слово, даря ей новую жизнь.

Брок оборвал его – злость снова захлестнула его: привычная ситуация – «нерисса и дракон»:

– Лера де Бернье жива – я её видел не далее как три часа пополудни. И она до сих пор моя невеста. Спасибо за помощь, за недомолвки, с остальным я разберусь сам.

– Будьте снисходительны, нер Мюрай. И будьте деликатны – Клер и так досталось от общества. Прошу, не будьте закостенелы в своих взглядах.

– Адер Дрейк, это только мне теперь решать. И раз уж заговорили о внезапно оживших… Альк, мальчик-сирота из цирка «Огней Аны» тоже жив – вот совпадение! А Азуле осужден за его убийство. Ничего не хотите сказать, адер Дрейк?

Инквизитор резко выпрямился и сурово сказал:

– Вы обознались.

– Я видел Алька! – возразил Брок – снова тоже самое… Только теперь дракон от храма! И совсем не нерисса, а тварь, попытавшаяся убить ребенка. Только попытавшаяся, а не реальный убийца – для закона это важно. Азуле заслужил другой приговор. – Видел и когда Алька признали мертвым, и когда он воровал ваши леденцы.

– Азуле убил его, – принялся настаивать адер. Видимо, от усталости он забыл главное оправдание всего и всея: «Во имя храма!»

– Альк жив, значит, Азуле не убийца. Не вы дали жизнь, не вам и забирать.

– Альку дал жизнь я. И знаете, почему? Потому что Азуле убил его. Азуле заслужил…

Брок оборвал его:

– …не по светскому закону, адер Дрейк. У нас есть только закон, и играть им – последнее дело.

Дрейк сказал тихо, но решительности в его усталом голосе хватало:

– Я не позволю закону арестовать Алька. Он мертв, и закон не заставит его отвечать за давку на площади Танцующих струй. Во имя храма! Алька-акробата нет в живых. Моего воспитанника Алька вы не получите. Во имя храма вам придется закрыть на это глаза.

Брок выдохнул – Дрейк вспомнил все же свой главный аргумент. У Брока был только один шанс достучаться до адера, спасая Азуле – тот тварь, но смерти не заслужившая тварь:

– Вы плохо знаете законы Тальмы. В Аквилите уголовное наказание с восьми лет, как и в Вернии. В Тальме – с десяти. И это выгодно отличает Тальму от законов Аквилиты и Вернии. Ваше незнание закона и попытка спасти Алька привели только к одному – Азуле вместо каторги получил высшую меру.

– Нер Мюрай…

Брок, устав бороться с упрямым адером, просто сказал:

– Бумагу о том, что Альку удалось выйти из стазиса, могли потерять – в те дни в полиции творилось демон-знает-что… Просто напишите её задним числом – мы повинимся и «найдем» её. Не привыкать. Зато это спасет жизнь Азуле, пусть и никчемную с вашей точки зрения. Честь имею, – сказал на прощание Брок, забывшись – он увидел Вик в сопровождении Стивена: кажется, он приехал сюда за ними. Во всяком случае, Броку хотелось надеяться, что он приехал на паромобиле или вызвал мотор. Идти домой в полной темноте не хотелось – он сегодня почти всю Аквилиту отмахал на ногах, а Вик еще и пострадала при взрыве…