– Я тоже припоминаю, что он мне вернул их, – немного подумав, согласилась Фын-цзе, – но только никак не могу вспомнить, кому их отдавали еще. Скорее всего, смотрителю чайной.

Она послала служанку к смотрителю чайной, но оказалось, что и тот ничего не знает. В конце концов выяснилось, что все кулинарные формочки находятся у хранителя золотой и серебряной посуды. Вскоре все было доставлено.

Из рук служанки приняла формочки тетушка Сюэ. Это был небольшой ящичек, в котором в четыре ряда лежали серебряные пластинки длиною около одного чи и шириною в вершок. В них были вырезаны отверстия величиною с боб. По форме они напоминали цветы хризантемы, цветы сливы, цветы лотоса, цветы водяного ореха. Таких отверстий на пластинке насчитывалось около трех десятков, они были сделаны великолепно, отличались тонкостью и изяществом.

– У вас предусмотрено все до самых мелочей! – восхищенно сказала тетушка Сюэ, обращаясь к матушке Цзя и госпоже Ван. – Даже для того, чтобы съесть чашку супа, существуют формочки! А я и не догадалась бы, что это такое, если б мне не сказали заранее!

Не дожидаясь, пока заговорят другие, Фын-цзе с улыбкой промолвила:

– Вы не знаете, тетушка, в чем здесь дело! Способы приготовления всех этих блюд были в прошлом году придуманы специально на случай приезда нашей государыни. Я даже сама не помню точно, как приготовляется понравившийся Бао-юю суп, но только знаю, что в него нужно добавлять для аромата молодые листья лотоса. Я пробовала этот суп один раз, и, надо признаться, он мне не понравился. Неужели кто-нибудь станет есть его постоянно? Поэтому его и приготовили всего один раз. Никак не могу понять, почему брату Бао-юю захотелось именно этого супа?

Она взяла коробочку из рук тетушки Сюэ, передала ее служанке и приказала ей немедленно пойти на кухню и распорядиться, чтобы все было приготовлено. Кроме того, она велела передать на кухню, чтобы достали десять кур и приготовили десять чашек куриного бульона.

– Зачем так много? – поинтересовалась госпожа Ван.

– На это есть причина, – улыбнулась Фын-цзе. – Ведь такие блюда у нас в доме готовят нечасто, и поскольку Бао-юй о нем вспомнил, я надеюсь, что вы, госпожа, а также бабушка и тетушка, тоже не откажетесь попробовать. Зачем упускать случай? Кстати, и я сама с удовольствием отведаю новое блюдо.

– Ну и хитра же ты, обезьянка! – засмеялась матушка Цзя. – Хочешь доставить себе удовольствие за чужой счет!

Все рассмеялись.

– Пустяки, – невозмутимо продолжала Фын-цзе. – Я охотно возьму на себя все расходы.

Она повернулась к служанке:

– Пойди на кухню и скажи, чтобы все было приготовлено как следует. Да пусть не скупятся на приправы! Все расходы оплачу я!

Служанка почтительно поддакнула и удалилась.

Стоявшая рядом Бао-чай улыбнулась:

– Я уже несколько лет живу здесь и убедилась, что как ни остра на язык вторая госпожа Фын-цзе, ей не превзойти бабушку!

– Дитя мое! – ответила ей матушка Цзя. – Я уже состарилась, разве я могу состязаться с ней в остроумии?! То ли дело когда я была в ее возрасте! Не знаю, уступает ли она мне, как ты утверждаешь, но только я уверена, что твою матушку она превосходит. Ведь на твою матушку жалко смотреть, она точно бревно – поговорить не умеет, свекру со свекровью не угодит! А вот Фын-цзе остроумна, неудивительно, что все ее любят!

– Значит, если судить по вашим словам, никто не любит людей, которые не умеют говорить? – спросил Бао-юй.

– У тех, которые не умеют красиво говорить, есть свои достоинства, – возразила матушка Цзя, – а у тех, кто остер на язык, имеются и недостатки. Так что те, кто остры на язык, ничем не лучше тех, которые не умеют поговорить.

– Это действительно так! – воскликнул Бао-юй. – Теперь я понимаю, почему вы любите тетушку Сюэ не меньше, чем Фын-цзе, хотя она и не блещет остроумием. Ведь если любить только тех, кто умеет говорить, вам должны нравиться только Фын-цзе да сестрица Дай-юй!

– Если уж речь зашла о девочках, пусть госпожа Сюэ не сочтет это за лесть, но мне кажется, что в нашей семье не найти никого лучше ее дочери Бао-чай! – промолвила матушка Цзя.

– Вы не правы, почтенная госпожа, – возразила тетушка, Сюэ, – и слова ваши идут не от чистого сердца.

– Старая госпожа и за глаза всегда хвалит Бао-чай, – подтвердила госпожа Ван. – Так что можете поверить, что это не лесть.

Бао-юй ожидал, что матушка Цзя похвалит Дай-юй, поэтому ее слова оказались для него неожиданностью. Он поглядел на Бао-чай и засмеялся, а та в смущении отвернулась и стала разговаривать с Си-жэнь.

В это время вошла служанка и пригласила всех обедать. Матушка Цзя встала со своего места и сказала Бао-юю:

– Смотри, хорошенько лечись!

Затем она сделала несколько указаний служанкам и, опираясь на плечо Фын-цзе, направилась к выходу, пригласив с собою тетушку Сюэ.

– Суп готов? – спросила она на ходу, а затем обратилась к тетушке Сюэ: – Если вам понравилось какое-нибудь блюдо, скажите мне; уж я знаю, как заставить эту девчонку Фын-цзе приготовить все, что нужно.

– Почтенная госпожа, вы тоже поддеваете ее! – с улыбкой сказала тетушка Сюэ матушке Цзя. – Ведь она часто в знак уважения присылает вам вкусные блюда, а вы их даже не пробуете.

– Что вы, тетушка! – воскликнула Фын-цзе. – Бабушка ест все без разбору, и меня она до сих пор не съела только потому, что убеждена, будто человеческое мясо кислое!

Все так и покатились со смеху. Бао-юй тоже не мог удержаться от смеха.

– В самом деле, вторая госпожа своим языком может убить человека! – тоже смеясь, заметила Си-жэнь, но в этот момент Бао-юй схватил ее за руку и заставил сесть возле него.

– Ты уже долго на ногах, – сказал он. – Наверное, устала?

– Да, кстати, я совсем забыла! – вдруг воскликнула Си-жэнь. – Надо воспользоваться, пока барышня Бао-чай не ушла, и попросить ее, чтобы она прислала Ин-эр сплести сетку.

– Вот хорошо, что ты об этом напомнила! – обрадовался Бао-юй и, приподнявшись на постели, крикнул в окно: – Сестра Бао-чай, скажи Ин-эр, если она свободна, пусть после обеда придет к нам и поможет сплести сетку!

– Хорошо, я пришлю, – ответила Бао-чай.

Матушка Цзя не расслышала, в чем дело, и спросила у Бао-чай. Та тотчас передала ей просьбу Бао-юя.

– Сделай так, как он просит, милое дитя! – сказала она. – Пришли к нему Ин-эр. Если же тебе самой нужна служанка, у меня много свободных, можешь взять любую.

– Мы непременно пришлем Ин-эр, – пообещали тетушка Сюэ и Бао-чай. – Зачем она нам сейчас? Она и так целыми днями балуется от безделья!

Разговаривая между собой, они продолжали путь и вдруг увидели Сян-юнь, Пин-эр и Сян-лин, которые возле каменной скалы рвали цветы бальзамина. Завидев приближающуюся матушку Цзя, девушки бросились ей навстречу.

Вскоре все подошли к воротам сада. Опасаясь, что матушка Цзя устала, госпожа Ван предложила ей зайти отдохнуть. Матушка Цзя чувствовала боль в ногах, поэтому она охотно согласилась.

Госпожа Ван приказала служанкам бежать вперед и приготовить для матушки Цзя сиденье. Наложница Чжао поспешила удалиться, сославшись на усталость. Возле матушки Цзя хлопотали только наложница Чжоу да служанки.

Опираясь на руку Фын-цзе, матушка Цзя вошла в дом и уселась на хозяйское место, предложив тетушке Сюэ место для гостя. Бао-чай и Сян-юнь сели возле их ног. Госпожа Ван поднесла матушке Цзя чай, а Ли Вань подала чай тетушке Сюэ.

– Пусть прислуживают невестки, – сказала матушка Цзя госпоже Ван, – а ты садись. Поговорим немного!

Госпожа Ван опустилась на скамеечку и сказала Фын-цзе:

– Пусть рис для старой госпожи принесут сюда! Да вели подать еще что-нибудь!

Фын-цзе вышла и распорядилась, чтобы все было сделано как следует, и служанки бросились исполнять.

Тогда госпожа Ван велела позвать барышень. Но пришли только Тань-чунь и Си-чунь, Ин-чунь сослалась на нездоровье, а о Дай-юй и говорить не приходится: из десяти обедов, на которые ее приглашали, она приходила только на пять, поэтому никто не стал о ней беспокоиться.