На Чёрное море прибыли итальянские корабли: линкор «Новороссийск» («Giulio Cesare»), лёгкий крейсер «Керчь» («Emmanuele Filiberto Duca d'Aosta»), два эсминца по 1620 тонн («Artigliere», «Fuciliere»), 3 миноносца по 800 тонн («Animoso», «Ardimentoso», «Fortunale»), две подводные лодки («Marea», «Nichelio»), одно парусно-моторное учебное судно. Кроме них, флот пополнили бывшие румынские эсминцы «Летучий» («Regina Maria») и «Лихой» («Regele Ferdinand I»), подводные лодки ТС-1 («Rechinul») и ТС-2 («Marsuinul») — тоже итальянской постройки.
Эти 180-мм орудия крейсера «Ворошилов» в послевоенный период представляли лишь теоретическую угрозу для «вероятного противника». Несмотря на ремонт, крейсер оставался лишь «ограниченно годным» для плавания в открытом море. В 1955 г. его превратили в опытовое судно, а потом в плавучую казарму.
Эсминец Балтийского флота «Проворный» (бывший немецкий «Z-33»)
Как уже сказано, все трофейные корабли нуждались в капитальном ремонте, большая часть оборудования требовала замены ввиду крайней изношенности, либо несовместимости с отечественными механизмами. Действительно, до 1950 года значительная часть их прошла ремонт и модернизацию на судостроительных заводах. Однако многие специалисты считали это мероприятие напрасным:
«К исходу войны корабельный состав отечественного флота был значительно изношен вследствие экстремальных режимов эксплуатации в боевых условиях и полученных повреждений. При этом традиционно слабая для нашей страны судоремонтная база оказалась не в состоянии обеспечить потребности корабельного состава в ремонте, что влекло за собой появление «очереди на ремонт», снижение интенсивности использования кораблей и накопление неисправностей.
В этих условиях отвлечение дефицитных судоремонтных мощностей на сложный ремонт трофейных кораблей неминуемо вело к распылению средств и затягиванию сроков ремонта. Уровень технической боеготовности корабельного состава оставался весьма низким на протяжении всего первого послевоенного десятилетия, то есть увеличение списочной численности кораблей вовсе не свидетельствовало о соответствующем росте числа боеготовых единиц. Многие корабли, как трофейные, так и отечественные, провели в ремонте больше времени, чем в строю...
Если рассматривать результаты ремонта и модернизации каждого отдельно взятого корабля, то приходится признать, что полноценными боевыми единицами отечественного флота они не стали. Модернизация не позволила достичь существенного опережения по сравнению с продолжавшимся моральным износом, и, как правило, не оправдала ни затрат, ни сроков... Неизбежно низкая надёжность ставит под сомнение и реальную боевую ценность трофейных кораблей, которые в лучшем случае могли бы стать «одноразовыми боевыми единицами».[65]
После введения в строй «трофеев» и достройки некоторых отечественных кораблей, к 1 апреля 1950 года на всех четырёх флотах (Северном, Балтийском, Черноморском, Тихоокеанском) в строю находились: 1 линкор (ещё 2 — в ремонте), 4 крейсера (6 — в ремонте), 29 эсминцев (24 — в ремонте), 11 сторожевых кораблей (7 — в ремонте), 114 подводных лодок (ещё 58 — в ремонте), 66 больших охотников за подводными лодками (плюс 15 в ремонте). Подобные морские силы, естественно, не могли решать сколько-нибудь серьёзные боевые задачи.
* * *
Хлопот морскому ведомству добавляли многочисленные преобразования. Так, в 1946—1947 годы количество советских флотов увеличилось в полтора раза, вместо четырёх их стало шесть. Балтийский флот был разделен на два: 4-й (штаб в Балтийске) и 8-й (штаб в Таллине); Тихоокеанский — на 5-й (штаб во Владивостоке) и 7-й (штаб в Советской Гавани). Количество кораблей и боевой потенциал остались без изменений к лучшему. Увеличилось только число руководящих инстанций, а также усложнилась система материально-технического обеспечения. Сути разделения и замысла вождя никто из флотских начальников не понял. Адмирал Егоров недоумевал:
«Флот — не только корабли. Это сложнейший организм с массой различных учреждений: административными органами, многочисленными обеспечивающими службами, тылом. Существуют пропорции численности личного состава частей и соединений флота, а также обеспечивающих их береговых частей. Когда же это «береговое» число удваивается, а число боевых единиц остаётся прежним, то вряд ли такое разделение усиливает мощь флота. Скорее, наоборот: административная надстройка усложняет управление, понижает оперативность, плодит излишние штаты».[66]
Зато Сталин был доволен — теперь у него стало шесть флотов вместо прежних четырёх!
Эсминец Черноморского флота «Лихой» (бывший румынский «Regele Ferdinand I»)
Немного раньше, 25 февраля 1946 года, был упразднён Наркомат ВМФ СССР, а его функции передали вновь созданному Министерству Вооружённых Сил Советского Союза. Но через четыре года, 25 февраля 1950 года, последовала очередная перестройка: Министерство Вооружённых Сил снова разделили на два самостоятельных ведомства — Военное министерство СССР и Военно-морское министерство СССР. После смерти Сталина в марте 1953 года два министерства в очередной раз были слиты в одно — Министерство обороны СССР.
Выбор курса
Осенью 1945 года Сталину, подобно персонажу пушкинской сказки, было уже мало абсолютной власти в СССР и странах Восточной Европы. Лавры победителя агрессивных тевтонов плохо грели душу этого величайшего злодея.
Да, Германия и её союзники были полностью повержены, Красная Армия дошла до Эльбы, красные флаги взвились над столицами ряда государств Европы, сам же Сталин стал одним из вершителей судеб послевоенного мира. Но ненавистный ему «мировой империализм» сохранился, а Западная Европа по-прежнему находилась вне зоны досягаемости Кремля. Прежние надежды на то, что «Большая война» приведёт к окончательной победе мировой революции и к созданию мировой социалистической системы, не оправдались.
Поэтому Сталин, пока народ радовался победе, решал традиционный для России вопрос — что делать? Готовиться к новой мировой войне или заняться решением внутренних проблем, сохранив дружеские отношения с союзниками по антигитлеровской коалиции? Будучи истинным марксистом, Сталин не долго мучился над проблемой выбора. Поскольку главная цель — мировая революция — оставалась неизменной, путь к ней виделся только через Третью мировую войну, которой суждено было стать последней и решающей схваткой с империализмом.
Откладывать столь важное дело на далёкое будущее не стоило. Понятно, что в государствах Восточной Европы, оккупированных Красной Армией, к власти будут допущены только коммунисты, и они волей-неволей превратятся в союзников СССР. Благодаря этому передовые рубежи социалистического лагеря выдвинутся далеко на запад, что даст возможность развернуть передовые, наиболее мощные группировки советских войск, практически в центре Европы, откуда рукой подать до Атлантики и Британских островов.[67]
В Азии Советский Союз приобрел весьма перспективного союзника с практически неограниченными людскими ресурсами. Многолетняя поддержка Мао Цзэдуна принесла свои плоды, армия китайских коммунистов готовилась нанести окончательное поражение режиму партии Гоминьдан во главе с Чан Кайши. После этого ей следовало приступить к освобождению других азиатских народов от гнёта мирового империализма. Направление первого удара — Южная Корея, за ней последуют Индокитай, Бирма и другие страны Юго-Восточной Азии.
