— А еще мне снился ты.

Больше ничего говорить я не стала и уставилась в его глаза. Мы молча смотрели друг на друга бог знает, сколько времени. Мысленно и взглядом я рассказывала ему свой сон, как звала, как бежала к нему. А он…

— Я догадался, — сказал он вслух, и лицо его прояснилось, — я услышал твой зов. А когда появился в твоей комнате, ты еще спала, вот и я решил…

— Хранители могут чувствовать чужие сны с их участием? — спросила я. Такая перспектива меня не очень радовала.

— Нет.

— Тогда почему? — спросила я. Меня это взволновало, но я стремилась не подавать вида.

— Не знаю, — тихо ответил Моран, — это необъяснимо. Так же, как и твое появление здесь.

— Наверное, это эмпатия, — сказала я, произнеся последнее слово на своем родном языке.

— Что это значит? — спросил он.

— Эмпатия — слово из моего мира. Способность ощущать эмоции и чувства других людей, а также их настроение. Особенность некоторых людей — никакой магии, — улыбнулась я.

— В нашем мире с этим не согласились бы. У нас есть люди, которые умеют чувствовать настроение других существ. Таких немного, и я не отношусь к их числу. Чувства и мысли окружающих можно прочитать и без волшебной способности. В этом смысле я больше полагаюсь на разум и жизненный опыт.

— Другого ответа от хранителя я и не ожидала, — ответила я, непроизвольно растягивая губы в улыбке, — и все-таки. Может, ты меня услышал, потому что я каким-то образом передала тебе часть своих мыслей? Часть своих будущих снов? При прикосновении…или еще как-то?

— Возможно, — медленно произнес он, — но, в таком случае, это будет первый случай в истории.

— Уникальный, — улыбнулась я, — как и все произошедшее со мной.

— Уникальный… — тихо повторил он, глядя мне в глаза.

В его взгляде я увидела нечто такое, отчего внутри у меня все задрожало и, каждая клеточка тела пришла в танцующее движение. Его взгляд не был взглядом заинтересованного мужчины, в этом взгляде не было ни желания, ни влечения — ничего такого…Но в нем был свет. Какой-то удивительный, мягкий свет, от которого по телу разлилась радость. Я не могла, да и не хотела говорить. Моран тоже молчал. Казалось, мы даже не дышали.

А затем он моргнул, слегка вздрогнул и произнес обычным сдержанным тоном:

— Твой сон можно будет обсудить позже, когда вернемся в Цитадель. Мне пора. Будь готова к завтрашней встрече с королем. За тобой придут.

— Постой! — сказала я, — не уходи. Нашли ли того, кто пытался отравить меня?

— Нет.

— Но есть хотя бы какие-то догадки, кто мог это сделать?

Моран нахмурился и молча покачал головой. Затем резко развернулся и вышел из комнаты.

Через какое-то время я нашла в себе силы подняться и отправиться на поиски кухни. Там меня встретили несколько человек, в том числе совсем юные поварята в огромных колпаках.

При виде меня дети разбежались в разные стороны. Сначала я решила, что их напугал мой вид: худющая, бледная, с перевязанной головой и потрескавшимися до крови губами. Но затем заметила, что и взрослые поглядывали на меня с опаской. Они избегали моего взгляда, на все вопросы отвечали отрывисто и односложно. И все время переглядывались между собой, пока я ела кашу с топленым молоком. Мне были не рады.

После я отправилась в купальную комнату. Мытье оказалось непривычно быстрым. Отсутствие волос явно экономило время. Я обтерлась хлопковым полотном и посмотрела в зеркало. Худая, бледно-желтая, лысая…Я выглядела ужасно. Без преувеличения. Ну и к черту! Поскорей бы вернуться в Цитадель света, а потом…

«А что потом?» — спросил мой внутренний голос.

Я замерла. Меня пугал этот вопрос. Потому что я не знала. «Потом» можно искать ответы и возможности вернуться домой. Либо привыкать и остаться здесь. Оба варианта одинаково страшили и тревожили.

Я не была уверена, что хочу назад, так как всю свою жизнь чувствовала себя там чужой. В чужом месте, в чужой жизни. Но и этот мир не принимал меня, для него я была еще более странной и инородной, чем для своего. К чему стремиться? Куда двигаться? Я не знала. Потом — будет потом. «Буду решать проблемы по мере их поступления», — подумала я и отправилась спать.

Следующим утром, легко позавтракав, я начала приготовления к предстоящей беседе. Не без труда надела простое платье с закрытым воротом, стремясь хоть как-то скрыть худобу. На голову повязала расшитый цветами платок, который обнаружила в шкафу. Наверняка, Галвин позаботился об этом. Несколько раз умывала лицо ледяной водой, чтобы немного придать румянца щекам. Тщетно. Вид у меня был изнуренный и больной. Махнув рукой, я села в кресло и принялась терпеливо ждать, когда кто-нибудь явится за мной.

Через десять минут пришел угрюмый мужчина и молча провел в зал, где меня уже ожидали.

Это помещение разительно отличалось от остальных. В нем было всего одно окно, и потому там стоял полумрак. Горело несколько свечей, что добавляло большей мрачности. Да и лица людей не выражали никаких теплых эмоций. Они сидели за овальным столом. Король, его советник Пролан, тот самый, что хотел моей смерти при первой же встрече, Моран и женщина с вытянутым лицом. К ним присоединился тот, что меня привел. Все они молча взирали на меня. Я смутилась и тихо сказала:

— Доброе утро, ваше величество, Хранитель…

Голос мой дрожал. Сесть мне никто не предложил, поэтому я так и осталась стоять, крепко сцепив руки. Первым заговорил Пролан:

— Некоторое время назад ты обмолвилась, что видела эльфа со светящимися глазами. Верно?

— Да.

— Кто рассказывал о тебе о них? — спросил он.

Я вздохнула и попыталась кратко объяснить, что читала об этом в книгах в моем мире. Некоторое время они молчали. Затем Пролан вновь заговорил:

— А в ваших книгах ты читала что-либо о светящихся глазах, которые так тебя поразили?

— Нет, — ответила я, крепче сцепив руки, — не помню…

Он вышел изо стола и прошелся по комнате. Прямо-таки прокурор во время судебного заседания.

— Может, кто-то из нашего мира рассказывал тебе об этом? — сказал он, остановившись напротив меня.

— Нет. Со мной, в принципе, немногословны здесь, — я попыталась улыбнуться. Не очень получилось. Все происходящее больше напоминало допрос, чем простую беседу. И я совсем не понимала, в чем же была виновата.

— А не могла ты придумать эту историю, чтобы привлечь к себе внимание? — с насмешкой спросил Пролан, внимательно изучая мое лицо.

На мгновение я онемела от возмущения и почувствовала, как загорелись щеки.

— Что⁈ — воскликнула я, — чего-чего, а внимания здесь у меня в избытке! Я ничего не выдумывала, это полная чушь!

— Ты оскорбляешь советника короля, милочка! — взвизгнула женщина с вытянутым лицом.

Я с изумлением посмотрела на нее. Что она несет?

— Я не… — начала было я говорить, но она прервала меня, раздраженно взмахнув рукой.

— Ты только что сказала, — с ехидной улыбкой произнесла она, — что Пролан сказал чушь. Что ты имела в виду? Что он лжец? А, может быть, глупец?

Я растерялась и все же ответила:

— Я не имела в виду ни того, ни другого. У меня не было цели оскорблять кого-либо.

Женщина усмехнулась и произнесла высоким противным голоском:

— И все-таки твои слова говорят об обратном…

— Достаточно! — неожиданно для меня произнес Моран и посмотрел на женщину, — Элайя, разве ты не видишь в каком она состоянии? Она еще не пришла в себя после отравления. Не стоит искать тайный смысл в ее словах.

Он повернул голову и обратился ко мне:

— Присядь.

Никакого света в тот момент в его глазах не было. Пугающий и властный, вот какой он был. Но все-таки Моран заступился за меня.

Я села. Пролан продолжил свой допрос. Иначе назвать это действие было бы просто глупо.

— Кто отравил тебя? — спросил он и снова принялся шагать по комнате.

Мне стало смешно. Просто театр абсурда! Еле сдерживая смех, граничащий со слезами, я ответила: