— Не смешно, — неуверенно перебил ее собеседник, — вижу, вы не воспринимаете меня всерьез.

— Так оно и есть.

— На кону моя жизнь, — сказал Гэрланд, и Бакстер показалось, что впервые за время их разговора она уловила в его голосе страх и жалость к себе.

— Тогда идите домой, — ответила она, встала и ушла.

— Огромное вам спасибо, вы мне очень помогли. До свидания.

Эдмундс положил трубку в тот самый момент, когда Эмили вернулась в отдел после встречи с Гэрландом. Увидев, что напарник подошла ближе, он больно ущипнул себя под столом за ногу, чтобы не улыбаться.

Она ненавидела, когда он скалил зубы.

Эмили села за компьютер, тяжело вздохнула и стала стряхивать с клавиатуры в ладонь крошки.

— Это ты ел здесь какую-то дрянь? — пролаяла она.

Он решил не говорить, что был слишком занят, чтобы обедать, и что крошки остались после ее собственного батончика гранолы, съеденного на завтрак. Бакстер подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее с каким-то странным выражением на лице. Вид у парня был такой, будто его распирало от возбуждения.

— Ну хорошо, выкладывай, что у тебя, — со вздохом сказала она.

— «Коллинз и Хантер». Семейная юридическая компания, базирующаяся в графстве Сюррей, но имеющая филиалы и партнеров по всей стране. У них есть старая традиция дарить своим сотрудникам перстеньки… — с этими словами Эдмундс поднял пластиковый пакет для сбора улик, в котором лежало массивное платиновое кольцо. — В частности вот этот, такие выдают в награду за пятилетнюю службу.

— Ты уверен? — спросила Бакстер.

— Ну конечно.

— Значит, список, из которого нам придется выбирать, будет небольшим.

— Если верить даме, с которой я разговаривал, человек двадцать, самое большее тридцать. После обеда она пришлет мне его вместе с координатами фигурантов.

— Значит, мы можем устроить небольшой перерыв, — улыбнулась Бакстер.

Эдмундса поразило, до какой степени менялся облик напарницы, когда она радовалась.

— Как прошел разговор с Гэрландом?

— Он хочет, чтобы мы его укокошили. Чай, кофе?

Предложение Бакстер что-нибудь принести немного завуалировало ее шокирующий ответ, но затмить его не смогло. И поскольку раньше ничего подобного не случалось, Эдмундс запаниковал.

— Чай, — выпалил он, хотя терпеть его не мог.

Пять минут спустя Эмили вернулась, села за их общий стол и поставила перед молодым человеком чашку чая с молоком. Она забыла (или попросту пропустила когда-то мимо ушей), что у Эдмундса индивидуальная непереносимость молока. Но тот сделал вид, что потягивает его с явным удовольствием.

— Когда вернется Симмонс? — спросила женщина. — Мне надо обсудить с ним ситуацию с Гэрландом.

— Часа в три.

— От Джорджины Тейт удалось чего-нибудь добиться? — в свою очередь, спросила парня Бакстер.

— Самую малость, — ответил тот, листая блокнот. — Похититель белый, европеец. Впрочем, это мы и без нее знали. Правое предплечье покрыто шрамами. — Он на несколько мгновений умолк, вглядываясь в страницу и пытаясь разобрать собственные каракули. — Кстати, пока вас не было, вам звонили. Ева Чемберс. Сказала, вы знаете ее номер.

— Ева? — недоуменно переспросила Бакстер.

— Да, и голос ее звучал подавленно.

Бакстер тут же вытащила мобильник. Эдмундс сидел всего в паре футов, и Эмили, не в состоянии поговорить без посторонних ушей, пересела за свободный стол Чемберса. Ей ответили уже после второго звонка.

— Эмили, — донесся до нее голос, в котором слышалось явное облегчение.

— Ева? С тобой все в порядке?

— Да, думаю, да, дорогая моя. Просто я волнуюсь, как старая перечница… Впрочем, перечница и есть… Я лишь… Вчера я прослушала на автоответчике твое сообщение.

— Да, прости меня, — неуклюже стала оправдываться Бакстер.

— Нет-нет, все нормально. Я решила, что у вас какие-то проблемы, но вечером Бен не вернулся домой.

— Откуда Бен не вернулся домой? — в замешательстве спросила Эмили.

— Как откуда? С работы.

Бакстер вдруг встревожилась, села прямее и тщательно обдумала ответ, чтобы не беспокоить лишний раз добросердечную женщину на том конце провода.

— Когда ты приехала из отпуска? — небрежно спросила она.

— Вчера утром, но когда я вернулась домой, Бен уже ушел на работу. Ни еды в холодильнике, ни «с возвращением домой, дорогая»… Тоже мне кавалер!

Ева сдавленно хохотнула. Эмили почесала макушку. Каждый раз, когда Ева открывала рот и пыталась ничем ее не обидеть, детектив смущалась все больше и больше.

— Ну хорошо, а почему ты вернулась домой позже Чемб… позже Бена?

— Ты меня прости, дорогая, но я… не понимаю.

— Когда Бен вернулся из отпуска? — почти заорала в трубку Бакстер.

На том конце линии повисла долгая пауза, потом голос Евы в страхе прошептал:

— Ни в какой отпуск он не уезжал.

Наступила звонкая, оглушительная тишина. Пока Бакстер пыталась собраться и придумать что-нибудь путное, Ева разрыдалась. Чемберса не было уже больше двух недель, но никто об этом и слыхом не слыхивал. Бакстер почувствовала, что сердце забилось быстрее, в горле пересохло.

— Ты думаешь, с ним что-то случилось?

— Можешь не сомневаться, он в полном порядке, — неубедительно ответила Бакстер. — Ева?

Ответом ей был лишь далекий плач.

— Ева, мне нужно знать, почему Бен не поехал с тобой в отпуск… Ева?

На том конце провода молчали.

— От меня он точно ничего скрывать бы не стал, — продолжала Бакстер самым беззаботным тоном, на который была способна. — Он показывал мне фотографии домика твоей сестры на пляже и какого-то ресторанчика на сваях. Ему так хотелось туда поехать!

— Да, так оно и было. Но утром в день отлета, когда я стала собирать вещи, он отправился к доктору Сами узнать результаты анализов. Потом позвонил и сказал, что ему нужно лечь в больницу на обследование. А на следующий день прислал мне смс, что никаких серьезных заболеваний у него не обнаружено и что он возвращается на работу.

— Что-нибудь еще Бен говорил?

— Говорил, что любит меня. В последнее время у него болела нога, но он не хотел меня тревожить. Я сказала, что тоже останусь, но он настоял, чтобы я ехала, во избежание финансовых потерь. Мы из-за этого даже поссорились.

Ева опять заплакала.

— А что у него с ногой, Ева?

Бакстер вспомнила, что порой Чемберс ходил, немного прихрамывая, но это никогда не бросалось в глаза и сам он никогда ни на что не жаловался.

— Много лет назад Бен попал в аварию. Теперь, когда он приходит домой, она у него болит, от этого он порой не спит по ночам. Металлические пластины, штифты… ему ее тогда чуть не отрезали… Алло?

Бакстер бросила телефон на стол и стала лихорадочно рыться в столе Чемберса. Женщину трясло, а когда она вывалила содержимое верхнего ящика на столешницу, у нее перехватило дыхание. Коллеги не сводили с нее недоуменных взглядов.

Эдмундс подошел в тот момент, когда напарница опрокинула на пол второй ящик с какими-то бумагами, канцелярскими принадлежностями, обезболивающими таблетками и дешевыми снэками. А когда она встала на колени и стала лихорадочно рыться в вещах, присел рядом.

— Что ищем? — тихо спросил он, разгребая кучу и раскладывая отдельные вещи на ковролине, не зная, что конкретно Бакстер так отчаянно хотела найти. — Давайте я вам помогу.

— ДНК, — задыхаясь, прошептала Бакстер.

Она вытерла глаза, мокрые от слез, выдернула нижний ящик, собралась уже высыпать и его содержимое на пол, но в этот момент Эдмундс протянул руку и схватил дешевую пластмассовую расческу.

— Что-то вроде этого? — спросил он, протягивая ее женщине.

Эмили подползла к нему, взяла ее и истерично разрыдалась. Из груди ее вырывались судорожные всхлипы, но она ничего не могла с собой поделать. Эдмундс нерешительно обнял женщину за плечи и сердито махнул рукой, веля зрителям, собравшимся вокруг, убираться вон.