Так, стоп! Что это со мной? Какие-то эльфийские чары? Конечно, они довольно приятные, но поддаваться им не стоит. Нельзя здесь ничему и никому доверять, каким бы радужным все не казалось.

Я сделала глубокий вдох и сконцентрировалась на своем дыхании. Обычно это помогало.

— Что ж, страна эльфов, так страна эльфов, — постаралась я сказать непринужденным тоном, — всегда мечтала путешествовать. А теперь, раз ты принес меня сюда, то скажи, что тебя связывало с моими родителями?

— Прежде познай наше гостеприимство, — сверкнув глазами, сказал Фарел.

— Спасибо, но я уже сыта по горло гостеприимством этого мира, — произнесла я, поглаживая кольцо на пальце.

Я чувствовала, как тени насторожились, словно ожидая чего-то. Меня успокаивало их присутствие.

«Интересно, что будет, если выпустить их здесь?» — подумала я, но тут же отмахнулась от этой мысли. Плохая она, недобрая. Не стоит уподобляться существам этого мира.

— Эльфы — не люди, — прервал мои размышления эльф и взял за локоть, — идем.

Я пошла за ним следом. Интуиция подсказывала, что вреда он мне не причинит. По крайней мере, пока. Раз такой вежливый, значит, я ему для чего-то нужна. И надо пользоваться этим, пока есть возможность. Для чего именно нужна — пока неясно.

Когда мы подошли к арке, раздалось многоголосое пение. Словно сам воздух, сами деревья пели, ведь кроме нас, больше там никого не было.

За аркой простирался непроходимый лес, но стоило нам пройти ее, как он тут же исчез, а вместо него появилась широкая дорога, вдоль которой ровными рядами росли деревья.

Вдали виднелись голубые, белые и стеклянные дворцы. При взгляде на них я невольно вздрогнула — так сильно они напоминали стеклянный город в низинах.

Мы молча шли по дороге, и я кожей чувствовала на себе сотни любопытных глаз. Интересно, часто ли здесь бывают люди? Что-то подсказывало, что нет.

Спустя полчаса эльф привел меня к витым воротам. Сразу за ними начинался сад. Слышалось пение птиц, в фонтанах журчала вода. И ароматы…Снова эти дивные ароматы скошенной травы и меда.

Фарел распахнул створки и провел меня к одному из фонтанов. В его центре стояла белоснежная статуя, изображавшая крылатую женщину. У бортиков оказалась скамейка с мягкой обивкой. На нее мне и предложил присесть эльф.

После эльф хлопнул в ладоши и произнес слова на незнакомом мне языке. Судя по всему, на эльфийском. Он разительно отличался от того языка, на котором со мной говорили тени.

Перед нами возникла девушка в золотисто-розовой тунике. Она с любопытством смотрела на меня большими васильковыми глазами, а затем, словно очнувшись, взмахнула руками.

Появился небольшой круглый стол. Еще один взмах рукой — и на нем уже стоит пузатый графин, два бокала и блюда с едой. Запах от них шел такой, что закружилась голова.

Да, местечко явно воздействовало на простого человека. Очаровывало, причем в буквальном смысле. Девушка ушла, и мы, наконец, остались одни.

— Ну, теперь-то мы можем говорить? — нетерпеливо сказала я.

— Да, но прежде отведай эльфийского вина. Клянусь, ты никогда не пила ничего чудеснее, — мелодичным голосом сказал эльф, — оно тебя взбодрит и подарит радость.

— Благодарю, — фальшиво улыбаясь, ответила я, — но я не чувствую ни жажды, ни голода.

Фарел улыбнулся в ответ, налил вина в свой бокал и демонстративно выпил.

— Ты обидишь нас своим отказом, — спокойно произнес он, — прошу, выпей со мной. У меня нет цели навредить тебе.

Я посмотрела на бокал, перевела взгляд на Груна. Вопросительно подняла брови. В конце концов, он мудрее меня, хоть и птица. Ворон склонил голову к моему уху и тихо прохрипел:

— Ты можешь выпить. Эльфы не могут навредить своим гостям. Но тебе лучше поторопиться, Лиза, время здесь течет по-другому.

По-другому? Как? Быстрее, медленнее, стоит на месте? Спрашивать я не стала — верила ему на слово. Раз говорит, что следует поторопиться, значит, так и есть.

А если для этого требуется выпить глоток эльфийского вина — хорошо. В конце концов, я была на земле эльфов. Надо бы поскорее узнать то, что меня интересует да выбираться отсюда.

Я подняла бокал и сделала несколько глотков. Сладкий, с ароматам пряностей, вкус. В голове посветлело, а в теле появилась удивительная легкость, словно я превратилась в перышко. Снова захотелось подняться и закружиться в танце.

В этом месте точно были какие-то чары. Я недоверчиво взглянула на вино и отодвинула бокал в сторону. Не надо больше пить его, а то еще пару глотков, и точно начну хихикать и петь глупые песенки.

А песни я пою только Морану. Пела. При воспоминании о нем, стало грустно и тоскливо. Я поймала себя на мысли, что в низинах почти не тосковала по нему, потому что постоянно чувствовала его, словно он был рядом.

Здесь же, в эльфийской стране, я совсем не ощущала своего любимого, будто между нами растянулись целые континенты или даже миры…

А что, если эльфийская страна действительно находится в другом мире? Не зря Грун сказал, что время здесь течет иначе.

— Вкусное вино, благодарю, — произнесла я, — теперь можем поговорить?

Фарел кивнул, сплел пальцы между собой и взглянул на меня скучающим взглядом. Выглядел он так, словно ему все в этом мире безразлично, и он страшно разочаровался в жизни.

Так это было или просто казалось? Кто разберет этих эльфов? Моран говорил, что они живут сотни и тысячи лет. С таким возрастом может наскучить все на свете.

Но, откровенно говоря, сам Фарел меня мало волновал. Больше интересовала моя собственная история, и еще что же, собственно, я должна исправить в низинах.

— Что связывало тебя с моими родителями? — сказала я, чувствуя, как забилось сердце. Господи, лишь бы он ответил прямо, без загадок!

— С твоими родителями, как и с другими твоими предками, меня связывала печать, — спокойно сказал эльф.

— Почему мои родители служили тебе?

— Служили? — скривился Фарел, — какое мерзкое слово, как же оно свойственно миру людей! Твои родители не служили мне, они были моими союзниками. Те, кто скреплены печатью сговора, помогают и хранят верность друг другу. В этом союзе нет ни хозяев, ни прислужников. Мы были равны друг другу.

— О, какой замечательный союз! — воскликнула я, — выходит, наш с тобой союз держится на тех же принципах? Приятно слышать! Жаль только, что помощи твоей я не увидела. А, может, просто не там смотрела?

— Я помог тебе дважды, — равнодушно сказал Фарел, — первый раз, когда спас тебя и Зилу от смерти в низинах, второй — вернув тебя в этот мир. Ты же почти выдала меня, сообщив обо мне во всеуслышание. Сложно доверять и помогать человеку, который практически предал тебя.

Хм. Логично, однако. Вот только не верила я в его благородные мотивы. Он отправил меня в другой мир только для того, чтобы однажды вернуть назад и получить возможность разгуливать по Эбергарду.

— Если бы на тот момент я знала всю правду, Фарел, — сказала я таким же спокойным тоном, — ничего бы подобного не произошло. Никто не узнал бы о том, что ты ходишь по дворцу, и никто бы не заключил меня в камеру.

— Ты знала правду, не моя вина, что ты обо всем забыла.

Вот же подлец! Я вздохнула и закрыла глаза, почувствовав внезапную усталость. Мне до одури надоели все эти недомолвки, недосказанности. Надоела чудная и странная логика этого мира. Хотелось теперь просто одного: покоя. И правды.

— Знаешь, Фарел, — сказала я, открыв глаза и улыбнувшись, — мне уже все равно, говорил ты мне что-то или нет. Если да, то повтори, будь добр. Расскажи, что связывало тебя и моих родителей, помимо печати? Какую цель вы преследовали?

Эльф изучающе взглянул на меня, затем перевел взгляд на Груна, на мгновение поморщился, но тут же принял прежнее, скучающее выражение лица.

И чем ему мой друг не угодил, интересно?

— С тобой птица Хранителя, — металлическим тоном произнес Фарел, — а ведь именно по воле Хранителя ты потеряла родителей.