Эмили спрыгнула вниз и побежала к выходу, расталкивая прохожих и стараясь больше не выпускать Эшли из виду. Когда до беглянки оставалось всего метров пять, она пробежала под аркой и прямо перед ней остановилась какая-то незнакомая машина. Локлен выбежала на дорогу и нырнула на пассажирское сиденье. Увидев бегущую к ним Эмили, автомобиль дал по газам, взвизгнул шинами и прыгнул вперед. Бакстер уже положила руку на окно со стороны водителя, но тот резко крутанул руль и понесся по Шефтсбери-авеню.

Когда он посмотрел на нее, она тут же его узнала.

— Волк! — в отчаянии крикнула она ему вслед.

Бакстер вновь и вновь повторяла номер машины, чтобы запомнить его наверняка. Потом, задыхаясь, вытащила телефон и позвонила Финли.

Бурную реакцию Ваниты на новость о добровольном похищении Эшли Локлен Эдмундс услышал еще до того, как она затащила их с Симмонсом в совещательную комнату, чтобы сообщить о новом повороте событий. Перед этим Эдмундс работал с архивными материалами, в то время как Симмонс просматривал в телефоне Волка его контакты за последние два года.

— Она уверена, что это был Коукс? — нерешительно спросил Эдмундс.

— Уверена, — ответила Ванита, — первым делом нам надо объявить в розыск машину.

— Причем без лишнего шума, — сказал Симмонс.

— Согласна, — кивнула Ванита.

— Чтобы найти их, можно обратиться к общественности, — выразил вслух свою мысль Эдмундс. — Мы ведь понятия не имеем, куда он ее увез. Она в опасности.

— Не факт, — сказала Ванита.

— Не скажите, — возразил Эдмундс, — мы знаем наверняка, что за этой историей стоит именно он, хотя непробиваемых улик против него у нас действительно нет.

— Очнись, Эдмундс! — заорал на него Симмонс. — Ты хоть представляешь, какой вой поднимется, если мы во всеуслышание объявим, что Тряпичная кукла — дело рук детектива, возглавляющего расследование? Которому мы вдобавок милостиво разрешили увезти следующую жертву!

Ванита задумчиво кивнула.

— Но… — начал Эдмундс.

— Без толики дипломатии в такой ситуации не обойтись. Лично я, к примеру, не собираюсь ставить свою карьеру под угрозу до тех пор, пока у нас не останется ни малейших сомнений в виновности Коукса, — добавил Симмонс. — Но даже тогда мы сможем сто раз обсудить, какие подробности сообщать, а какие нет.

Эдмундсу стало противно. Он выбежал из совещательной комнаты и с силой хлопнул дверью. Трещина в стеклянной стене, которую он накануне пробил собственной головой, стала еще больше.

— Для нагоняя совсем неплохо, — сказала Ванита. — Приятно видеть, что кто-то здесь еще может держать в руках бразды правления. Вижу, для вас еще не все потеряно, особенно если в своих методах руководства вы перестанете играть в «Полицейских и воров».

Эдмундс в ярости распахнул дверь мужского туалета и с силой пнул железный мусорный бачок, который тут же покатился по выложенному плиткой полу. Ему хотелось одновременно хохотать и плакать. В этой ситуации они оказались только потому, что в защиту Волка выступила своекорыстная, косная бюрократия, неизменно преследовавшая целью прикрыть собственную задницу. Ирония, которую молодой детектив оценил по достоинству. Но если начальство не желает предпринимать никаких действий, значит неопровержимые доказательства виновности Коукса следует найти ему.

Чтобы пойти по следу и обрести ясность мышления, ему нужно влезть в шкуру Волка и найти его самое уязвимое место.

Бакстер и Финли подъехали к автосервису «Саус Миммс» на окраине города. Перед этим они вернули телефон Эшли в рабочее состояние, изучили его и поняли, что в течение всей поездки она сообщала Волку о каждом их шаге. Входящее смс было только одно:

Улица Уордур. Беги.

Потом детективы вернулись в квартиру Эшли и попытались найти хоть какую-нибудь зацепку, способную подсказать им, куда направились беглецы, но эта попытка не увенчалась успехом. По дороге в Нью-Скотленд-Ярд им позвонили. Незадолго до этого камера автоматического распознавания автомобильных номеров, принадлежащая работающей на территории автосервиса парковочной компании, выписала штраф на объявленный в розыск автомобиль, и персонал сообщил об этом в полицию.

Видавший виды «Форд Эскорт» стоял незапертый с пустым бензобаком, свидетельствуя о том, что Волк не собирался за ним возвращаться. Просмотрев бесполезную в данной ситуации запись камер видеонаблюдения, они увидели лишь, что беглецы вышли из машины и скрылись из виду, вероятно, чтобы пересесть в другой автомобиль. Теперь у Волка перед ними было четыре часа форы.

— И как это все согласуется с блестящей теорией Эдмундса? — спросила Бакстер, когда они зашагали обратно к своей машине.

— Не знаю, — ответил Финли.

— Никак не согласуется. Она по собственной воле решила с ним бежать. А потом охотно сменила тачку. Как ты не понимаешь, он не убить ее пытается, а спасти!

— Вот найдем его, тогда и узнаем.

Бакстер засмеялась, будто Финли сморозил наивную глупость:

— Проблема в том, что мы его искать не будем.

Ожидая напротив крохотного окошка регистратуры в приемном отделении больницы Святой Анны, Эдмундс в который раз перечитывал информационные плакаты Службы здравоохранения. Каждый раз, когда перед очередным небрежно одетым сотрудником с жужжанием открывалась бронированная входная дверь, он с надеждой поднимал глаза. Идея приехать сюда уже не казалась ему такой удачной, он и сам не знал, что собирался выяснить, потратив на дорогу добрых пять часов.

— Детектив Эдмундс? — наконец обратилась к нему утомленная нескончаемыми хлопотами женщина и повела по лабиринту безрадостных коридоров, останавливаясь лишь для того, чтобы приложить карточку каждый раз, когда им преграждала путь дверь.

— Я доктор Сим, один из ведущих ССПР[11] этой больницы, — сказала она так быстро, что Эдмундс даже не успел записать в блокнот бессмысленную аббревиатуру. — Затем взяла в руки кипу бумаг, покопалась в ней, вытащила какой-то документ и переложила его в ячейку другому врачу. — Вы хотели поговорить о нашем бывшем…

В этот момент дама углядела коллегу, с которым ей нужно было срочно переговорить, бросила «извините!» и побежала по коридору, оставив Эдмундса стоять перед дверью комнаты отдыха. Тот, как и подобает джентльмену, открыл дверь перед старухой, которая проковыляла мимо него, даже не удостоив взглядом. Большинство из собравшихся в комнате пациентов сидели перед оравшим на всю громкость телевизором. У окна читал мужчина, еще одного одолел приступ ярости, и он в сердцах швырнул через всю комнату ракетку для настольного тенниса.

— Детектив! — позвала его с другого конца коридора запыхавшаяся женщина.

Эдмундс захлопнул дверь и поспешил к доктору.

— Сейчас мы пойдем ко мне в кабинет, но по дороге заглянем в жилое крыло, — сказала она, — я захвачу для вас карту Джоэла.

— Джоэла? — остановился Эдмундс.

— Ну да, Джоэла Шепарда, — нетерпеливо ответила она и только после этого осознала, что детектив не говорил ей, о ком приехал наводить справки.

— Джоэла Шепарда? — повторил Эдмундс, больше для себя.

Это имя фигурировало в списке архивных дел, которые запрашивал Волк, но молодой детектив отмел его, решив, что к их нынешнему расследованию оно отношения не имеет.

— Простите, — сказала женщина и нервно потерла утомленные глаза, — я почему-то решила, что вас заинтересовала его смерть.

— Нет-нет, — быстро ответил Эдмундс, — видимо, я не так выразился… расскажите мне о Джоэле Шепарде.

Доктор слишком устала, чтобы обращать внимание на резкую смену его настроения.

— Джоэл очень страдал, но в душе был очень добрым молодым человеком. — Эдмундс вновь вытащил блокнот. — Он страдал острой формой паранойи, шизотипическим расстройством, мучился от постоянных, навязчивых галлюцинаций, — объяснила она, открывая дверь бывшей палаты Джоэла, — но с учетом его прошлого, это и не удивительно.