В октябре 1964 года соратники из Политбюро ЦК КПСС отправили, наконец, «неуправляемого» Хрущёва под домашний арест. К счастью для Горшкова и его команды, новый «генсек» Леонид Ильич Брежнев во флотские дела не лез, он дал адмиралам карт-бланш.[169] Подобной свободы действий, а также материальных возможностей не имел ни один главком советского флота ни «до», ни «после». Получив свободу действий, руководство ВМФ во главе с Горшковым оценило — в меру своих интеллектуальных возможностей — общую ситуацию и решило сделать главную ставку на массированное наращивание атомного подводного флота, в первую очередь, стратегических ракетоносцев нового поколения, но при этом строить корабли и других классов.
Генсек ЦК КПСС Брежнев на БПК «Красный Крым» (1974 г.)
Этим планам суждено было сбыться. Военно-морское ведомство в годы правления Л. И. Брежнева (1964—82) и Ю. В. Андропова (1982—84) не знало отказа ни в чём, впрочем, как и все другие виды вооружённых сил СССР. Пугая престарелых членов Политбюро ЦК КПСС американской угрозой с моря, живописуя мощь подводных ракетоносцев и авианосных соединений противника, главком легко добивался выделения необходимых средств на строительство новых кораблей. Это позволило совершить «большой скачок» в развитии флота.
Разумеется, подобная бесконтрольность имела и отрицательные стороны. Если прежде по вопросам строительства флота, определения его корабельного состава и способов применения происходили хоть какие-то дискуссии, высказывались различные точки зрения, позволявшие принимать решения (к сожалению, обычно неверные), то теперь всё зависело от мнения и воли одного человека. Адмирал Горшков стараниями многочисленных подхалимов превратился в непогрешимого идола советского флота. Флотские остряки даже придумали соответствующую формулу: «Нет Бога кроме Нептуна и Горшков пророк его!»
Характер главкома тоже изменился, причём в худшую сторону. Уже цитировавшийся адмирал флота Егоров в своих мемуарах не сдержался (видимо, наболело!) и пожаловался:
«Однако было и ещё одно свойство его характера, которое явно проявилось в последние годы командования военно-морским флотом. Это нетерпимость к чужим мнениям, не совпадающим с его собственными. Такое свойство характера порой граничило с волюнтаризмом. О нём можно было бы и не упоминать, если бы это не сказывалось отрицательно на решении важных задач дальнейшего развития флота. Авторитет был непререкаем.
Конечно же, для появления столь опасного свойства в характере главкома были определенные основания. Весьма длительное пребывание в высшей в военно-морском флоте должности, в обстановке полного отсутствия возражений со стороны подчинённых, породило у него некритичное отношение к собственным решениям и поступкам».[170]
Заметим, что в первом издании адмиральских мемуаров (1985 г.) этих критических замечаний не было. На их публикацию издательство решилось только в 1992 году, уже после смерти Горшкова (1988 г.), настолько силён был страх перед всемогущим главнокомандующим даже после его отставки!
Нетерпимость Горшкова к чужим мнениям отметил и адмирал В. А. Касатонов:
«Система работы и службы Горшкова полагала весьма жёсткую централизацию. Будучи молодым, энергичным человеком, имея хорошую память, он многое брал на себя. Но всё же трудно сказать, до какой должности, до какого уровня можно было за всех думать самому. Но Сергей Георгиевич был именно таким человеком. И каждый его подчинённый знал, что решение обязательно будет, а он независимо от должности всегда есть только исполнитель».
Любая инициатива пресекалась на корню, главкому нужны были только винтики-исполнители, старательно исполняющие его волю.
Тридцатилетняя эпоха адмирала Горшкова закончилась в декабре 1985 года, после очередной смены кремлёвского руководства. Новый вождь (Горбачёв) повсюду расставлял своих людей, вскоре очередь дошла до военно-морского флота. В конце переломного года советской истории 75-летнего главкома удалили в группу генеральных инспекторов министерства обороны, представлявшую собой почётный отстойник для отставных маршалов, многозвёздных адмиралов и генералов.
* * *
Фигура адмирала Горшкова три десятилетия в гордом одиночестве возвышалась на военно-морском Олимпе. Другие флотоводцы скрылись в её тени, об их существовании преобладающая часть населения СССР даже не подозревала. Поэтому создавалось впечатление, что заменить стареющего главкома просто некем.
Наиболее вероятный претендент на его место — командующий Тихоокеанским флотом адмирал Э. Спиридонов — погиб в 1981 году в авиакатастрофе.
7 февраля 1981 года после взлёта в аэропорту города Пушкин рухнул на землю и взорвался самолёт Ту-104 авиации Тихоокеанского флота, на котором командование флота возвращалось во Владивосток с оперативно-мобилизационного сбора руководящего состава ВМФ. В результате катастрофы самая мощная военно-морская группировка СССР оказалась обезглавленной.
Погибли: командующий флотом адмирал Э. Спиридонов, начальник Политуправления ТОФ вице-адмирал В. Сабанеев, заместитель командующего ТОФ по боевой подготовке контр-адмирал В. Корбан, начальник оперативного управления штаба ТОФ контр-адмирал Ф. Митрофанов, начальник разведки ТОФ контр-адмирал Г. Леонов, начальник Ставки ВГК контр-адмирал В. Коновалов, командующий Приморской флотилией вице-адмирал В. Тихонов, член Военного совета Приморской флотилии контр-адмирал В. Постников, член Военного совета Сахалинской флотилии контр-адмирал В. Николаев, командующий 10-й оперативной эскадрой контр-адмирал Д. Чулков, командующий 4-й флотилией подводных лодок вице-адмирал В. Белашев, начальник штаба 4-й флотилии подводных лодок контр-адмирал Р. Пирожков, командир дивизии подводных лодок контр-адмирал В. Махлай, командующий авиацией ТОФ генерал-лейтенант авиации Г. Павлов, заместители командующего ВВС ТОФ генерал-майоры В. Рыков и С. Данилко.
Подобных потерь высшего командного состава советский флот не знал даже в годы Великой Отечественной мировой войны. Тогда за четыре года погибли семь контр-адмиралов и два вице-адмирала, а в февральской авиакатастрофе под Ленинградом ушли из жизни сразу 13 адмиралов и 3 генерала. Тихоокеанский флот остался без командиров. Пришлось срочно искать им замену, изымая адмиралов с других флотов и из академий.
Однако советская система выдвижения кадров открывала дорогу наверх тем высшим офицерам, которые лучше других умели приспособиться к условиям советского «театра абсурда». Чтобы не быть голословными, предоставим слово командиру ракетного подводного крейсера стратегического назначения, капитану 1-го ранга Б. Жукову:
«Повидал я на службе выскочек. Их оружие — лицемерие. Нет знаний и опыта в службе на ПЛ, но в почёте на берегу у начальника. Они занимаются по велению начальника в военных гарнизонах строительством детских городков, матросских кафе, спортивных площадок, свинарников и начальственных зон отдыха. Такие люди через некоторое время уезжали на учёбу в Академию, повышались по службе и возвращались командовать соединениями без умения и практики. В дальнейшем они вырастали в людей с неограниченной властью, вне всякого контроля, с привычным чувством непогрешимости и превосходства над окружающими, вседозволенности в действиях, переоценки собственных способностей и возможностей».
Зная это, меньше удивляешься тем нравам, которые господствовали среди командных кадров флота, в частности, отсутствию у большинства офицеров таких качеств, как собственное достоинство и личная честь, уважение достоинства и чести подчинённых. Увы, на флоте, как и в армии, преобладал совершенно иной принцип. Его суть чётко выразили безымянные острословы: «Я — начальник, ты дерьмо! Ты начальник, я — дерьмо!»
