Так мы и шли. Я пела, Моран молча слушал, иногда спрашивая, о чем была та или иная песня. Если бы не тьма, холод и голод, это вполне можно было назвать приятной прогулкой. Правда, немного изнуряющей.

Расстояние между нами и горами сокращалось. C одной стороны, я радовалась этому. Но с другой, совсем не хотелось спешить. Я опасалась, что Моран переместит нас в Цитадель, как только мы окажемся на той стороне. А если так произойдет, то не останется никаких шансов на побег.

«Но все-таки у меня будет в запасе несколько мгновений, пока Моран выстраивает заклинание для перемещения, — успокоила я себя, — этого времени может хватить для того, чтобы улизнуть».

Конечно, в моем плане были явные пробелы. Но все-таки это был иной путь, помимо Цитадели и Пограничья. Путь к свободе. Меня подстегивали решимость и уверенность, что все получится.

Когда уже все песни, что я знала, были спеты, а вода в бурдюке закончилась, мы наконец подошли к подножию гор. Они были иссиня-черные, кривые и напрочь лишенные какой бы то ни было растительности. До этого дня мне никогда не приходилось карабкаться по горам и покорять вершины. Я панически боялась высоты с раннего детства.

— Они впечатляют, не так ли? — произнес Моран, глядя на горы с восторгом. Я его чувств не разделяла.

— Меня они больше пугают, — ответила я, пытаясь разглядеть вершину, что скрывалась за густыми тучами.

— Эти горы намного древнее нашей расы. Они стоят здесь вечность, пожалуй, с самого сотворения мира, — Моран прикоснулся к холодному камню, — подумать только, сколько всего они повидали…Сколько тайн в себе хранят. Каждый раз, приходя сюда, я думаю об этом.

Я вспомнила о том, как некогда Галвин сказал, что Хранитель бывал в низинах, что были как раз неподалеку.

— Как часто ты бывал здесь? — спросила я, впрочем, не надеясь, что он ответит.

— Достаточно, — сухо ответил он и указал путь рукой, — сюда. Ты идешь первая. Если оступишься — я поймаю.

Я увидела узкую тропу. Глубоко вдохнула и, подавив в себе панику, сделала шаг. Следом поднялся Моран. Я старалась не смотреть по сторонам и тем более вниз. Только вперед и под ноги. Только на узкую тропу, что петляла и змеилась под ногами.

Я не останавливалась. Потому что знала, если остановлюсь, то не выдержу и посмотрю вниз. И умру от ужаса, от своей глупой фобии, от которой тряслись поджилки и потели ладошки.

Лишь присутствие Морана, что молчаливой тенью шел позади, придавало сил и немного успокаивало. Немного. Но этого было вполне достаточно, чтобы преодолеть горный кряж.

Невероятно, но я сделала это. Мы сделали. Пройдя длинный путь, спотыкаясь и чуть не падая от усталости, мы оказались на вершине горы. Вид оттуда открывался просто поразительный.

Слева — черный, безжизненный мир, который освещала вечная луна. Справа — дикий лес, утопающий в предрассветном тумане. Живое и мертвое. Черное и белое. Это был пугающий, но в то же время прекрасный в своей мрачности контраст.

— Теперь можем передохнуть, — сказал Моран, озираясь по сторонам. На его лице не было никаких следов усталости. Он был таким же, как всегда. Спокойное дыхание, равнодушный цепкий взгляд, бесстрастное выражение лица. Как ему это удается?

Моран подошел к ровной площадке, подобрал какую-то веточку и начертил загадочные символы на земле. Закончив, он стал на одно колено, положил ладонь на землю и прошептал невнятные слова. Символы загорелись синим пламенем, и тишину наполнил тихий шелест. Он усиливался, становясь все громче.

Этот звук был шелестом крыльев. Вокруг нас парили десятки воронов. Угольки их глаз сверкали синим огнем.

Один из воронов сел на плечо Морану и склонил голову к его лицу. Вид у обоих был такой…Так радуется домашнее животное возвращению своего хозяина. Моран улыбнулся, одним пальцем погладил ворона по голове и что-то ему прошептал. Ворон два раза каркнул, взмахнул широкими крыльями и взвился в небо. За ним полетели и остальные птицы. Мгновение — и вороны скрылись из виду, а затем и вовсе исчезли.

— Вороны? — только и смогла вымолвить я.

— Да, — с улыбкой ответил он. Я готова была поклясться, что в его интонации было столько любви в тот момент, сколько некоторые за всю свою жизнь не испытывали.

— Что ты ему сказал?

— Сказал, что мы проголодались.

— Разве они смогут помочь?

— Они смогут, — ответил он и создал очередной костер, присел возле него.

— Присядь, — сказал Моран, — ты прекрасно справилась с подъемом. Не каждый мужчина способен выдержать его. А теперь нужно дать отдых ногам.

Я с громким вздохом облегчения села на землю и вытянула гудящие ноги. Мы сидели молча и смотрели на костер, когда вновь прилетели вороны. Один из них подлетел ближе всех, из его клюва что-то выпало.

Хранитель поднял сверток и с улыбкой показал мне его.

Это был холщовый мешок, в котором оказались хлеб, сыр, немного вяленого мяса и вода. Я взяла немного хлеба с сыром и стала жадно есть.

Мысль о побеге не покидала меня ни на минуту. С вершины горы сбегать глупо, конечно. Это верная смерть. Следовало каким-то образом выяснить, когда и где Моран намерен переместиться, и подготовиться к этому.

Но как вытянуть хоть что-то из этого человека? Я перевела взгляд на Морана. Он ласково гладил ворона, затем что-то шепнул ему, и стая скрылась за горизонтом.

Какое-то время мы ели молча. Насытившись, я спросила:

— Где они взяли этот мешок?

Моран улыбнулся. Он так часто улыбался за последние полчаса, что это начинало смущать и настораживать.

— Они взяли это на кухне в Цитадели. Там всегда держат несколько таких мешков с провизией для подобных случаев, — ответил он.

— И часто бывают такие незапланированные путешествия? — спросила я.

— Я — Хранитель. Мне часто приходится бывать в самых разных местах. И кто сказал, что это путешествие было незапланированным? — произнес он и опять улыбнулся.

Я удивленно уставилась на него. Он вел себя непривычно. Хотя бы потому, что много улыбался. К тому же, я была пленницей, подозреваемой во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Он, по идее, должен был меня на привязи вести. А вместо этого кормит, песни слушает, улыбается.

— И для чего же это путешествие? — спросила я, пытаясь побороть смущение.

Моран проигнорировал мой вопрос и поднялся на ноги. Подошел к самому краю вершины и устремил свой взор на темное Пограничье. Глубоко вздохнул, раскинул широко руки и поднял голову, подставляя лицо прохладному ветру.

Я с интересом наблюдала за ним, ожидая, что сейчас он произнесет какое-нибудь заклинание или что-то вроде того. Но Хранитель молчал, лишь изредка громко вздыхая. Это был вздох…облегчения? Спустя долгое молчание Моран, наконец, повернулся ко мне.

Я взглянула в его лицо…и не узнала. Никогда прежде я не видела его таким. Глаза ярко сияли, складки на лбу разгладились, а уголки рта растянулись в легкой улыбке. В этот момент он выглядел счастливым, по-настоящему счастливым.

— Большинство людей, — спокойным голосом произнес Моран, указывая рукой на Пограничье, — боятся этого места. Так же, как и низин. Ведь там нет ни солнца, ни жизни, ни других людей, — он снова глубоко вдохнул и закрыл глаза, — но именно здесь я чувствую себя по-настоящему живым.

Я с изумлением смотрела на него.

— Почему? — прохрипела я.

— Потому что только здесь я могу быть собой, — Моран грустно улыбнулся и сел рядом со мной.

— И кто же ты?

Он нахмурился и взял бурдюк из моих рук, сделал несколько глотков и устремил взгляд вдаль. В сторону Пограничья.

— Ты знаешь это, — помолчав, промолвил он, — я — Хранитель Цитадели света. Тот, кто должен оберегать мир от хаоса и тьмы. Я был совсем мальчишкой, когда надел плащ Хранителя. Тогда я верил, что смогу изменить мир к лучшему, сделаю его чище и принесу людям свет. Я был идеалистом. Проще говоря, глупцом. Но с годами пришло понимание…и разочарование.