Цзя Чжэнь сразу понял, что Сюэ Паня побил Лю Сян-лянь, и с улыбкой сказал:

– Так ему и следовало!

Вечером, когда гости разошлись, он отправился к Сюэ Паню справиться о его самочувствии. Сюэ Пань лежал в постели и, ссылаясь на нездоровье, отказался его принять.

После того как матушка Цзя возвратилась домой, а все остальные гости разошлись, тетушка Сюэ и Бао-чай вернулись к себе и застали Сян-лин всю в слезах. Расспросив ее, в чем дело, они поспешили в спальню Сюэ Паня. Он был так избит, что на нем не осталось живого места, но, к счастью, кости и суставы оказались целыми.

Тетушке Сюэ было жаль сына, но вместе с тем она разгневалась, выругала Сюэ Паня, а затем на чем свет стоит стала бранить Лю Сян-ляня. Она хотела рассказать обо всем госпоже Ван и послать людей на розыски Лю Сян-ляня.

– Не стоит, мама, – поспешно стала отговаривать ее Бао-чай. – Просто они выпили, а после вина, как обычно бывает, не поладили. Кто больше пьян, тот и оказывается побитым. О нас и так идет молва, что мы не считаемся ни с божескими, ни с человеческими законами, – и это все потому, что вы попустительствуете брату, жалеете его. Уж если вы хотите дать волю своему гневу, подождите несколько дней, пока брат поправится и сможет выходить из дому. Господин Цзя Чжэнь и второй господин Цзя Лянь, разумеется, не захотят дать его в обиду – они устроят угощение, пригласят того человека, который обидел моего брата, и в присутствии всех гостей заставят его кланяться и просить прощения. А если вы поднимете шум сейчас, всем станет ясно, что вы просто любите сына и потворствуете всем его безобразиям. Ведь брат пострадал случайно! Неужели вы хотите из-за этого начать целую войну, поднять всех родственников и, опираясь на их силу и влияние, преследовать простого человека?

– Дитя мое, как ты все обдумала! – воскликнула растроганная тетушка Сюэ. – А я от минутного гнева совершенно обезумела.

– Вот и хорошо, мама, что вы поняли меня, – сказала Бао-чай. – Брат не слушается вас и с каждым днем все больше безобразничает. Так ему и надо, было бы хорошо, если бы его раза два-три хорошенько проучили.

Сюэ Пань, лежавший на кане, ругался, приказывал слугам разрушить дом своего обидчика и убить его, грозился подать на него в суд.

Тетушка Сюэ не выдержала и крикнула слугам:

– Не слушайте его! Лю Сян-лянь набезобразничал в пьяном виде, а сейчас раскаивается и от страха даже сбежал!

Когда Сюэ Пань услышал слова матери, он…

Если вы хотите узнать, что сделал Сюэ Пань, прочтите следующую главу!

Услышав слова матери, Сюэ Пань понемногу успокоился, и гнев его утих.

Прошло еще несколько дней. Боль постепенно прошла, но синяки и кровоподтеки еще не исчезли, поэтому Сюэ Пань вынужден был притворяться больным, чтобы избежать встреч с родственниками и друзьями.

Не успели оглянуться, как наступил десятый месяц. Некоторые приказчики, служившие у Сюэ Паня, уже подвели счета и хотели съездить домой на Новый год. Для них Сюэ Паню пришлось устраивать проводы с угощением.

Среди этих приказчиков был некий Чжан Дэ-хуэй, который с детства служил в ломбарде Сюэ Паня и сумел сколотить капитал в две-три тысячи лян серебра. Он тоже попросил разрешения уехать домой до будущей весны.

– В нынешнем году ощущается недостаток благовоний и бумажных денег для совершения жертвоприношений, – говорил он Сюэ Паню, – возможно, на будущий год цены на них подымутся. Я пришлю сыновей присматривать за ломбардом, а сам приеду накануне праздника начала лета. По дороге я закуплю бумажных денег, благовонных вееров, и здесь мы их продадим. Я уверен, что, несмотря на высокие пошлины и всякие расходы, можно будет получить хорошую прибыль.

Рассуждения Чжан Дэ-хуэя навели Сюэ Паня на размышления.

«Меня побили, и мне стыдно встречаться с людьми, – думал он. – Хорошо бы скрыться на год или на полгода, но некуда! Притворяться больным все время не будешь! К тому же я уже взрослый, а никакой военной или гражданской специальности у меня нет. Правда, говорят, будто я занимаюсь торговлей, но на самом деле мне никогда не приходилось держать в руках ни весов, ни счетов, я не бывал в дальних краях, не знаю нравов людей и даже не представляю себе, какие страны находятся по соседству с нами, а какие далеко от нас. Пожалуй, лучше всего было бы собрать денег да на годик отправиться странствовать с Чжан Дэ-хуэем. Может быть, удастся что-нибудь заработать, не удастся – тоже не беда: только бы укрыться от стыда! Да и просто попутешествовать неплохо!»

Так в душе его созрел план, и после того, как гости разошлись, он оставил Чжан Дэ-хуэя, поговорил с ним и велел ему задержаться на день-два, чтобы отправиться вместе. Вечером о своем разговоре с приказчиком Сюэ Пань рассказал матери.

Тетушка Сюэ очень обрадовалась, но вместе с тем ее охватили сомнения. То, что сын растратит деньги, ее мало беспокоило; она боялась, что он где-нибудь набедокурит, и поэтому не решалась отпускать его.

– Когда ты находишься возле меня, мне спокойнее, – говорила она. – Заниматься торговлей ни к чему, нам прибыль не нужна.

Но разве Сюэ Пань мог согласиться с нею, если он уже принял решение?!

– Мама, ты целыми днями твердишь, что я не разбираюсь в торговых делах, – доказывал он, – и этого не знаю, и тому не научился! Во мне проснулось честолюбие, я не хочу больше заниматься глупостями, жажду серьезных дел, мечтаю научиться торговать и стать уважаемым человеком, а ты не позволяешь! Что же мне делать? Я не девчонка, которую можно запереть дома! Когда же я буду самостоятельным? Ведь Чжан Дэ-хуэй человек пожилой, мы давно знаем его, неужели я наделаю ошибок, если во всем буду советоваться с ним? Займусь чем-нибудь дурным – он укажет, наставит на правильный путь. Он знает, сколько какой товар стоит, ходкий ли он, и я буду его обо всем расспрашивать! Подумай, как это удобно. А ты препятствуешь моему отъезду… Ладно, не буду больше говорить об этом, а дня через два сам соберусь и уеду! Вернусь на будущий год разбогатевшим, тогда узнаете, что я за человек!

Раздраженный до предела, Сюэ Пань замолчал и пошел спать. А тетушка Сюэ стала советоваться с Бао-чай.

– Если брат действительно решил заняться серьезным делом, – это хорошо, – сказала ей Бао-чай. – Меня беспокоит только, не вспыхнет ли его старая болезнь, если он уедет из дома. Тогда его обуздать будет трудно! Но слишком огорчаться тоже не стоит. Для него будет лучше, если он изменит свое поведение. А если не изменит, все равно вы с ним ничего не поделаете. Положимся на него самого и на волю Неба! Ведь он уж взрослый, и если вы сейчас боитесь, что он не знает жизни, не может вести торговые дела, да еще запрете его дома и не разрешите уехать, что же будет дальше? Если он говорит искренне, дайте ему какую-нибудь тысячу лян серебра, и пусть он попробует. Ему будет помогать приказчик, который, как мне думается, не станет его обманывать. Кроме того, если он уедет из дому, возле него не будет собутыльников и прихлебателей, никто не станет заискивать перед ним. Заработает деньги – будет сыт, не заработает – поголодает, никто ему не поможет. Может быть, испытав такую жизнь, он станет вести себя скромнее!

– Да, конечно, ты права, – согласилась наконец тетушка Сюэ. – Ему нужно научиться жить, а на это денег жалеть не стоит.

На этом их разговор окончился. О том, как прошла ночь, мы рассказывать не будем.

На следующий день тетушка Сюэ велела сыну приготовить угощение в кабинете и распорядилась пригласить Чжан Дэ-хуэя. Сидя на террасе, она через окно поговорила с Чжан Дэ-хуэем и наказала ему хорошенько присматривать за Сюэ Панем в пути.

Чжан Дэ-хуэй пообещал в точности выполнить все ее приказания. Покончив с угощением, он встал и собрался уходить, на прощание сказав Сюэ Паню: