Вик плотно закрыла за собой дверь и подошла к мужчине. Она положила свою ладонь ему на сгиб локтя:

– Брок…

Он вымученно улыбнулся:

– Прорвемся же?

Она не совсем его поняла, но кивнула и подтвердила:

– Справимся.

Брок сверкнул своими зелеными, сейчас казавшимися выцветшими глазами:

– Надо отвечать: прорвемся.

– Прорвемся, – с улыбкой поправилась она.

Брок вспомнил о правилах приличия и качнул головой в сторону многочисленных стульев, оставшихся со вчерашнего совещания:

– Садись, Вики. Рассказывай: как Эван? Он телефонировал? Как… Грег? Ты же его навещала? Еще не хватало, чтобы он того… Эээ… Ну, ты понимаешь… – он смешался, вовремя вспомнив, что перед ним нера.

Вик чуть-чуть сжала его локоть:

– Справимся, Брок. Правда. Не волнуйся: тот, кто подумает о тебе плохо – сам идиот.

– Вики… Давай не будем обо мне…

Она неожиданно для самой себя подалась вперед и обняла Брока:

– Хорошо. Давай не будем о тебе. Только помни: ты слишком многим дорог – не натвори глупостей. – Она отпрянула в сторону, чтобы не смущать Брока – тот принялся заливаться краской – от щек до кончиков ушей. Вик отвернулась к окну и принялась рассказывать Броку: – Эван не телефонировал. Я пыталась сама связаться с ним, но Олфинбург недоступен. Говорят, буря в Серой долине. Грега я навещала – он почти в порядке, во всяком случае, таким кажется. – Она замерла, не зная, стоит ли рассказывать ему про Клер, ведь это больше подозрения, чем факты. – Он собрался помочь с обыском дома нера Аранды. И еще… Газеты…

Брок простонал:

– Не напоминай! Я сейчас поеду в офис «Седьмицы Аквилиты». «Искре Олфинбурга» повезло – она слишком далеко расположена… Переговорю с репортерами – напомню о профессиональной этике.

Вик нахмурилась – предположение Грега об эмпатическом оружии, скрытом в механите-фиксаторе, не давало ей покоя. С виду фиксатор был обычным – тяжелый плоский треугольник, больше полицейского жетона раза в два, с узкой щелью для записи и глазком-камерой. Старая полицейская форма Аквилиты с множеством ремешков позволяла его прикреплять на грудь или на пояс, кто как больше любил. Форма Тальмы не была приспособлена для этого – констебли сами с помощью ремешков крепили фиксаторы под левым погоном. Шекли, как военный, носил фиксатор закрепленным на портупее. Вик смутно помнила гравировки на фиксаторе – не более того.

– А ты не можешь… – она замерла, попав в собственную ловушку недоговоренностей: Брок не знал, что они уже ищут оружие, а не эмпата. – Ты можешь где-то достать фиксограммы Шекли, точнее Гордона в хорошем качестве?

Брок удивленно приподнял брови:

– Могу – в редакции «Седьмицы» точно должны быть, но… Зачем?

– Меня интересует его фиксатор. Очень важно, – призналась Вик.

– Хорошо. Фиксатор, так фиксатор. Будет сделано, Вик. И не смотри так покаянно – я помню свои слова, я помню про пулю в висок, но…

Она снова робко улыбнулась:

– …но с тех пор ты поумнел, да?

– Можно и так сказать, Вики. В любом случае, Аквилите не привыкать к моим фиксограммам – на этих я хотя бы одет! – он озорно улыбнулся – только глаза по-прежнему были настороженные и злые. Он направился к вешалке, стоявшей у входа, надел пальто, захватил шляпу и вздохнул: – Все, я поехал. Одли и Стилл на тебе! И Аранда, конечно.

Вик кивнула:

– Прорвемся?

– Прорвемся. Просто обязаны!

***

Вик наблюдала за Арандой из смежной с допросной комнаты через одностороннее зеркало-шпион – отличное изобретение, в основе которого ни капли эфира или потенцита. Только современные технологии.

Допросная была ярко освещена. Аранда сидел лицом к зеркалу, и каждая его эмоция была хорошо видна. Он не волновался. Он, даже отказавшись от адвоката, был уверен в себе. На все вопросы Стилла и сменявшего его Одли он отвечал спокойно и обстоятельно. Небольшая задержка перед ответами почти не была заметна. Долгие паузы он вообще не брал. Просто сразу говорил: «На этот вопрос я не собираюсь отвечать». Ни разу инспекторам не удалось заставить его сорваться или повысить голос – мужчина был непробиваем и уверен в себе. Он на своем хлипком стуле для допросов напоминал скалу, пусть и закованную сейчас в наручники.

Аранда стоял на своем.

Вик потерла висок – допрос с обреченностью пикирующего аэроплана пошел на третий, бесполезный заход. Это понимали все – Аранда не собирался себя откровенно топить, он оставил для себя лазейку: он не убивал осознанно, он проводил не совсем удачный эксперимент. Может, на кого-то из присяжных и подействует.

Он настаивал: убивать он не собирался. Просто так неудачно совпали биохимические реакции в человеческом теле. Ни одна математическая модель не предскажет со стопроцентной достоверностью такой исход. Только практическое применение лекарства выявит все побочные эффекты.

Рев Одли о том, что смерть нельзя называть «побочным эффектом», Аранда проигнорировал.

От тел избавлялся сам – карфианская магия не запрещена в Эребе. И да, тела сами в состоянии добраться до могил – ему не нужна была помощь слуг.

Едкое замечание Стилла о том, что не дело богатея-фабриканта самому рыть могилы, было отметено тем, что Аранда их не рыл – просто эфиром убирал ненужный грунт.

Тело альбиноса? Какого альбиноса? Не было альбиносов – был рабочий с его фабрики кер Фаренс. Он в пожаре лишился конечностей, и Аранда заботился о нем до самой его смерти. И вешать ярлыки на людей – так себе практика. Разве вам понравится, если вас будут называть бледнокожими?

Фишер? Нет, такого человека Аранда не знал. Признаваться в его смерти он не собирался.

Костяные фигурки? Да, вырезал самолично из кости. Да, не запрещено. Народные промыслы. Происхождение кости? На этот вопрос он отвечать отказался.

Нера Моро? Ответ остался без ответа. Коммерческая тайна.

Нер Марлоу? Коммерческая тайна.

И рев Одли его не смутил.

Нер Тома? Отложенная смерть – мешал своими этическими разглагольствованиями вести изыскания на предмет новых зелий и лекарств.

И ни разу не сбился. Не сорвался. Не проболтался.

Выходил из допросной Стилл – рычал, фырчал, снова возвращался.

Вылетал взбешенный Одли – орал и, хлопая дверью, опять пер обратно.

Вик не вмешивалась. Только раз написала записку и передала через констебля в допросную. Перед этим она еще раз внимательно прочитала газетную статью. Одли, прочитав записку, в которой было написано «Он игнорирует все, что не упоминается в статье!», повернулся лицом к зеркалу и выразительно вздохнул. Он тоже это заметил. Может, дело изначально не в Аранда? Может, дело в нере Аранда? Может, Рауль прикрывал свою жену? Вик некстати вспомнились слова Эвана, когда он говорил, что всегда будет любить Вик, даже если она сойдет с ума… Может, Аранда любил её даже несмотря на то, что она убийца?

Вернулся Брок, притащив фиксограмму с крупным планом фиксатора Шек… Гордона. С усмешкой сказал, что эту фиксограмму ему передал Грег со словами, что и Киту отослана такая же.

Брок сел на край стола, за которым Вик просматривала в полумраке дело Чернокнижника:

– Грег запугал репортеров «Седьмицы» до икоты.

Вик вскинулась, поднимая на него глаза:

– Он их…

Брок криво улыбнулся:

– Он лишь напомнил о военном положении и отсутствии четко прописанных правил, как определять измену родине. Полагаю, с луну это будет останавливать репортеров от откровенных подстав.

Вик закрыла от облегчения глаза:

– Надо же… – Все же она неправильная нера – ждет от Грега подвоха. Она резко поменяла тему: – что-то о доме Аранда уже известно?

– О дааа… – Брок кивнул. – Я заезжал туда – просто полюбопытствовать. Во-первых. Особняк пуст – абсолютно. Вещи не тронуты – их никто не собирал, просто взяли и уехали прочь. Ни следов борьбы, ни следов сборов, ни-че-го.

– Нерисса Абени Аранда?

– Пропала, – мрачно сказал Брок. – Я телефонировал в госпиталь – там она не появлялась. Сказали, что адеру Дрейку передадут мою просьбу о помощи с поисками Абени Аранда.