^{Крейсер «Киров», спроектированный по образцу итальянских крейсеров и построенный с помощью итальянских предприятий}

^{Линкор «Октябрьская Революция» после модернизации 1931—34 гг. выглядел весьма внушительно, однако по своим реальным боевым возможностям он уступал любому тяжёлому крейсеру постройки 1930-х гг.}

Итак, морское начальство по-прежнему предлагало развивать «малый флот», способный вести боевые действия лишь на закрытых морских театрах, неподалёку от своих берегов. При этом оно учло тот важный факт, что тогдашняя советская промышленность не могла строить сразу много боевых кораблей, тем более — корабли крупнее, чем лидеры эсминцев.

Сталин согласился с основными идеями данного документа. Но приведенные в нем конкретные цифры, соответствовавшие реальным возможностям отечественной промышленности, его не устроили. Ему, впрочем, как и другим «вождям» рангом пониже, ужасно хотелось получить всё сразу и в большом количестве. В то время были чрезвычайно популярны лозунги типа «мы не можем ждать милости от природы», «пятилетку — в четыре года», «нет таких высот, которых бы не взяли большевики» и им подобные. Вдохновляясь идеями насилия над законами экономики, Совет Труда и Обороны принял 11 июля 1933 года постановление «О программе военно-морского судостроения на 1933—1937 гг.»

В соответствии с этой новой программой большевики вполне серьёзно наметили построить всего лишь за 5 лет огромный подводный флот — 369 лодок (69 больших, 200 средних, 100 малых)! Их совершенно не смущал тот факт, что эта цифра превосходила общую численность подводных сил всех пяти великих морских держав, вместе взятых!

^{Подводная лодка типа «Л-18» серии XIII (1939 г.)}

Что касается надводных кораблей, то планировалось подвергнуть серьёзной модернизации 3 старых линкора типа «Гангут», построить 7 лёгких крейсеров и 45 эсминцев (включая лидеры), а численность торпедных катеров довести до 330 единиц.[16] В составе морской авиации предполагалось иметь в конце 1937 года свыше тысячи боевых самолётов (бомбардировщиков, торпедоносцев, штурмовиков), не считая разведчиков и транспортных машин.

В 1933 году, в соответствии с данной программой, на верфях заложили 31 подводную лодку, в следующем году — уже 52. Однако вполне закономерно такие масштабы и темпы оказались не по силам для «полудохлой» советской промышленности. Судостроительная программа второй пятилетки провалилась с ещё большим треском, чем программа первой пятилетки. Вместо 369 субмарин удалось построить только 137 (37% от плана), причем 52 из них (38% от числа построенных) являлись малыми лодками серий VI и VI-бис, не имевшими никакой боевой ценности.

Что касается лёгких крейсеров, то на Балтике в ноябре 1936 г. был спущен на воду «Киров» (проект 26), а в декабре заложен «Максим Горький» (проект 26-бис). На Чёрном море в июне 1937 г. сошёл со стапеля крейсер «Ворошилов» (пр. 26); в январе того же года началась постройка крейсера «Молотов» (пр. 26-бис). Ни один из них не вступил в строй до конца пятилетки. Эсминцев и лидеров удалось спустить на воду 15 вместо 45. Семь на Балтике («Ленинград», «Минск», «Орджоникидзе», «Гневный», «Гордый», «Грозящий», «Сметливый») и восемь на Чёрном море («Москва», «Харьков», «Бдительный», «Безупречный», «Беспощадный», «Бодрый», «Бойкий», «Быстрый»).

Были также построены около 170 торпедных катеров типа «Г-5». Вместе с серией катеров типа «Ш-4», построенной в 1927—32 гг. (59 единиц) и несколькими экспериментальными катерами, общая численность торпедных катеров составила 230 единиц — на 100 меньше, чем планировалось.

^{Подводная лодка типа M-VI-бис (1935 г.)}

Так неумолимые законы экономики, обойти которые попытались кремлёвские вожди, пустили ко дну их мечты о многочисленных флотилиях подводных лодок и торпедных катеров, надёжно охраняющих берега Советского Союза.

С середины 1930-х годов в международной политической атмосфере стал ощущаться сильный запах крови. На Евроазиатском континенте явно назревала «большая война». По мнению Сталина и его подручных, новая мировая война идеально соответствовало интересам Коминтерна. Они рассуждали достаточно просто. Первая мировая война обеспечила большевикам захват власти в России; следовательно, вторая «Большая война» приведёт (так они думали) к созданию Всемирного союза советских республик. Поэтому нужно срочно готовиться к этой войне, ускорить темпы и расширить масштабы создания могучей армии и мощного флота.

В то же время опыт гражданской войны в Испании (1936—1939) наглядно показал, что для победы над «буржуями» в стране, не имеющей общей границы с СССР, требуется большой военный и транспортный флот. События в Испании завершились поражением испанских «левых» именно потому, что СССР не смог обеспечить ни материально-техническое снабжение, ни прямую военную поддержку революционных сил. Страна Советов не располагала транспортными средствами для крупномасштабной доставки грузов морским путём, а также не имела военного флота, способного защищать коммуникации на значительном удалении от своих баз.

Эти два обстоятельства (приближение новой мировой войны и негативный испанский опыт) повлекли за собой трансформацию отношения советского военно-политического руководства к проблеме флота.

Генеральная линия партии претерпела разворот на 180 градусов ещё в самый разгар войны в Испании. 26 марта 1937 года секретное постановление Совета Труда и Обороны оповестило всех народных комиссаров, что «создание линейного флота является одной из важнейших оборонных задач на ближайшие годы».

^{Эсминец «Гордый» (1938 г.)}

По мнению Сталина, линейные корабли и тяжёлые крейсеры, помимо средства решения утилитарных задач, являлись материальными символами статуса великой державы, без обладания которыми в те времена невозможно было претендовать на полноправное участие в мировых делах.

Чтобы разговаривать на равных с американцами (16 линкоров в 1937 г.), англичанами (13 линкоров) и японцами (8 линкоров), помимо мощных сухопутных войск требовались весьма серьёзные аргументы на море в виде хотя бы двух десятков новых линкоров и тяжёлых крейсеров, а вот их у СССР как раз и не было. Требовались серьёзные усилия для исправления сложившегося положения.[17]

Веете, кто не «сориентировался» и продолжали настаивать на приоритетном строительстве подводных лодок, торпедных катеров, сторожевых кораблей, автоматически попали в число врагов народа. Выступая на XVIII съезде ВКП(б) в 1939 году, нарком судостроительной промышленности И. Ф. Тевосян со знанием дела заявил «всесоюзному партийному активу»:

По иронии судьбы, большинство пресловутых «врагов народа», «агентов иностранных разведок» и «прочей фашистской мерзости» на флоте составили не бывшие «золотопогонники» из дворян, а «революционные новаторы-пролетарии».

В том же 1939 году на 1-й сессии Верховного Совета 1-го созыва было сделано сообщение уже для всего мира: «У могучей Советской державы должен быть соответствующий её интересам, достойный нашего великого дела, морской и океанский флот».