Попытки князя Антиохийского, графа Эдесского и графа Триполи привлечь французского короля Людовика VII и участников Второго крестового похода к борьбе с эмиром Нур-ад-Дином не увенчались успехом. С окончательным переходом Эдессы к мусульманам эмир Нур-ад-Дин всецело сосредоточился на войнах с Антиохийским княжеством. На рубеже 1146–1147 гг. он разорил восточные земли Антиохии, в том числе — разграбил Арту[1388]. При этом граф Жослен II Эдес-ский заключил с эмиром Нур-ад-Дином перемирие, частью — из-за слабости своего государства, частью — из-за чувства личной мести, ненависти к Раймонду и нежелания, в свою очередь, оказывать помощь антиохийским франкам. Как повествует Михаил Сириец, «Жослен был врагом Бедави, властителя Антиохии, не оказавшего ему помощи при разорении Эдессы. И теперь он возрадовался разорению его земель. Когда (…) Нур-ад-Дин услышал об этом, он отправил к Жослену посольство, дабы заключить мирный договор. Они встретились на равнине, на полпути между Алеппо и городом Азаз, где принесли клятвы и заключили договор. Франки братались, ели и пили с тюрками, и это было, для франков, предвестием гибели»[1389].

В то же самое время, при столь явственном разделении латинских христиан Леванта, мусульманские правители Сирии и Анатолии стали проявлять все большую согласованность действий. Для войн с антиохийскими франками Нур-ад-Дин стал привлекать тюркских кочевников и добровольцев джихада из соседних эмиратов — Мосула, Хамы и даже Дамаска. С севера, на территории графства Мараша и Кайсуна стали совершать набеги анатолийские тюрки, под началом самого Румского султана — Масуда I.

Кажется, что в сложившемся положении князь Раймонд Антиохийский неминуемо должен был искать помощи у своего византийского сюзерена — Мануила I Комнина. Однако в этот период василевс был всецело поглощен войной с итало-нормандцами на Балканах[1390], а ромейские гарнизоны, стоявшие в Киликии, был связаны кровопролитными конфликтами с вновь восставшим противником — новым армянским князем династии Рубенидов. Как уже было сказано выше, около 1143–1144 гг. в Киликию из Константинополя бежал Торос II Рубенид, утвердившийся, при помощи восставших армян, в горах Тавра. Когда Торос II захватил родовой замок Рубенидов — Вакху и некоторые другие крепости, такие как Амуда (на ближних подступах к Аназарву), к нему стали стекаться «многочисленные армяне и франки», готовые воевать как с тюрками, так и с ромеями. Особую поддержку ему оказывал сеньор Рабана — Симон, дочь которого была выдана за Тороса II. Новый государь Рубенид, в свою очередь, оказывал поддержку эдесским франкам в их войнах с анатолийскими тюрками. Так, Торос II и его воины приняли участие в отражении тюркского набега на Рабан. «Он перебил три тысячи тюрок, освободил их пленников и принес мир всей области»[1391]. При этом Торос II, опираясь на своих армянских и франкских соратников, продолжил войну с ромеями, отбивая у них киликийские территории, в частности — Аназарв. В этом был заложен один из парадоксов стратегического положения латинских, армянских и византийских христиан Сирии конца 40-х гг. XII в. Франки Мараша и Эдессы, столкнувшись с агрессией анатолийских тюрок, должны были искать союза с армянами. Армяне, при помощи франков Рабана, Кайсуна и Эдессы, воевали с ромеями, сковывая их силы в Киликии. А на помощь ромеев, в свою очередь, рассчитывали антиохийские франки, выносившие на своих плечах всю тяжесть войны с эмиром Нур-ад-Дином.

Отступничество графа Эдесского и отсутствие помощи со стороны ромеев не сломило решимости антиохийских франков. В 1148 г. князь Раймонд, во главе антиохийских рыцарей и ставших под его знамена французских крестоносцев, совершил дальний рейд, вплоть до предместий самого Алеппо[1392]. На рубеже 1148–1149 гг. Антиохийский князь нанес серьезное поражение армии эмира Нур-ад-Дина, когда тот вновь вторгся на земли княжества и разорил несколько христианских поселений. Сражение произошло на северных рубежах княжества, близ осажденной сарацинами крепости Йагра — у восточного берега Антиохийского озера, когда аскар Нур-ад-Дина, груженный добычей и утомленный дальним походом, уже готовился завершить набег и вернуться в Алеппо. Как сообщает Бар Эбрей, «властитель Антиохии устроил засаду и ждал его (Нур-ад-Дина. — С. Б.), и, атаковав, истребил многих из его войска; но сам Нур-ад-Дин, в сопровождении нескольких воинов, сумел бежать в Алеппо»[1393]. Ибн аль-Каланиси, стараясь не акцентировать внимание читателя на поражении Алеппского эмира, все же говорит о том, что «правитель Антиохии собрал франков и атаковал Нур-ад-Дина, когда он этого не ожидал, и причинил такие потери в рядах его аскара, в обозах и среди животных, которые были предначертаны ему судьбой»[1394]. Михаил Сириец отмечает, что войска князя Раймонда Антиохийского «разгромили тюрок, которые бежали, израненные и лишенные добычи»[1395]. Нельзя не обратить внимание на то, что в то время как Ибн аль-Каланиси явно преуменьшает потери мусульман, он все же признает, что Нур-ад-Дин должен был некоторое время оставаться в Алеппо «восполняя потери в своем обозе и недостаток вооружения своего аскара»[1396]. Это подтверждает слова Михаила Сирийца о том, что после битвы у Йагры войска Нур-ад-Дина бежали «лишенными добычи» или «обобранными»[1397].

Летом 1149 г. Нур-ад-Дин, заключив союз с эмирами Хамы и Дамаска, вновь вошел в пределы Антиохийского княжества и осадил Харим. Князь Раймонд, совместно с молодым графом Марата и Кайсуна — Рено[1398], выступил на восточный берег Оронта, для отражения набега. Согласно Ибн аль-Каланиси, Нур-ад-Дин вступил «в провинции Антиохия с армией, насчитывавшей около шести тысяч боевых всадников, не считая сопровождающих их обозы, в то время как число франков составляло четыре тысячи конных воинов, вооруженных копьями, и тысячу пехотинцев, не считая сопровождающих»[1399]. Абу Шама, в своей «Книге Двух садов» говорит о гораздо большем неравенстве сил; у Нур-ад-Дина — 6.000 конных воинов, у князя Раймонда — 400 конных и 1.000 пеших воинов[1400]. Стоит также отметить, что в этот период в стане князя Раймонда находились не только франки, армяне и сирийские христиане, но и отряд ассасинов, который возглавлял курд Али ибн Вафа. Ассасины участвовали в разгроме аскара Нур-ад-Дина при Йагре и, совместно с князем Раймондом, выступили к Хариму[1401].

Когда Нур-ад-Дину сообщили о приближении армии Антиохийского князя он, памятуя о недавнем поражении, предпочел снять осаду и отступить[1402]. Тем более, что малочисленное войско князя Раймонда он принял лишь за авангард подступавшей христианской армии. Раймонд, в свою очередь, решил преследовать отступавший аскар, вероятно, в надежде нанести новое поражение своему противнику. Однако Нур-ад-Дин не собирался уходить в Алеппо; напротив, когда он воочию убедился в подавляющем численном превосходстве своих войск, эмир стал готовиться к новому сражению с франками. Меж тем, увлекшийся преследованием князь Раймонд оставил войска ночевать в открытом поле. Наутро следующего дня, 29 июня 1149 г., лагерь был окружен аскаром эмира Нур-ад-Дина. Раймонд успел построить свои войска для прорыва и лично возглавил атаку рыцарской конницы. Но в то же время подул изнуряющий, штормовой ветер — хамсин, фактически ослепивший антиохийских франков. Конница и пехота были, по большей части, перебиты. В числе павших были граф Рено Марашский и курдский ассасин — Али ибн Вафа. Среди убитых был, вероятно, и княжеский коннетабль — Рожер де Моне[1403]. Сам князь Раймонд пал на исходе сражения, вступив в единоборство с одним из старших военачальников Нур-ад-Дина — курдом Асад-ад-Дином Ширкухом[1404]. Ширкух, сразив Раймонда, велел отрубить ему голову и лично преподнес ее Нур-ад-Дину. Тот, в свою очередь, велел отправить череп, обрамленный серебром, в дар Аббасидскому халифу Аль-Муктафи[1405].