Он, довольно холодно поздоровавшись с Вик, представившей Брока, Стилла и остальных, сразу же занялся осмотром трупа, который отложили отдельно, не перемещая пока в лодку, чтобы перевезти в морг.

Вик к тому времени уже проревелась, уже успокоилась, уже снова поплакала, теперь уже в Лео, протянувшего ей круассан и чашку кофе, опять успокоилась и готова была воевать со всем миром. Даже с неведомым бокором и инквизицией, если понадобится.

Вик, чтобы снова не разреветься от изуродованного тела парня, старательно смотрела в сторону, пока отец Маркус, сидя на корточках, рассматривал культи у трупа. Чтобы отвлечься, она спросила – все же отец Маркус в партикулярном выглядел странно:

– Что случилось с вашей сутаной?

Маркус отозвался:

– Мимикрирую под горожанина. – его голос звучал ровно, совсем не напоминая голос Дрейка – даже удивительно. – А что?

– Нет, ничего.

Маркус бросил на неё косой взгляд, но комментировать её любопытство не стал.

– Могу я еще поинтересоваться?

– Конечно, можете. – он выпрямился, вытирая руки белоснежным платком.

– Что случилось с вашим эфиром?

– Я нанес печать.

Вик еле смогла собраться с силами – такого она не ожидала. Для неё даже само слово «печать» звучало страшно:

– Зачем?!

Он посмотрел на неё своими алыми, странными глазами:

– Вы серьезно думаете, что приманка в белой сутане инквизитора с кипящим вокруг эфиром сработает? Мне кажется, что сейчас я выгляжу гораздо приманочнее, чем раньше. И пойдемте, нера Ренар. Даже мне не по себе рядом с этим телом. Иногда человеческое любопытство и научный интерес порождает чудовищ. Такое, что случилось с этим молодым человеком, больше не должно повториться.

Вик кивком с ним согласилась – в горле стоял комок, который она еле проглотила:

– Что-то еще можете сказать?

– Могу… – он оглядел её и стоящего рядом Брока. – Когда вас в очередной раз поймает бокор или его помощник, кричите громче, что у вас есть веснушки. Быть может, к вам даже прислушаются.

Брок ответил вместо возмущенной Вик:

– Несмешно.

Отец Маркус сурово ответил:

– Несмешно то, что вы не выполняете мои рекомендации – я просил вас не появляться в городе.

– Тут толпа констеблей, – напомнил Брок.

Маркус не остался в долгу:

– В прошлый раз Виктория Ренар чуть не стала вот этим… – он ткнул указательным пальцем в тело парня, – …на полной горожан набережной. Забрать душу – пара минут. Так что или сидите дома, или громко кричите про веснушки, если хотите жить.

Вик вскинулась:

– То есть по существу дела вам сказать нечего, отец Маркус?

– По существу… – он направился в штаб под тент, сдерживая шаг, чтобы Вик с Броком не отстали. – По существу… Замена погибшего парня скрывалась в храме Седьмого чуда Сочувствия. Правда, парень-альбинос по фамилии Фишер сглупил и сбежал, не дождавшись меня. Судя по тому, что на вас напали, он или хорошо спрятался, или уже мертв. Надеюсь, что чернокнижник находится в отчаянии и клюнет на меня, потому что вы явно не собираетесь отсиживаться в безопасности дома, как я вас просил.

– Увы, грешна, – согласилась Вик, произнося любимую фразу Дрейка. Где-то он сейчас… Может, завтра уже приедет…

– Сможете добиться завтра вскрытия этого несчастного в первую очередь?

Вик пожала плечами:

– Постараюсь, но не обещаю, отец Маркус.

Он крайне серьезно и пугающе из-за алого цвета глаз посмотрел на Вик:

– Пожалуйста, это очень важно, вы же понимаете. И, простите, я спешу – сейчас оформлю бумаги и сразу же назад в город…

– Понимаю, отец Маркус. Но обещать не могу – я всего лишь констебль.

– Знаю, а я просто инквизитор… У каждого свое место и свое служение.

Вик решилась и попросила, ведь он сам заговорил о служении:

– Вы поможете с опознанием трупов?

– Чем? – удивился Маркус.

– Вы умеете вызывать души, ведь вы инквизитор. – Во всяком случае Дрейк точно мог.

Отец Маркус пристально посмотрел на неё:

– Инквизитор не равно некромант. Я таким умением не владею. И тревожить души – последнее дело, которым стоит заниматься храмовникам. – он подошел к столу в штабе под тентом, попросил у констебля бумагу и принялся быстро её заполнять – первичное заключение инквизитора о черном ритуале. Интересно, теперь можно будет забрать дело Ян Ми из архива и подключить к этому расследованию? Брок стоял рядом и терпеливо ждал заключения отца Маркуса.

От берега, где готовился отправляться катер с новыми телами жертв, в сторону штаба направился Блек – он тоже вместе с Фейном возвращался в город.

Блек, пытаясь перекричать толпу констеблей, спешащую на погрузку, позвал:

– Отец Маркус! Быстрее! Катер вот-вот отойдет.

Маркус, расписавшись на бумаге, вздрогнул, обводя взглядом людей. Странно, но Вик показалось, что он искал Блека и не находил его в толпе. Брок, пробегаясь глазами по заключению инквизитора, оторвался от чтения, всматриваясь в отца Маркуса.

– Вас ждут! – громко, сложив ладони рупором, крикнул в этот раз Фейн. – Катер вот-вот отправится!

Взгляд Маркуса бессильно метался от одного лица до другого:

– Да, уже иду…

Блек прорвался все же к ним и замер перед инквизитором:

– Что с вами, отец Маркус? Что-то случилось?

– Со мной все в порядке, – сухо сказал Маркус. – Спасибо, я уже иду.

Так же подошедший Фейн грубо бросил в сторону – в лицо сказать постеснялся:

– Разеваете рот, как рыба, и молчите…

Маркус прищурился и ответил Фейну:

– Это у вас проблемы со слухом.

– Да вы что! – фыркнул лер Фейн и направился обратно на берег. Блек проводил его взглядом:

– Не обращайте внимания, отец Маркус, некоторым, чтобы взбеситься и потерять контроль, так мало надо…

Вик посмотрела на разозленного отца Маркуса, на побелевшего от ярости Брока, снова столкнувшегося со своим страхом, на непринужденно рассуждавшего о человеческой грубости Блека… И её затянуло такой зеленой, противной тиной безнадежности, что снова подкатили слезы. Даже если они найдут тварь-чернокнижника, других тварей меньше не станет. Тот же Блек продолжит жить, как ни в чем не бывало, даже не понимая, в чем его грех… Чего бы ей ни стоило, она добьется справедливости, Блек ответит за все.

Отец Маркус, попрощавшись легким поклоном со всеми, обернулся на Вик, его взгляд скользнул по Броку, потом уперся в Блека, а затем… С яркой вспышкой в эфире взорвалась печать на Маркусе. Он повернулся к Блеку и вкрадчиво, еле слышно сказал:

– Именем храма и короля, вы арестованы, лер Блек. Руки вперед для блокировки и не пытайтесь сопротивляться.

Сердце Вик пропустило удар, а потом руки вскипели эфиром – в чем бы не обвинялся сейчас Блек, даже если его арестуют всего на пару дней, он это заслужил.

– И позвольте узнать, в чем меня обвиняет храм? – голос Блека стал изысканно спокоен – он был уверен, что ему ничего не грозит.

– В преступлении против человечности, – сказал Маркус, и тут эфир вскипел в руках всех магов – Брока, Одли, Лео… Даже Стилл и парочка-слабосилков констеблей замерли, готовые оказаться поддержку при аресте Блека.

– Надо же… Может, уточните? – продолжил настаивать Блек.

Маркус холодно произнес:

– Вряд ли вы захотите, чтобы все услышали о вашей тяге к насилию над арестованными.

Да! Да! Да! Вик хотелось орать от счастья, хотя раньше она никогда не понимала таких фраз в книгах – нериссы так себя не ведут, но нериссы и не сталкиваются с тем, что случилось с Броком. Сердце грела простая мысль – справедливость все же существует! Пусть не светский суд, но храмовый. Это тоже неплохо.

Блек молча протянул руки вперед, позволяя надеть и блокиратор, и наручники.

Констебли безмолвствовали, когда его уводили прочь. Лишь Вик не удержалась и тихо сказала:

– Я люблю инквизицию! Я люблю отца Маркуса… – общий эфир с Броком менял её, делая более открытой и невоспитанной с точки зрения нер.

Одли хмыкнул: