– Ммм…

– Да не мычи, – взмолился Одли.

– Ммм… Может… Эти вольты все же настолько хорошо лечили потенцитовую интоксикацию?

– Тогда тот, кто это делал с женщинами, заслуживает Королевскую премию за открытие тысячелетия.

Брок с ним был согласен. Но… Черный ритуал в основе открытия тысячелетия? То, над чем бились столетиями, ища лекарство от потенцитовой интоксикации, создал какой-то отсталый чернокнижник из Карфы? То, что спасет всех женщин планеты, убьет или покалечит всех альбиносов мира. Однако… Ну и выбор.

Брок поднял глаза в небеса, но боги, как всегда, молчали. Их вопрос, как как они такое могли допустить, не волновал.

– Еще новости есть? – спросил он угрюмо – они с Одли почти подошли к «Городскому оазису». Его вывеска была погашена. Огромные окна в пол были забиты фанерой. Из дверей тянуло дымом дешевых сигарет, едой и военными – особый запашок портупеи, ваксы для сапог и казармы.

Одли зевнул, высыпая оставшиеся ягодки терна в урну:

– Капитан Джексон притащил военного инженера, знающего, как спасти Аквилиту. Некто майор Бартоломью Верр. Я чуть-чуть присмотрелся к нему, пока комиссар был в штабе… Вроде, нормальный мужик. Чудес не обещает, но именно он отвечает за защитную линию вокруг Аквилиты. Может, что и придумает. Этот Верр сказал, что первый этап – убрать обломки до уровня земли, следующий начнется сразу, как будут данные с потенцитовых маячков. Военные спешат – железнодорожное сообщение следует возобновить как можно скорее. Есть, конечно, ветка вдоль Ривеноук, но с началом войны она же закрыта – ею пользоваться опасно. И… Это… Верр уже взгрел Камбера – оказывается, тот, отправляя вас в катакомбы, забыл сказать самое главное: расстояние между устанавливаемыми маячками должно быть четко в ярд, чтобы можно было точно представлять масштаб трехмерной эфирной модели.

Брок только тоскливо выругался:

– Ну твою же… Ммм…

– Мать, – подсказал Одли. – Дивизион – он. Сильно устал?

– Если надо, пойду обратно в катакомбы. Что поделать.

Одли хохотнул:

– Камбера Верр отправил домой баиньки, чтобы под ногами не мешался, но, кажется, зря. Надо было его все же в катакомбы пихнуть за такое головотяпство… Зря его комиссар пожалел, очень зря…

– Кстати, а где Эван? Его тоже отправили домой?

– Рррразмечтался. Наш комиссар пусть и смещен от управления этим дурдомом, но домой не поехал – отсыпается в паро… – Одли ткнул пальцем в полицейский паробус и вздохнул: – вон он, идет собственной персоной.

Эван выглядел потрепанным, выцветшим – эфира в нем было всего ничего, пару дней даже зажечь огонек не сможет, – сонным, но и уверенным в себе, готовым бороться и идти до конца. Брок признал, что ему очень повезло служить под каким человеком – за Эваном можно было идти и не бояться.

– Доброй ночи, Брок, Вин… – совсем не по служебному поздоровался Эван, с трудом сдерживая зевок. Мужчина зарос щетиной, в которой резко прибавилось седых волосков. Кажется, даже голову сильно припудрило сединой. Или это все же вездесущая пыль? Шинель он накинул на плечи – наверное, когда спал в паробусе, использовал её вместо одеяла. – Блек и лера де Лон вернулись?

– Пока нет, – старательно пряча волнение ответил Брок.

– Тогда…

Что «тогда» Эван договорить не успел – с дальней стороны провала, упирающейся в часовню Сочувствия, разрывая ночную тишину, раздался гулкий грохот взрыва. Именно взрыва – вместо того, чтобы обвалиться под землю, части одного из разрушенных домов взлетели в воздух и тут же зависли не разлетаясь дальше, ограниченные чьим-то защитным эфирным плетением. Мужчины переглянулись – они все резко вскинули руки в попытке создать щит, но все не преуспели: Эван был в истощении, Брок близок к тому, а Одли не хватало выучки и уровня магии. Но щит был. Он удерживал в воздухе обломки и осколки, которые могли ранить случайно оказавшихся рядом.

– Это что еще за хрень?! – выругался Одли, резко бросаясь в сторону взрыва.

Брок тоже выругался, проклиная усталость, удержался от ругательств только Эван – ему нельзя было опускаться в глазах подчиненных. Тем временем из паробуса выскочили ошалелые, сонные полицейские маги, даже из «Городского оазиса» кто-то вышел, а стоявшие в оцеплении у часовни констебли ощерились табельным оружием. Ближайшие военные, разбиравшие завал, тоже стояли наизготовку с револьверами в руках.

Защитное плетение резко опустилось вниз, прижимая взлетевшие обломки вместе с пылью и обнажая один из подземных тоннелей.

Брок ядовито выдавил из себя, замедляя бег:

– Он еще и заботливый, куда деваться!

Блек не стал тратить время на обратный путь в музей. Он просто взорвал изнутри завал, выходя из катакомб прямо на развалины одного из домов.

– Эффектно, – хмыкнул Одли.

– Опасно, – поправил его Эван.

– Зато дивно сокращает путь. – Брок честно добавил: – и ожидание окружающих.

Эван сложил руки рупором и зычно крикнул:

– Убрать оружие! Свои!!!

Грохот взрыва давно стих, даже эхо перестало метаться в горах, а сердце все равно вздрагивало от пережитого страха. Брок спешно спрыгнул с тротуара в провал и направился к пропыленным Клер и Блеку. Клер выглядела молодцом, хоть черты лица и заострились от усталости, а вот Блек… Этот где-то с кем-то успел подраться – не заметить разбитый лоб и перевязанный кулак было сложно. Хорошо если со скалами дрался, а не с Клер… Стало стыло и страшно – зря он все же позволил Клер идти с Блеком.

Эван спешно последовал за Броком – оставлять Мюрая наедине с Блеком ему было еще страшновато. Оба слишком вспыльчивые, оба слишком гордые, оба искалеченные, а необнаруженный эмпат бродит где-то рядом.

Одли рванул к часовне – надо было найти лестницу, чтобы лере де Лон не пришлось штурмовать завалы, как это делали сейчас Брок с Эваном. Ладно, влюбленный Брок – его в таком состоянии никакие препятствия не останавливали, но куда рванул комиссар?! А вроде адекватный был…

Пробираясь через развалины, Брок больше всего на свете хотел сейчас убедиться в том, что Клер не пострадала, помочь ей, взять на руки и донести до паромобиля, отправляя домой, но… Но… Но вместо этого он глупо замер перед ней, давя ненужные романтические порывы, и получил лишь каску со спящими котятами, не удержавшись от нервного замечания:

– Вы еще и котят спасаете! – Блек его сегодня раз за разом удивлял. Один его взрыв чего стоил.

– Это случайно получилось, – пробурчал Блек в ответ. – Вам нечего завидовать – помогать старушкам кормить голубей я не намерен. Ренар, отчитаться вам тут или…?

Эван качнул головой в сторону ресторана:

– Отчитываться не мне – майору Верру. Это военный инженер, он будет закрывать провал… – он обвел Клер и Блека внимательным взглядом: – Вам сейчас что-то срочно нужно? Вода, еда? Лекарства? Идти сами можете? Лер?... Лера?

Клер тихо сказала:

– Я в порядке. Если вы волнуетесь за меня, то Грег пострадал сильнее, пару раз хорошенько приложившись о своды катакомб.

Блек, бросив быстрый взгляд на Клер, ответил Эвану:

– Ничего не надо. Лучше позаботьтесь о лере Э… эээ… Де Лон, – неуклюже поправился он. – Ей надо помочь добраться домой.

Она в ответ возразила:

– Не стоит беспокойства. Я сама в состоянии о себе позаботиться, лер Блек. – последнее слово было полно яда – еще пару секунд назад он был для неё Грегом. Что бы ни случилось между Клер и Блеком в катакомбах, Броку даже жаль стало мужчину. Клер бывала упряма.

– Простите, лера, – Блек склонил голову в жесте покаяния перед уставшей Клер.

Она твердо сказала:

– Я готова отчитаться наравне с вами, лер Блек. Вдруг я могу что-то дополнить, то, что забыли вы? Или не посчитали нужным. Или еще что… А потом поеду к себе…

Блек оценивающе глянул на Клер. Брок заметил, как его пальцы правой руки, перевязанные платком, сжались в известном жесте обновления, но прикоснуться к Клер Блек не решился. Брок признал: Блек был образцовым офицером и лером, заботившемся о Клер. Это не могло не раздражать. И восхищать. И, небеса и пекло, Блек не заслужил воздействия эмпата. В каждом человеке есть что-то темное, только не каждый позволяет этому вырываться из себя. Из Блека это вытащили намеренно, кто его знает, что прячется в самом эмпате? И что вылезло бы из Брока при его воздействии? Или из Одли… Или из других людей… Таким нельзя играть, так вообще нельзя поступать.