Вик отложила в сторону полотенце и серьезно посмотрела на Абени – не дело так стремительно менять свое решение под грузом внешних обстоятельств:

– Абени, война не вечна. Рано или поздно она закончится, а связь будет не разорвать. Вы можете потом сильно пожалеть – вы не хотели ни от кого зависеть. Помните?

Девушка кивнула:

– Да, война закончится, но я буду знать, что спасала чужие жизни, даже если потом зависимость от адера Дрейка и будет меня тяготить. Я знаю – для чего это делаю. Сейчас знаю. Выздоравливайте, нера Ренар.

– И все же… Абени, не рубите с плеча, подумайте еще раз.

– Я уже подумала – сегодня, как только вернулась с выходных сюда. Даже не знала, что тут такое пекло. Знала бы, не стала оставаться дома на праздники. И… – Абени свернула аккуратно грязное полотенце и положила его обратно на поднос, а затем сняла салфетку с тарелки, на которой лежали свежие булочки: – угощайтесь, нера Ренар. Вы, наверняка, голодны.

– Мне крайне неудобно, Абени.

– Ничего, не волнуйтесь, Джеральд, дворецкий моего брата, пришлет еще – он привык меня баловать. Если подождете чуть-чуть, то я и чаю вам сделаю и принесу.

– Абени, спасибо за предложение, но мой знакомый уже ушел за чаем, так что…

Абени решительно поставила тарелку с булочками на скамейку:

– Угощайтесь, а я побегу – у меня много дел.

– Спасибо еще раз, Абени, и удачи вам!

– Не волнуйтесь за меня – Мудрый и предки следят за мной, со мной все будет хорошо! – она встала и направилась прочь, тут же заглядывая в палату, из которой раздавался крик.

Вик нахмурилась – что-то о мудрых она читала, но вот что? Она не помнила. Заодно острой вспышкой рванули воспоминания Марка, заставляя размеренно дышать и проглатывать боль.

Гилл вернулся с парочкой бумажных стаканчиков, пахших кофе. Увидев тарелку с булочками, он вздохнул и признался:

– Времена, кажется, изменились. Или охотнику в лице меня изменила удача.

Вик улыбнулась, принимая горячий стаканчик:

– Просто женщины в древности были собирательницами. Вот и насобирала… Угощайтесь, Кайл.

Он сел рядом, тут же беря Вик за руку и вливая в неё новую порцию эфира:

– Не стесняйтесь, Виктория, просить о помощи. Это полезный навык. Сейчас вот соберусь с силами и пойду по палатам помогать докторам – все лучше, чем сидеть и бояться за Марка.

– Спасибо, – только и сказала Вик, чувствуя, как головная боль снова затихает.

Делая глоток кофе, Гилл напомнил:

– Вы хотели о чем-то поговорить… Хотя… Давайте сперва я. Учтите, я после чистки, я мало что знаю, могу своими сведениями ввести в заблуждение, как уже один раз сделал, обсуждая с вами о проклятье и Ривзе. Я когда не знал всего – Марк сказал, что я все не так понял.

Вик сочувственно кивнула:

– Это не ваша вина – мы все можем заблуждаться, так что продолжайте, Кайл. – она взяла булочку и с наслаждением принялась её есть – с обеда ничего не ела, кофе в полицейском участке не в счет.

Гилл тоже откусил булочку, отдал должно мастерству повара – сдоба была свежая, воздушная, с тонким ароматом экзотических пряностей:

– Надо же, карфианские булочки! Давно не ел. Лет десять.

– Это Абени угостила – местная сиделка. Она одна из Аранда.

Гилл уточнил:

– Не нера Васко Рауля Гарсия Аранда единокровная сестра?

– Не знаю, если честно.

– Узнаю, – серьезно кивнул Гилл.

– Она сказала, – Вик поделилась тревожащими её словами: – что находится под защитой мудрого и предков. Это что-то значит? Я просто сейчас плохо соображаю.

Гилл помрачнел:

– И это я тоже уточню – сообщу вам или вашему мужу о результатах. И вы не забудьте сказать ему об этом. Мудрыми называют в Карфе очень сильных колдунов.

Вик приподняла в удивлении брови:

– Думаете, это как-то может быть связано с чернокнижником?

– Чем боги не шутят, Виктория. – он залпом допил кофе и сосредоточенно доел булочку, собираясь с мыслями. – Ладно, Виктория, давайте сперва о том, что я точно знаю. Во-первых, учтите, без влияния Марка, отец Корнелий вспомнит, зачем он сюда приезжал. Будьте готовы к длинной и нудной проповеди, что магия не для женщин, что их место в детской и в храме, что он добьется разрешения на разрыв связи: ваш Мюрай – дореформист, а вы реформистка. Вас могут отлучить от храма за такое.

– Сумасшедшие белочки, – прошептала Вик, вспоминая почти забытое ругательство – последние дни сказочно обогатили её лексику, но употреблять те ругательства при лере плохой тон. – Это слова Марка?

– Нет, это он дословно сказал то, что творилось в голове отца Корнелия. Готовьтесь… Во-вторых, по поводу Мюрая, – он отщипнул кусочек следующей булочки и отправил в рот, собираясь с мыслями. – Сегодня уже было закрытое разбирательство дела Мюрая о его измене. Завтра должны уже вынести вердикт о его невиновности.

– Невероятно… – удивилась Вик – такой скорости она не ожидала, хоть Эван и обещал ускорить процесс.

Кайл горько усмехнулся, продолжая бессмысленно крошить булочку на тарелке:

– Марк не из тех, кто пускает все на самотек. Он всегда брал…

Вик решительно его поправила:

– Берет! Он выкарабкается. Он просто обязан это сделать. Мне Абени сказала, что его должны погрузить в магический стазис.

Гилл чуть наклонил голову на бок:

– Что ж, может, это и решит его проблемы со здоровьем. Только статистика выхода из стазиса довольно пессимистичная, но вы правы, Виктория, надо верить в лучшее, чтобы оно сбывалось. Марк из тех, кто берет быка за рога и решает все моментально. Он словно чувствовал, что времени у него мало… – его пальцы предательски задрожали, и он сжал их в кулаки.

Вик мягко сказала, кладя свою ладонь поверх его трясущегося кулака:

– Он выкарабкается. Он справится, Кайл. В это надо верить и молиться богам. Он справится. Одно не понимаю – как у него так все быстро вышло с судом.

– Лер-мэр подсуетился и подсунул дело своему судье. Вердикт будет в пользу Мюрая. Не сомневайтесь. Лер-мэр с потрохами куплен вернийской разведкой, уж поверьте. В-третьих… О потенците.

– О чем? – Вик старательно пыталась изобразить непонимание.

Гилл посмотрел ей в лицо и кивнул:

– Вот-вот, старайтесь и дальше делать вид, что ничего не понимаете. Не говорите об этом Мюраю – мы, мужчины, гордые создания, мы не любим, когда тыкают в наши ошибки и слабости. Мюраю туго пришлось на допросах. Его грело одно – потенцит он не сдал. Пусть и дальше верит в это… Пусть не знает, что Блеку все же удалось выбить из него признания о шахте с самородным потенцитом – Мюрай тогда уже был в пограничном состоянии – бредил от лихорадки, потому и не помнит. Наверное, было так. Только дальше Блека и Фейна это не пошло – Фейн уломал Блека придержать эту информацию.

– Надеется разбогатеть? – предположила Вик.

Гилл подтвердил её опасения:

– Он уже сутки как пропал, Виктория. Фейна нигде найти не могут со вчерашнего вечера, а до этого он торчал в музее естествознания, изучая макет подземелий. Думаю, он уже во всю копает свой потенцит.

– Вот же… Тогда о потенците не удастся скрыть от Мюрая.

– Ска́жите, что Фейн ломанулся раскапывать потенцозем и тело, как его… Малыша. Только и всего. В свете суда по оправданию Мюрая это более чем подходящая версия.

– Вариант, – согласилась с ним Вик. – Что-то еще?

– Вроде, это все, что хотел сказать именно я.

– Тогда моя очередь?

– Ваша.

Вик решительно спросила:

– Вы сильно изменились за последнее время?

Гилл дернул уголком рта.

– И вы туда же… Изменился. Не замечал этого, пока не приехал Марк и не ткнул меня в этот факт. Я стал отрешенным и… бессердечным. Мне было все равно, что происходит вокруг. Только после чистки Марка я осознал, какой дрянью стал.

Вик снова осторожно погладила его пальцы – все же тальмийский этикет такого не предусматривал:

– Это не ваша вина. От вас мало что зависело, если моя догадка верна.

– Спасибо за утешение, но как-то мало помогает – леру нельзя настолько опускаться, как опустился я.