Последствия битвы при Харране стали первым серьезным кризисом в истории франкской Сирии. Силы антиохийских и эдесских франков были истощены до предела. Значительная часть эдесского рыцарства была перебита, а граф Бодуэн II де Бург находился в плену. Франко-нормандцы Антиохии вынуждены были вести оборонительную войну на два фронта, столкнувшись с наступлением Алеппского эмира на востоке и ромейских армий — на западе. Кроме того, Антиохийский князь должен был взять под свою защиту и графство Эдесское, куда был направлен Танкред. О каких-либо наступательных действиях не могло быть и речи. Франки держали глубокую оборону оставшихся территорий, опираясь на Антиохию, Эдессу, Марат и ближайшие к ним города. Не видя иного выхода из создавшегося положения, князь Боэмунд I Антиохийский принял решение лично отправиться на Запад, чтобы просить помощи у Апостольского престола, а также государей, прелатов и баронов французских и итальянских земель. При этом Боэмунд видел главного, наиболее опасного противника в лице ромейского василевса, а отнюдь не в разделенных сельджукских эмирах; последствия битвы при Харране полностью оправдывали подобное суждение. Решение князя было объявлено на совете баронов и прелатов в антиохийском кафедральном соборе Св. Петра. Регентство над княжеством Антиохийским и графством Эдесским Боэмунд, теперь уже лично, возложил на Танкреда[911]. Поздней осенью 1104 г. Боэмунд, собрав в гавани Св. Симеона флотилию из тринадцати кораблей, вместе с находившимся в Антиохии латинским Патриархом Иерусалима — Даимбертом Пизанским, отплыл на Запад[912]. Глава III. Балканский крестовый поход князя Боэмунда I Антиохийского (1104–1108 гг.) I. Западное турне князя Антиохийского (1104–1107 гг.). Подготовка к крестовому походу Папа Пасхалий II и Боэмунд I: благословение похода Своим путешествием на Запад сын Гвискара отнюдь не решал насущные проблемы основанного им молодого княжества Антиохийского (это, как раз, было возложено на Танкреда). Боэмунд всецело посвятил себя проповеди крестового похода против Византии. Со стратегической точки зрения, его расчет был верен. Завоевание самого Константинополя раз и навсегда решило бы в том числе и проблемы нормандских владений на территории бывших провинций Византии (в Апулии, Калабрии, Сирии, Киликии). В 1105 г., после нескольких месяцев пребывания в своих южно-итальянских владениях, князь Боэмунд I Антиохийский и сопровождавший его Патриарх Даимберт прибыли в Рим, для встречи с Папой Пасхалием II. Подробности этой встречи и переговоров не находят прямого описания в латинских источниках, однако тот факт, что Пасхалий II благословил Боэмунда для проповеди нового похода против Византии, не может вызывать сомнений. Как писала об этом Анна Комнина, Боэмунд «воздействовал на ум первосвященника с целью убедить его в том, что имеет благовидные основания для вражды к ромеям (…) Обманутый словами Боэмунда, папа согласился с ним и одобрил переправу в Иллирик»[913]. Благодаря папскому благословению и последующему «турне» Антиохийского князя по землям Италии и Франции (в 1105–1107 гг.), греко-латинское противостояние вышло на совершенно новый уровень, а проповедь борьбы с ромеями как с «ложными христианами», начатая Боэмундом в 1098–1099 гг. была провозглашена далеко за пределами восточного Средиземноморья. Когда Боэмунд готовился пересечь Альпы, для проповеди своего похода на землях Франции, Папа Пасхалий II вручил ему «знамя Св. Петра» (vexillum Sancti Petri), знак того, что отныне он действует от имени Римской Церкви[914]. Второй раз в истории, нормандское нападение на Византию получало официальное одобрение Апостольского престола[915]. Благословение Папой Григорием VII Гильдебрандом похода Роберта Гвискара и аналогичное благословение, дарованное Пасхалием II сыну Гвискара, обозначило новую эпоху в истории конфронтации и отчуждения латинского Запада и византийского Востока. По меткому выражению Стивена Рансимена, «соглашение между Боэмундом и Папой Пасхалием (о походе Боэмунда на Византию. — С. Б.) повлияло на разделение церквей Востока и Запада гораздо больше, чем все споры кардинала Гумберта с Михаилом Керуларием»[916]. В качестве папского легата, призванного сопровождать Боэмунда и «призывать и напутствовать» (invitandam et confortandam)[917] тех, кто желал сразиться под его знаменами, Пасхалий II избрал кардинала-епископа Сеньи Бруно Астийского, одного из выдающихся иерархов Римской Церкви, сподвижника почившего Папы Урбана II, бывшего с понтификом при провозглашении Первого крестового похода в Клермоне[918]. На протяжении последующих полутора лет Бруно как папский легат сопровождал Боэмунда, проповедуя новый крестовый поход в Италии и Франции. Проповедь крестового похода во Франции и Италии (1105–1107 гг.) Как сказано в «Церковной истории» Ордерика Виталия: «Боэмунд, прославленный герцог Антиохийский (…) прибыл в Галлию в 1106 г. от Рождества Христова, и был с почестями принят всеми западными народами, как главный знаменосец Христианского мира (…), многие тысячи мужей Запада встали под его знамена, отправившись воевать с неверными»[919]. Только «неверными» этими были не сарацины, а ромеи, т. е. те самые «братья, живущие на Востоке», к освобождению которых за одиннадцать лет до похода Боэмунда призывал Папа Урбан II. Французский король Филипп I, отчасти по собственной инициативе, отчасти следуя советам Папы Пасхалия II и его легата, оказал полномасштабную поддержку Боэмунду[920]. Король Генрих I Английский не проявил подобного энтузиазма, воспретив князю Антиохийскому проповедовать его поход в Англии; однако он позволил ему вербовать рыцарей в Нормандии и направил Ансельма Кентерберийского для встречи с Боэмундом в Руане[921]. Между тем, французский монарх принял настолько активное участие в судьбах «Заморской земли», что отдал двух своих дочерей замуж за нормандских князей Антиохии. В пасхальные дни 1106 г. в кафедральном соборе Шартра, в присутствии самого Филиппа I, святой епископ Иво венчал князя Боэмунда I Антиохийского со старшей королевской дочерью — Констанцией. Описание этого оставил будущий аббат Сен-Дени, Сугерий, в своей «Жизни короля Людовика»: «Венчание было отпраздновано с великой пышностью и совершено епископом Шартрским в присутствии короля, сира Людовика[922], множества архиепископов, епископов и нобилей государства»[923]. Сугерий также пишет о потомстве, появление которого установило кровные связи между французскими Капетингами и антиохийскими Отвиллями. «Госпожа Констанция родила сиру Боэмунду двух сыновей, Жана и Боэмунда. Жан умер в Апулии, не достигнув возраста посвящения в рыцари. Но Боэмунд, прекрасный молодой человек, созданный для рыцарства, стал князем Антиохийским»[924]. То, что король Франции породнился к нормандскими князьями Антиохии, не осталось не замеченным ни на Западе, ни на Востоке. Так, Анна Комнина упоминает о том, что «король отдал одну из своих дочерей в жены самому Боэмунду, а другую отправил морем в Антиохию к племяннику Боэмунда — Танкреду»[925]. Младшая дочь короля Филиппа I — девятилетняя Сесилия была отправлена в Антиохию, где в 1106 г. и венчалась с Танкредом[926]. В 1112 г., после смерти Танкреда, Сесилия вышла замуж за графа Понса Триполийского, тем самым связав с Капетингами и графский дом Триполи[927]. Венчание с дочерью французского короля в Шартре и паломничество к мощам св. Леонарда в Лемузен[928] не отвлекли Боэмунда от главной его цели — подготовке западного рыцарства к войне с Ромейской державой. вернуться О совете баронов и прелатов в антиохийской базилике Св. Петра, а также об отбытии Боэмунда на Запад, см. Radulfo Cadomensi. Op.cit. — с. 152–153, Р. 712–714. Как об этом писал Альберт Аахенский: «Танкред был оставлен в Антиохии, чтобы защищать город от имени вместо своего дяди; защита Эдессы была возложена на того же Танкреда». См. Alberti Aquensis. — Lib. IX, с. 47, Р. 702. вернуться Анна Комнина приводит удивительную историю о том, как Боэмунд, дабы избежать византийский флот, курсировавший близ гавани Св. Симеона, велел положить себя в гроб и передать ромеям, что франки везут его тело на Запад для похорон. «Боэмунд, опасаясь угроз самодержца и не имея никаких средств для защиты (у него не было ни большого войска на суше, ни флота на море, а опасность уже надвигалась на него со всех сторон), задумал нечто очень низкое и очень подлое. Прежде всего, оставив Антиохию своему племяннику Танкреду, сыну Маркиза, он повсюду распустил слух, что Боэмунд, мол, умер, и сам живой убедил весь мир в своей кончине. Молва, как на крыльях, разнеслась повсюду, извещая о смерти Боэмунда. Когда Боэмунд нашел, что слухи уже достаточно распространились, он велел приготовить деревянный гроб и диеру для его перевозки; и вот живой покойник отплыл из Суди — это порт Антиохии — в Рим. Так и доставляли его по морю как мертвого. Внешне казалось, что везут настоящего покойника; Боэмунд лежал в гробу, и где только они ни появлялись, варвары рвали на себе волосы и громко рыдали. А тот лежал в гробу, вытянувшись, как мертвец, вдыхая и выдыхая воздух через потайные отверстия. Так было на берегу. Но как только корабль выходил в море, Боэмунду давали еду и ухаживали за ним, а потом снова начинались слезы и шарлатанство. Чтобы от "трупа" шел запах и все думали, что он разлагается, они не то задушили, не то зарезали петуха и подкинули его "мертвому". Уже на четвертый или на пятый день от петуха пошел дух, нестерпимый для всех, кто не потерял обоняния. Обманутым людям казалось, что этот тяжелый дух исходит от Боэмунда. Больше всех наслаждался этой гадкой выдумкой сам Боэмунд, и я удивляюсь, как его нос мог вынести такую атаку, ведь Боэмунд живой лежал рядом с мертвечиной. Из этого случая я поняла, что все племя варваров не знает удержу в своих стремлениях и готово добровольно вытерпеть любые страдания. Вот и Боэмунд живой, умерший только для вида, не побоялся жить рядом с мертвечиной. В первый и единственный раз видела наша земля подобную хитрость варвара, целью которой было ниспровержение ромейского владычества. Никогда прежде ни варвар, ни эллин не придумывали против врагов ничего подобного, да и будущие поколения, я полагаю, такого не увидят». Анна Комнина. Указ. соч. — Книга XI, гл. 12, С. 317. Это, безусловно, выдумка, возможно вызванная известным преданием об отце Боэмунда — Роберте Гвискаре, который разграбил прославленное аббатство Монтекассино, велев перенести себя туда в гробу, для похорон и отпевания. См. Radulfo Cadomensi. Op.cit. — с. 135, Р. 700. Более правдоподобное описание путешествия оставляет итало-нормандский автор «Истории священной войны», который приводит численность флотилии Боэмунда (13 кораблей) и подробно пишет о совместном путешествии князя Антиохийского и Патриарха Даимберта из Антиохии в Рим, к Папе Пасхалию II. См. Historia belli sacri… с. 139, Р. 228. вернуться Анна Комнина. Указ соч. — Книга XII, гл. 8, С. 337. вернуться Bartolfus de Nangeio. Gesta Francorum Iherusalem expugnatium // RHC Occ. III. — Paris, 1866. — P. 538. вернуться Подробнее об отношениях Пасхалия II и Боэмунда и о роли понтифика в провозглашении похода против Византии, со ссылками на многочисленные источники, см. Rowe G. Paschal II, Bohemund of Antioch and the Byzantine Empire // Bulletin of John Rylands Library. — 1966. — № 49. — P. 165–202. вернуться Runciman S. A History of the Crusades. Vol. II. — Book I, c. 3, P. 48. вернуться Suggerius Abbas. Vita Ludovici Regis // PL. Vol. 186. — Paris, 1854. — c. 9, P. 1266. вернуться Orderic Vitalis. Op.cit. — Vol. III, Lib. VIII, с. 20, Р. 6. вернуться Подробнее об общей поддержке Папы Пасхалия II и короля Филиппа I, оказанной крестовому походу Боэмунда, см. Monod В. Essai sur les rapports de Pascal II avec Philippe I (1099–1108). — Paris, 1907. — P. 45–47. вернуться О переговорах князя Боэмунда I Антиохийского и короля Генриха I Английского и о королевском запрете на проповедь крестового похода к северу от Ла-Манша, см. Orderic Vitalis. Op.cit. — Vol. III, Lib. XI, с. 12, P. 365–366. Об этом уже говорилось выше, см. Часть I, гл. 2, С. 100. Есть несколько свидетельств того, что в 1106–1107 гг. Боэмунд набирал рыцарей в Нормандии. Среди примкнувших к Боэмунду нормандских рыцарей был Роберт де Вью-Понт, впоследствии ставший одним из баронов княжества Антиохийского, близким соратником князей Танкреда и Рожера. В 1107 г. Роберт покинул Нормандию и отбыл с Боэмундом на Балканы, после чего перебрался в Левант. См. Asbridge T. The Creation of the Principality of Antioch… P. 178. Среди высших соратников Боэмунда во время Балканского похода был и Роберт де Монфор, один из вассалов короля Генриха I Английского и маршал Нормандии, обвиненный королем в вероломстве и покинувший Англию ради «пути в Иерусалим». См. Orderic Vitalis. Op.cit. — Vol. III, Lib. XI, с. 24, P. 387, 388. О встрече Боэмунда I Антиохийского с архиепископом Ансельмом Кентерберийским пишет английский хронист Эдмер в своей «Новой истории Англии». См. Eadmerus. Historia novorum in Anglia. — London, 1884. — P. 179–180; см. также Yewdale R.B. Bohemond I, Prince of Antioch… c. 7, P. 106. вернуться Т. е. сын короля Филиппа I — будущий французский король Людовик VI Толстый. вернуться Suggerius Abbas. Op.cit. — с. 9, Р. 1266. вернуться Ibid. — с. 9, Р. 1267. Сохранилась булла, на которой княгиня Констанция Капет отображена вместе с сыновьями Жаном (Иоанном) и Боэмундом II. Жан стоит справа, что, вероятно, свидетельствует о том, что он, а не Боэмунд II был старшим сыном и наследником нормандских княжеств Апулии и Антиохии. См. Engel A. Recherches sur la Numismatique et la Sigillographie des Normans de Sicile et d'ltalie. — Paris, 1882. — Pl. 2, № 3. вернуться Анна Комнина. Указ. соч. — Книга XII, гл. 1, С. 320. вернуться Guillaume de Туг. Op.cit. — Lib. XI, с. 1, Р. 450. вернуться Здесь нельзя не отметить, что браки дочерей французского короля Филиппа I связали княжеский дом Антиохии и род графов Триполи не только с династией Капетингов, но и, парадоксально, установили кровную связь правителей франкской Сирии с далекой, северной, православной династией Рюриковичей. Дело в том, что Филипп I (как и его «крестоносный» младший брат Гуго Вермандуа) были сыновьями Анны Ярославны, дочери великого князя Киевского Ярослава I Мудрого, вышедшей замуж за французского короля Генриха I. С заключением браков дочерей Филиппа — Констанции и Сесилии Капет, кровное родство связало Рюриковичей и с франкскими правителями Заморской земли. Так, все франкские государи Антиохии и Триполи, начиная с князя Боэмунда II Антиохийского (сына Боэмунда I) и графа Раймонда II Триполийского (сына Сесилии Капет и ее второго мужа графа Понса), приходились далекими, но все же — прямыми потомками Ярослава I Мудрого и его дочери Анны. Это обстоятельство, естественно, не было отмечено современниками; не получило оно рассмотрения и в позднейших исследованиях (в отличие от регулярно упоминаемых связей между Киевской Русью и Францией Капетингов). Подробнее, см. Брюн С.П. Потомки Ярослава — государи крестоносцев // Родина. — М.: 2012. — № 12. — С. 76–77. вернуться И Боэмунд I Антиохийский, и его кузен Ричард Салернский приписывали свое освобождение из тюркского плена в Никсаре заступничеству франкского аскета и исповедника VI в. — св. Леонарда. Ричард совершил свое паломничество в монастырь Сан-Леонард-де-Нобле в 1103–1104 гг., Боэмунд I Антиохийский — в 1106 г. Оба паломничества подробно описаны Ордериком Виталием, см. Orderic Vitalis. Op.cit. — Vol. III, Lib. X, с. 23, P. 321; Lib. XI, c. 12, P. 365. См. также: Poncelet A. Boemond et s. Leonard… — P. 24–44. О пленении и паломничестве Ричарда Салернского, см. Beech G.T. A Norman-Italian Adventurer in the East: Richard of Salerno 1097–1112 // Anglo-Norman Studies. — 1993. — № 15. — P. 34–35. |
