Как повествует Гильом Тирский, король Амори I «с войсками и свитой выступил в Антиохию», где Боэмунд III «князь Антиохийский уже поднял оружие» против Млеха[1538]. С прибытием войск короля Амори, антиохийские и иерусалимские франки смогли начать совместное наступление вглубь Киликии. Млех был разбит франками и осажден армией Амори I и Боэмунда III в одной из киликийских крепостей. Согласно хронике Михаила Сирийца, «король Иерусалимский, прослышав о злодеяниях, которые Млех, князь Киликии, чинил христианам, пошел на него войной. Тот, в свою очередь, обратился к тюркам, которые пришли к нему на помощь. Противники сошлись в сражении, и Господь, по своей милости, содействовал королю, который и одержал победу. Тюрки отступили, а Млех укрылся в одной из своих крепостей. Король осадил эту крепость и начал приступ, а Млех, доведенный до отчаяния, проявил раскаяние, попросил пощады и покорился королю»[1539]. Захваченные замки и земли в горах Аманоса были возвращены тамплиерам и Антиохийскому князю. Таре вернулся под власть ромеев. Этот поход франков, во многом, сломил силы Млеха Рубенида. Не прошло двух лет, как Млех был убит в своей столице — Сисе в результате заговора киликийских баронов. Мятежники призвали на престол племянника Млеха и Тороса II — Рубена III. И, несмотря на то, что Рубен III жестоко покрал виновников убийства своего дяди, он остался неоспоримым правителем государства Рубенидов, причем правителем, в достаточной мере дружественно настроенным в отношении франков[1540].

Если же вернуться к теме служения антиохийских франков в рядах ромейской армии, то не стоит забывать и о том, что в сентябре 1176 г. контингент франкской кавалерии, под командованием Бодуэна де Пуатье — младшего брата князя Боэмунда III Антиохийского принял участие в последнем великом сражении императора Мануила I Комнина — злосчастной для ромеев битве при Мириокефале. Тогда Бодуэн Антиохийский, командовавший войсками на правом фланге императорской армии, предпринял единственную серьезную попытку сбить сельджукские войска с господствующих высок, окружавших ущелье Мириокефала. Отчаянная конная атака антиохийских рыцарей и франкских наемников имела плачевный исход; франкская конница не смогла пройти по крутым склонам и была в буквальном смысле слова задавлена спускавшимися сельджуками. Бодуэн погиб, возглавив последнюю контратаку своих рыцарей. Подробное описание этой атаки и гибели Бодуэна де Пуатье оставил Никита Хониат: «персы, спустившись с высоты вниз и с холмов в долины, большой массой напали на них, отважно вступили с ними в бой и, разорвав их ряды, обратили в бегство войско Бодуэна, многих ранили и немало убили. Тогда Бодуэн, видя, что его дела дурны и что его войска не в силах пробиться сквозь ряды врагов, теснимый отовсюду, взяв несколько всадников, врывается в персидские фаланги; но, окруженный врагами, он и сам был убит, и все бывшие с ним пали, совершив дела мужества и показав пример храбрости»[1541]. После смерти Бодуэна и его кавалерии ромейская армия фактически распалась. Лишь в последний момент Мануил I Комнин смог, во главе оставшихся войск, вырваться из окружения. Поход 1176 г. стал последней ромейской кампанией, в которой принимали бы участие антиохийские франки.

Правда, на рубеже 1176–1177 гг. Мануил I Комнин снарядил еще одну франко-византийскую экспедицию, направленную против Александрии и Египта. «История…» Иоанна Киннама обрывается на описании того, как василевс, готовя войну против Кылыч-Арслана II, параллельно направил «флот из полутораста кораблей в Египет». При этом Киннам отмечает, что «войска на флоте было меньше, чем сколько требовалось для покорения Египта»[1542]. Гильом Тирский говорит о том, что в 1177 г. в гавань Акры вошел византийский флот из 70 кораблей, под командованием Андроника Ангела[1543]. Однако из-за феодальных распрей в Иерусалимском королевстве и неготовности короля Бодуэна IV Прокаженного поддержать поход, атака на Египет так и не состоялась. Это был последний случай в истории, когда византийский флот выходил бы к Египту[1544]. Однако этот несостоявшийся поход (как и ранее проведенная совместно с королем Амори I египетская экспедиция 1169 г.), уже не имел отношения к Антиохии и сирийским землям.

Другим проявлением византийского сюзеренитета следует считать прецеденты апеллирования светской и церковной власти франкской Сирии к ромейскому василевсу. Одним из первых, среди сирийских франков, к поддержке и защите ромейского василевса обратился граф Мараш и Кайсуна — Бодуэн. Весной 1138 г. он направил находившемуся в Киликии императору Иоанну II Комнину «коленопреклонную мольбу» о помощи, призвав своего византийского сюзерена к осажденному тюрками Кайсуну[1545]. В 1145 г. князь Раймонд де Пуатье, во время своего путешествия в Константинополь, просил Мануила I Комнина оказать военную и экономическую поддержку сирийским франкам, и василевс обещал, что «прибудет на помощь христианам»[1546]. Спустя пять лет, в 1150 г., графиня Беатриса Эдесская, очевидно, опираясь на предшествующие договоры своего супруга — Жослена II с Ромейской державой, вступила в переговоры с василевсом, которые завершились продажей земель Эдесского графства империи.

Примерно в то же время (1149–1150 гг.), после гибели князя Раймонда де Пуатье и его баронов в битве при Инабе, княгиня Констанция Антиохийская взывала к защите и покровительству императора Мануила I Комнина. Согласно «Краткой истории» Иоанна Киннама «по смерти антиохийского князя Раймонда, супруга его Констанция тотчас и себя, и антиохийские дела вверила василевсу»[1547]. Неизвестно, в чем именно выражалось это «вверение антиохийских дел» императору, но можно предположить, что Констанция подтвердила оммаж Мануилу, надеясь заручиться его поддержкой перед лицом агрессии эмира Нур-ад-Дина. Очевидно, что в период самостоятельного правления княгини Констанции и регентства Патриарха Амори (1149–1153 гг.), Антиохийское княжество продолжало поддерживать контакты с Византией. Стоит обратить внимание на то, что именно в Антиохию, после своего разгрома у стен Мамистры (в 1152 г.), бежал ромейский дука Киликии — Андроник Комнин. Можно предположить, что в пределах княжества нашли убежище и часть разбитого киликийскими армянами ромейского войска. Во всяком случае, именно в Антиохии Андроник смог оправиться от катастрофического поражения и, через земли Антиохийского княжества и византийского Кипра, вернуться в Константинополь[1548]. В 1158 г. к защите василевса Мануила I Комнина взывал и латинский Патриарх Антиохии — Амори де Лимож. Будучи зверски избитым по приказу Рено де Шатильона (ок. 1154–1155 гг.), Патриарх Амори покинул пределы Антиохийского княжества и отбыл в Иерусалим, откуда неоднократно писал кромейскому василевсу, стремясь заручиться его поддержкой; вовремя восточного похода императора Мануила (1158 г.), Патриарх Амори даже предлагал выдать ромеям князя Рено. По словам Иоанна Киннама, Патриарх Амори «уже не раз посылал к василевсу и предлагал ему выдать этого человека (т. е. Рено). Но василевс не соглашался на его предложение (потому что хотел победить Ренальда скорее войною, чем коварством)»[1549].