— Знаю, но Моран здесь ни при чем, — сказала я более высоким, чем обычно, голосом. Говорить с кем-то о Хранителе было тяжело, — он бы никогда поступил таким образом. Нынешний Хранитель не так жесток.

— Ты уверена в этом? — с легкой насмешкой сказал Фарел.

— Да, — твердо сказала я.

Я верила в это, верила в Морана, и в то, что он не ослеплен фанатизмом, как многие в этом мире.

— Хорошо. — Прервал мои размышления эльф, — каждый имеет право на ошибки. В свое время мы тоже совершили немало ошибок, что и привело к убийствам моих союзников. Хотел бы я спасти всех, но увы. Одно слово предателя — и наши заветные цели рассыпались как карточный домик.

— Какие цели? — тихо спросила я.

Удивительно, но я увидела, как стал меняться Фарел в лице. Ему было трудно говорить об этом. Неужели и у него есть человеческие эмоции?

Фарел закрыл глаза, словно борясь сам с собой. Судорожно вдохнул и произнес на выдохе:

— Восстановить Брилэйн. Вернуть его к жизни и свету.

Восстановить Брилэйн? Низины?

Несколько секунд я смотрела на него, не моргая. А затем неожиданно для него, да и для самой себя, задрала голову и громко расхохоталась.

Эльф и даже Грун уставились на меня, как на сумасшедшую. Я же ничего не могла с собой поделать: такое дикое, на грани истерики, меня пробрало веселье. Я смеялась и смеялась, из глаз хлынули слезы, а живот немного покалывало.

— Я сказал что-то смешное? — ледяным голосом сказал Фарел. Я взглянула на его такое важное, сосредоточенное и немного пафосное лицо и снова прыснула от смеха.

— Ох, извини, — весело сказала я, утирая слезы, — это просто…просто…

Но не успела я договорить, как эльф схватил меня за запястье и резко притянул к себе.

— Что это такое? — прошипел он, — откуда это у тебя?

Улыбка застыла на моем лице. Фарел выглядел очень и очень разъяренным. Вытянутые глаза сияли сильнее прежнего, губы скривились в гневном оскале.

— О чем ты говоришь? — сказала я, вырывая руку. Сумасшедший.

— О кольце! — крикнул он, пытаясь вновь схватить меня за руку, но я оказалась проворнее, — откуда оно у тебя?

Ах, мой перстень. Я поднялась со скамьи и отошла от эльфа на безопасное расстояние. Вовсе не хотелось, чтобы он вырвал кольцо и ненароком выпустил моих теней. Они и так разволновались, бедные. Еще дел натворят…

— Это — подарок, и кольцо теперь принадлежит мне, — сказала я, пятясь от эльфа. Вид у него был сейчас крайне болезненный. Нестабильный, я бы даже сказала.

— Кто⁈ — вскричал Фарел так громко, что все вокруг словно застыло от страха, — кто дал его тебе⁉ Отвечай!

Я мельком взглянула на Груна, перевела взгляд на перстень. Тени тихо перешептывались между собой и были очень взволнованны. Кроме меня их никто не слышал.

Какая-то часть меня, несомненно темная, твердила, что я должна солгать. Придумать что-нибудь, что угодно, но не говорить эльфу, как мне досталось кольцо. Другая же часть шептала о том, что лучше сказать все, как есть.

Я молчала, слушая и дыхание Груна, и шелест теней, и голос интуиции…

А потом внезапно вспомнила Морана и наш давний разговор в саду. Перевела взгляд на Фарела. Отчетливо поняла, что он эгоистичный лжец, такой же, как и многие в этом мире. Но лжец несчастный и отчаявшийся — это было видно по его глазам, которые вновь стали прежними.

Солгу — и стану такой же, как все они. Не сразу, но рано или поздно. Как фанатичный Пролан, трусливый король, злобные и зарвавшиеся гвардейцы, как ослепленный и запутавшийся Галвин…

Нет! Никакой лжи. Пусть здесь так не принято, но я буду говорить правду. Прямо и без недомолвок.

— Мне дала его Этайн, — сказала я и посмотрела эльфу прямо в глаза. Фарел дернулся, как от удара, и в одно мгновение стал словно ниже и меньше. Слабее.

— Этайн? — одними губами повторил он, — ты видела ее? Говорила с ней?

Внезапная догадка пронзила меня. Почти наяву, я услышала тихий шепот в голове: «Исправь».

Но этого не может быть! Это невозможно! Ведь прошло столько лет, и тот эльф в моих видениях выглядел совсем иначе.

— Не может быть, — повторила я вслух, глядя на Фарела широкими глазами, — это был ты? Ты — тот, кто похитил Этайн? Я видела совсем другого…

Я удивленно заморгала и, почувствовав резкую слабость, села на скамью.

— Видела? — переспросил хриплым голосом он, — ты видела тот день?

— Да, — тихо сказала я, — она показала мне. Но это был не ты. Не ты…

Фарел криво ухмыльнулся, дотронулся длинными пальцами до своего лба и провел ими по лицу. Одно плавное, почти небрежное движение ладонью — и его лицо изменилось. Те же волосы, тот же, светло-зеленый, цвет глаз…А черты лица другие. Знакомые, черт возьми.

Теперь передо мной сидел не просто Фарел, а загадочный эльф, возлюбленный Этайн, тот самый, кого я увидела в видениях далекого прошлого.

Повергнутый и побежденный. Отчаявшийся и несчастный. Словно не было этих тысячелетий забвения и новой эры, что наступила после становления Айрема.

Но как? Как он жил все эти столетия, эпохи без любимой? А смогла бы я на его месте сохранить чистоту души, не ужесточиться и не впасть в безумный гнев от осознания, что мой любимый превратился в тень?

Предаваться воспоминаниям, видеть на месте нашего дома руины, населенные бесплотными тенями и не иметь сил изменить это. Жить так, из года в год. Вечно! По мне — это адские муки, а не жизнь. Впрочем, Этайн досталось еще больше.

— Это был я, — произнес ослабевшим голосом Фарел, словно вид кольца забрал у него все силы.

— При желании, — продолжил он говорить, — эльфы могут менять свой лик. И теперь, — Фарел жестом руки вернул себе прежний облик, — это мое настоящее лицо, под которым меня знают многие.

Я почти с восторгом смотрела, как легко и быстро преображается его облик. Он менял лица так же просто, как одежды. Мне бы так. Тогда можно было бы ничего не опасаться.

— Она дала тебе кольцо, — задумчиво произнес Фарел, — выбрала тебя…Почему именно ты?

В его голосе звучали знакомые высокомерные нотки.

— Почему бы тебе самому не спросить ее об этом? — с вызовом произнесла я и на всякий случай сжала кольцо пальцами.

— Да потому что она не говорит со мной! — взревел эльф с таким отчаянием в голосе, что невольно стало его жаль.

Как долго он держал в себе эти эмоции? И почему Этайн не говорит со своим возлюбленным? Потому ли, что девушка превратилась в тень, или этому есть иная причина?

«Потому что он предал ее», — уверенно шепнула моя теневая половина.

— Ты жаждешь подарить низинам свет, — произнесла я, почувствовав внезапный прилив сил, — свергнуть Торлана, вернуть Этайн…

Я замолчала и призадумалась, внимательно изучая эльфа. Готова поклясться, что свет — далеко не главная цель Фарела.

Как мне казалось, единственное, чего хотел эльф — это вернуть свою женщину. Любить столько лет…Это вызывало невольное восхищение. Поразительное терпение! Пытаться сделать это тысячи раз, и тысячи раз терпеть поражение… Оптимизм на грани безумия. Я бы на его месте уже свихнулась, честное слово!

— Мы с союзниками хотели, — сказал спустя затянувшееся молчание эльф, — восстановить Брилэйн, вернуть ему первозданный облик. Свергнуть потомков нечестивого Айрема. Установить свою, законную власть.

— Но зачем это понадобилось моим родителям? Для чего они так рисковали?

Эльф усмехнулся.

— Ты еще не поняла? — сказал он, — Брилэйн — родина твоих предков. Там — твой истинный дом и дом твоих родителей, там черпали силу и знания твои предки. Некоторым удалось сбежать, и все эти годы они желали возродить город. Исправить то, что совершил этот подонок, Айрем.

Несколько минут я ошарашенно молчала, переваривая услышанное. И все тут же встало на свои места. Вот почему мне там было легко, вот почему в низинах я чувствовала себя как дома. Я и была дома. И все же…Низины уже мертвы.

— Как долго вы пытались сделать это? — прошептала я, — неужели вы не понимаете, что с тех пор, как пал Брилэйн, прошли тысячи лет, мир изменился! Как бы ты не желал, ты не вернешь миру прежний облик, не вернешь людям прежнее мышление! Это невозможно.