Капитан 3-го ранга П. Д. Грищенко на своей Л-2 вообще совершил целую серию невероятных подвигов:

а) дважды прорвался через оба рубежа ПЛО, сначала в открытую часть моря, потом назад;

б) торпедировал безымянный «крупный транспорт», шедший в составе конвоя с сильной охраной;

в) успешно выдержал после этого мощную атаку глубинными бомбами;

г) поставил минное заграждение, на котором вскоре погибли ещё два немецких транспорта;

д) после этого потопил торпедами ещё 3 транспорта противника;

е) на обратном пути подорвался на вражеской мине и выдержал очередную «мощную» атаку глубинными бомбами.

Выходит, что за один поход Грищенко утопил 4 транспорта (не считая двух, погибших на его минах), т.е. он претендует на половину всех реальных успехов подводных лодок Балтийского флота в 1942 году.

Всё это ложь. В действительности, за 6 месяцев 1942 года (июнь — ноябрь) подводные лодки КБФ потопили и повредили не более 10—15 транспортных судов, включая несколько шведских, торпедированных в территориальных водах нейтральной Швеции. Наибольшего успеха добилась Щ-317 под командованием капитан-лейтенанта Н. К. Мохова, потопившая в своем первом и последнем походе 4 транспорта, из них один шведский.

В 1943 году немцы решили полностью исключить возможность прорыва советских подводных лодок. Поэтому в апреле — мае они выставили на рубежах ПЛО ещё 10 тысяч мин, в том числе много донных с магнитными взрывателями. Между полуостровом Ханко и островом Нарген были поставлены два ряда стальных сетей до самого дна. С обеих сторон этого заграждения патрулировали катера-охотники.

Несмотря на это, командование КБФ отправило свои лодки в самоубийственный рейд. Первой 6 мая вышла из Кронштадта Щ-303 (командир И. В. Травкин). За неделю она преодолела гогландские минные поля, идя самым малым ходом возле дна (буквально «ползла на брюхе»). Но прорваться через второй рубеж ей не удалось. Преследуемая катерами-охотниками, получив многочисленные повреждения, она с трудом вернулась назад.

^{Подводная лодка типа М-XII}

Следующей, 20 мая, отправилась Щ-408. Через двое суток в районе острова Вайндло её обнаружили и атаковали вражеские катера-охотники. Тогда командир лодки, капитан 3-го ранга П. С. Кузьмин, решил всплыть. В течение двух часов он вёл артиллерийский бой с вражескими катерами и одновременно заряжал аккумуляторные батареи. Потом погрузился, после чего несколько новых серий глубинных бомб уничтожили лодку.

Затем наступило затишье. Но 28 и 30 июля на прорыв устремились С-12 и С-9. Увы, обе они погибли. С-12 подорвалась на мине второго рубежа ПЛО уже 2 августа. С-9, вышедшая с целью поиска проходов в противолодочных рубежах, дала последнюю радиограмму 12 августа из района Гогландского плёса. 4 сентября к западному берегу острова Сейскар волны прибили трупы двух матросов с этой лодки в кислородных масках спасательных аппаратов. Видимо, на обратном пути С-9 подорвалась на мине. Несколько членов экипажа вышли из затонувшей лодки, но затем погибли от переохлаждения либо от кессонной болезни.

Потеряв без всякой пользы 4 лодки, командование Балтийского флота убедилось в том, что выход в открытое море надёжно закрыт. До октября 1944 года подводные лодки КБФ в море больше не выходили.

Командование Черноморского флота периодически посылало корабли и даже катера к берегам Кавказа и Крыма для обстрела береговых объектов. Реальный ущерб от этих обстрелов, производившихся по неразведанным целям и без корректировки, чаще всего отсутствовал либо являлся минимальным.

Однако в докладах командующего флотом (сначала — вице-адмирала Ф. С. Октябрьского; с мая 1943 г. — Л. В. Владимирского) наркому ВМФ Кузнецову и лично Сталину постоянно фигурировали взорванные или сожжённые склады, уничтоженные береговые батареи, потопленные в портах транспорты и даже самолёты на аэродромах, находившихся в пределах теоретической досягаемости с моря. Подобное «втирание очков» легко объяснимо. Флотское начальство должно было всё время показывать Москве, что оно действует, день и ночь стремится причинить максимальный ущерб врагу. Но как это сделать? Самый лёгкий путь — обстрелы. Корабли реально стреляли по берегам, где находился враг. А попали они в него или нет, какой ущерб причинили — это уже другой вопрос.

Немцы редко стреляли в ответ. Хотя бы уже потому, что на самом деле береговых батарей у них было очень мало. Но, несмотря на это, последствия подобных авантюр нередко оказывались весьма серьёзными. Кратко опишем самый печальный случай.

^{Лидер «Харьков» разделил судьбу однотипного с ним лидера «Москва»}

5 октября 1943 года в 20.30 из Туапсе для очередного обстрела Ялты вышел отряд в составе лидера «Харьков», эсминцев «Беспощадный» и «Способный». Как и обстрел Констанцы 26 июня 1941 года лидерами «Москва» и «Харьков», этот обстрел не имел никакого практического значения. Как и тот рейд, он завершился трагедией.

Утром 6 октября (в 6.30) корабли открыли огонь по Ялте и Алуште с дистанции около 70 кабельтовых (13 км). Один только «Харьков» выпустил 136 снарядов калибра 130 мм. Как выяснилось позже, все снаряды легли с перелётом. Они повредили в Ялте несколько зданий, убили и ранили несколько мирных граждан. Вражеские войска никаких потерь не понесли.

С берега по кораблям стреляли полевые орудия: 6 калибра 155 мм и 3 калибра 75 мм. Ни одного попадания они не добились. В 7.15 корабли легли на обратный курс. В 8.30 их атаковали 8 пикирующих бомбардировщиков Ju-87. Три 250-кг бомбы попали в лидер «Харьков», который потерял ход и получил дифферент на нос. Эсминец «Способный» взял его на буксир и потащил кормой вперёд со скоростью 6 узлов.

В 11.50 начался второй налёт, теперь уже 14-и пикировщиков Ju-87. В этот раз они повредили эсминец «Беспощадный», который тоже потерял ход. Эсминцу «Способный» пришлось теперь буксировать по очереди два корабля, однако до Кавказского берега оставалось ещё 90 миль (167 км).

^{Эсминец «Сообразительный», однотипный с эсминцем «Способный»}

Командир «Способного» не мог бросить «Беспощадный», взяв на борт его экипаж, чтобы попытаться спасти более ценный «Харьков». Он прекрасно знал, что вместо благодарности его в таком случае ждёт арест, а затем суд трибунала: «На каком основании ты самовольно бросил боевой корабль?! Шкуру свою решил спасти, сволочь!» Увы, именно такова была пещерная логика следователей-костоломов из НКВД, а также членов военно-полевых судов.

Вскоре наступила расплата за всё. В 14.10 корабли атаковала группа «юнкерсов» в составе примерно 20 машин. В 14.25 от их бомб затонул эсминец «Беспощадный». В 15.37 вслед за ним отправился на дно лидер «Харьков». Эсминец «Способный» в течение двух часов спасал моряков с погибших кораблей. Но в 18.10 начался четвёртый налёт, и через 20 минут эсминец погиб в результате детонации собственных глубинных бомб.

Так глупо и абсолютно бесполезно погибли три современных боевых корабля. Из 815 человек личного состава удалось спасти только 123.

Весной 1944 года советские войска начали наступление, в ходе которого они освободили южные районы СССР. Противник отошёл на линию Днепра, а Крым обороняли войска германской 17-й армии и румынские части.

Советские войска наступали одновременно с востока (с плацдарма под Керчью) и с севера (с плацдарма на Сиваше). 8 апреля они прорвали немецкую оборону и двинулись на Джанкой и Симферополь. 11 апреля была взята Керчь, а 15 апреля советские войска подошли к Севастополю. За три недели ожесточённых боев они понесли большие потери, но 7 мая заняли город. Остатки войск противника (до 30 тысяч человек) ещё несколько дней сопротивлялись на мысе Херсонес. Последняя попытка их эвакуации была предпринята 12 мая.