— Не понимаю… — задумчиво произнес Моран, глядя в окно.

— Грун всегда был своевольным, — сказал ворон, — думаю, у него есть на то свои причины.

Хранитель глубоко вздохнул и на миг прикрыл глаза, привычная усталость снова вернулась к нему.

— Это все, что ты хотел мне сообщить? — сказал спустя некоторое время Моран.

— Да, — ответил ворон, — мои братья разлетелись по столице в поисках Груна, я же решил сразу направиться к тебе, чтобы сообщить эту весть.

— Благодарю тебя, — искренне сказал Хранитель, — а теперь лети! Меня ждет неоконченное дело.

Ворон тихо каркнул и стремительно вылетел в окно. Хранитель же отправился дальше, в потайную камеру, непрестанно думая о Груне и его странных поступках. Он чувствовал одновременно и печаль, и надежду. Ведь если Грун жив, то…

Его размышления прервали приглушенные крики, что раздавались снизу. Судя по всему, кричал Пролан. Хранитель нахмурился, прислушался и перешел на бег.

Там, с Проланом, находился кто-то еще. А это не предвещало ничего хорошего.

Когда Моран подбежал к двери камеры, было уже тихо. Подозрительно тихо. Хранитель вошел внутрь и резко остановился, увидев неподвижное тело советника на полу.

Медленно приблизился к нему, опустился на колени и внимательно осмотрел Пролана. Тот был жив, но совершенно невменяем.

Стеклянный взгляд, застывшая безумная улыбка, с уголка рта стекала слюна, скрюченные пальцы указывали на что-то сверху. Зрелище малоприятное.

Хранитель толкнул его в плечо и громко позвал по имени. Никакой реакции. Позвал еще раз, и еще. Наконец, Пролан слегка повернул голову и посмотрел на него затуманенным взглядом.

— Ы-ы-ы! — прокричал Пролан и оглушительно расхохотался, — Те…Те…Тени! Тени! Це…це… целовали тени!

Хранитель с отвращением посмотрел на него и поднялся на ноги. Он сделал еще несколько попыток заговорить с Проланом, но это было бесполезно: советник по-прежнему выкрикивал одно и то же слово, раз за разом, и не переставал смеяться безумным смехом.

Моран отошел от него и увидел приподнятую каменную плитку, под которой лежала бархатная ткань. Судя по всему, там-то и был спрятан камень. Но сейчас его нет. И Пролан обезумел.

— Тени! Тени! — снова прокричал советник, и Морана словно пронзило молнией.

Тени, камень, древние сказки, новости о появлении Груна…Внезапная догадка пришла к нему. То, что случилось с Проланом, очень похоже на воздействие низин…

Но это просто невозможно! Этого не может быть. И все-таки все его ощущения, чувства говорили об обратном. Она была здесь. Была минуту назад!

— Не может быть… — вслух прошептал Хранитель и подбежал ко второй двери, — Лиза…

— Может, — раздался хриплый голос Груна за спиной, — здравствуй, друг.

Низины. Мертвая земля, лишенная жизни и радости. Странно, но я даже скучала по этим краям.

Фарел перенес нас в стеклянный город, и мы стояли у того самого храма, где я когда-то увидела образы далекого прошлого.

Я испытывала странное волнение и легкую дрожь, пританцовывая на месте, пока эльф соберется с духом, чтобы войти внутрь. Это удивляло больше всего: обычно он проявлял нетерпение, торопился, а теперь замер в нерешительности, словно робкий подросток.

— Идем же, — не выдержав, сказала я и потянула его за рукав.

Фарел вздрогнул и посмотрел на меня. В его глазах читался страх. Вот те раз! Эльф боится. Вот только боялся он, видимо, не теней, не того, что услышит в пророчестве, а возможной встречи с Этайн.

Боялся, что она его не простит.

— Да, — тихо вымолвил он и вошел в храм.

Я отправилась следом. Мы быстро пересекли пустые залы, поднялись на второй этаж по старой лестнице, и оказались в том самом помещении, где я уже была в прошлом.

Пожалуй, в глубине души я всегда знала, что вернусь сюда, вставлю недостающие камни в отверстия на полу и увижу…Что? Очень скоро мы выясним это.

Медленно, почти не дыша, я приблизились к центру зала, который освещал тонкий луч света. Тени в кольце взволнованно затрепетали, словно почуяв большие перемены.

«Потерпите, дорогие мои, — мысленно обратилась я к ним, — скоро вы станете свободными».

Фарел опустился на колени и поочередно вставил в отверстия на полу пять камней. Поднял голову и произнес усталым голосом:

— Теперь твоя очередь, Лиза.

Сердце гулко билось. Дыхание участилось, а ладони вспотели. Я волновалась, страшно волновалась…И в то же время мне было удивительно хорошо.

Я приблизилась к эльфу и села рядом. Вставила вибрирующий камень правды. За ним — покрасневший камень лжи. Осталось только мое кольцо.

— Думаю, тебе стоит отойти, — прошептала я, не глядя на эльфа. Он мгновенно повиновался и прильнул к дальней стене.

Я сняла с пальца кольцо, на мгновение задумавшись, а не выпустить ли тени?

Но затем пришло четкое осознание, что они на своем месте, и без них мне не прочесть пророчество.

Я сделала глубокий вдох, закрыла глаза и прислонила перстень к последнему, самому маленькому отверстию.

Тишина.

Первые секунды ничего не происходило. Раздался легкий щелчок, и тени, что затаились в кольце, вырвались наружу. Закружили вокруг меня, плотно облепили кожу, целовали холодными губами, шептали…

Затем, одна за другой, прошли сквозь мое тело, обдав черным холодом.

«Услышь», — раздалось откуда-то сверху.

Я раскрыла глаза, подняла голову. Яркий луч света вспыхнул синем пламенем и пронзил меня насквозь.

Кажется, я закричала. Так больно, холодно и страшно мне стало. Перестала чувствовать свое тело, перестала видеть, слышать. В голове на протяжной ноте раздавался громкий звон.

А затем все резко стихло.

Вокруг уже не было ни стен древнего храма, ни летающих теней — ничего. Сплошной мягкий свет без конца и края, теплый и убаюкивающий.

С четырех сторон приблизились женщины с золотыми волосами. Взглянули на меня ласково, взялись за руки и в один голос произнесли:

— Услышь…

Через мгновение закружили в медленном хороводе и запели слова пророчества. На древнем языке детей Бездны:

Истинная сила прольет свет

На те места, где счастья нет.

Где хаос развратил людей,

Оставив призрачных теней

На муки вечные страдать,

Покоя им нигде не знать.

Но правду всю лишь тот узнает,

Кто поражение признает.

Кто потеряет — тот найдет.

А кто отдаст — приобретет.

Тому будет сила дана,

Кто от нее откажется сполна.

Я шепотом повторяла мелодичные слова, и, казалось, они отпечатались в моем сознании, пропитали мои мысли и тело.

Внезапно стало тихо, и я, наконец, раскрыла глаза.

Все тот же пыльный зал, эльф стоял с широко раскрытыми глазами и, кажется, даже не дышал.

— Ты слышал? — тихо сказала я. Эльф вздрогнул, словно очнулся от долгого сна и неуверенно кивнул.

— Слышал, — прохрипел он, — но не понял ни слова. Ты бормотала на незнакомом мне языке. Его звуки были такими ужасными, и словно всю мою душу высасывали. Страшный язык…

Я недоуменно посмотрела на него. Никогда он еще не выглядел таким напуганным и потерянным.

— Нет, это прекрасный язык, — искренне ответила я, — один самых прекрасных языков, что я когда-либо слышала.

— Язык детей Бездны! — сплюнул Фарел и снова стал прежним, — ответь, что они тебе сказали? В чем древнее пророчество? Как я смогу освободить Эт…все эти заблудшие души?

«Да плевать ему на заблудшие души», — подумала я и вслух перевела ему то, что пропели женщины. Рифмовать, конечно же, не стала. Обойдется Фарел этот.

Несколько секунд он стоял в замешательстве, а затем медленно приблизился ко мне, наклонился и попытался вытащить камни из отверстий.

— Не стоит этого делать, — я схватила его за руку и остановила, — они должны остаться здесь. Здесь их место. Фарел, я выполнила свою часть сделки, теперь твоя очередь. Метка. Мне нужна метка, помнишь?