— Ставлю пять баксов, что она его ударит, — Сондерс предложил ставку Ваните, пока они смотрели на все происходящее в относительно безопасном отдалении за полупрозрачным зеркалом.

Она закрыла глаза и пробормотала что-то на хинди, сейчас ее окружали три самые большие занозы в заднице в ее жизни.

— Нет.

Потянувшись через стол, Волк выключил микрофон в комнату прослушки и понизил голос до полушепота:

— Я, э-ээ… Знаю, что сейчас, вероятно, я не самый любимый тобой человек, но не могу выразить, как же хорошо тебя видеть.

Он бросил раздраженный взгляд на зеркало, желая, чтобы им дали пять минут покоя.

— Я действительно беспокоился… из-за всего, что произошло. Мне стоило… Возможно, я мог сделать что-нибудь.

Бакстер не шелохнулась, слушая, как Волк неуверенно выдавливает из себя слова.

Он прочистил горло, а после продолжил:

— Я был в доме. Я виделся с Мэгги.

Лицо Бакстер дрогнуло.

— Не злись на нее. Я взял с нее обещание, что она ничего тебе не скажет. Короче говоря: я заключил сделку… с комиссаром. Они позволят мне доработать одно последнее дело… Мое последнее дело. Они позволят мне найти человека, который сотворил это с ним… с Финли.

Дыхание Бакстер участилось, веки забегали вверх-вниз над влажными глазами.

— Я знаю, что они говорят, — осторожно продолжил Волк. — Я просмотрел эту папку и понял, почему они так говорят. Для стороннего наблюдателя все складывается. Но ты понимаешь так же хорошо, как и я, что они ошибаются. — Его голос начал срываться. — Он бы не оставил ее. Он бы не оставил тебя… Он бы не оставил нас.

Слезы побежали по щекам Бакстер.

Волк толкнул к ней через стол папку. На отксерокопированной лицевой стороне было быстро и небрежно написано:

— Просто просмотри папку, — мягко сказал он.

— Не могу, — прошептала Бакстер, нарушив тишину.

Волк пролистал до страницы с комментариями, когда она встала со стула.

— Но здесь говорится, что…

— Я не могу! — выкрикнула она ему и вылетела из комнаты.

Волк устало потер лицо и закрыл папку. Он встал и бросил ее в мусорную корзину для секретных бумаг, стоявшую возле него. Пройдя мимо стола, мужчина включил микрофон, чтобы обратиться к зеркальному окну.

— На случай, если вы прослушали, она сказала «нет».

Бакстер вышла из станции метро и вошла в отделение «Теско Экспресс».

Она брела по Уиблдон-Хай-стрит, прижимаясь к замерзшим фонарным столбам и скрываясь в отступающих тенях, кое-где виднелись островки снега. Добравшись до своего дома, она на автомате выбрала ключ от квартиры Томаса, привычка, которая выдавала то место, которое она теперь считала домом. Она поднялась по лестнице с двумя тяжелыми пакетами, но остановилась на последней площадке, дверь в ее квартиру была распахнута. Поставив пакеты на землю, она аккуратно приблизилась. Женщина с короткими волосами вышла из квартиры, застегивая куртку поверх униформы ветеринарной сестры.

— Холли! — Бакстер выдохнула с облегчением.

— Эмили! — женщина живо поприветствовала ее, зная, что лучше не лезть к своей замкнутой школьной подруге с объятиями. — Не знала, что ты придешь.

— Да. Я тоже.

— Было свободное время перед сменой, вот и…

— Кофе? — предложила Бакстер, только что закупившись продуктами.

— С удовольствием выпила бы, но я опаздываю. Свидимся позже?

— Конечно.

Отойдя в сторону, чтобы дать подруге пройти, Бакстер подобрала пакеты и вошла в квартиру. Она ждала, что Эхо выскочил из-за угла, чтобы поприветствовать ее, но потом вспомнила, что он был у Томаса, как и большая часть ее вещей.

Вернувшись домой, она чувствовала себя странно.

Прихожая пахла больницей: антисептические духи, чтобы заглушить аромат инфицированного тела. Целая коллекция гипсовых растворов, повязок и полупустых бутылок с какими-то препаратами захламляла столешницы на кухне. Она отнесла пакеты к холодильнику, чтобы начать разгружать покупки, как вдруг из спальни раздался тяжелый глухой удар.

Бакстер замерла, держа в руках какую-то овощную смесь с кускусом.

Дверь в спальню медленно со скрипом открылась.

Она сделала шаг назад, напряженно всматриваясь в прихожую.

Вдруг полуголый мужчина с голодными глазами, пошатываясь, вышел из комнаты. Ужасные глубокие раны на груди покрылись коркой и пожелтели в тех местах, где организм не мог залечить сам себя. Плотные повязки на его плече натянулись, когда мужчина протянул свои огромные руки к ней.

— Мило, — сказала она, поставив коробку с хрустящими шариками «МакВитиз Хобнобз» на стол.

— Так мы даем им дышать, — объяснил Руше, жадно разрывая коробку. — Спасибо! — добавил он словно ребенок, забывший про вежливость.

— Думала, что ты, возможно, спишь, — сказала Бакстер, пока мужчина медленно шел, держась за ребра и морщась от каждого шага.

— Только не овощи с кускусом! — жалобно сказал он, заметив их в ее руке.

— Не ной! Они полезны, — ухмыльнулась она.

Она присела, чтобы поставить коробку в холодильник, стерев на несколько секунд улыбку с лица. Руше выглядел хуже, чем раньше. Его мертвецки бледная кожа была мокрой от пота. Казалось, что каждое действие должно быть тщательно продумано и требовало концентрации, чтобы не навредить организму еще больше, его тяжелые веки говорили о том, что мужчина провел еще одну бессонную от боли ночь. Даже его темные с проседью волосы выглядели немного тусклее и седее, чем днем ранее.

Вернув улыбку на место, Бакстер встала: «Как дела с Холли?»

В ночь той метели она кричала на Руше, чтобы тот не терял сознания, поднимала его на ноги и уводила с места преступления. Менее чем в двадцати метрах от убитого Руше мужчины агент упал в укрытие плакучей ивы, склонившейся над берегами озера парка Святого Джеймса, и ни один из бесчисленных врачей скорой помощи не заметил его присутствия в белой пелене.

Прошли часы, прежде чем она смогла безопасно вернуться за ним. Томас, узнав о произошедшем, запаниковал, но все же согласился ей помочь дотащить Руше к машине. Пока Бакстер занималась раненым на заднем сиденье «Рендж Ровера», Томас отвез их из города в квартиру Бакстер в Уимблдоне. Ей не к кому было обратиться, поэтому она рискнула всем и позвонила подруге, с которой не разговаривала с тех пор, как годом ранее отказалась от приглашения на девичник. Используя свои должностные полномочия, Холли без колебаний приехала, не зная практически ничего о том, для чего ее вызвали. Ветеринарная сестра в лондонской ветеринарной больнице провела ночь возле Руше, делая все, чтобы он смог отдохнуть, и промывая огромное количество ужасных ран.

— Что? — спросил Руше, слишком занятый едой.

— Холли. Как у вас дела? — Бакстер повторила свой вопрос.

— Говорит, что антибиотики не помогают и я умру через две недели, если мое состояние продолжит вот так ухудшаться, — сообщил он довольно бодрым голосом, млея от хрустящих шариков. — Как прошла встреча с ФБР?

— Они хотят твою голову.

Руше перестал жевать и проглотил все, что было во рту.

— Они могут подождать пару недель?

Бакстер попыталась выдавить из себя улыбку, но едва ли ей это удалось.

— Они не прекратят меня искать, — честно сказал он.

— Я знаю.

— Послушай, Бакстер, я…

— Даже не заикайся об этом, — перебила она.

— Но если они найдут меня тут…

— Не найдут.

— Но если…

— Не найдут! Мы не будем еще раз это обсуждать! — выпалила она. — Иди обратно в постель. Я приготовлю тебе овощей с кускусом, вот просто чтобы побыть сукой!

Она с любовью посмотрела вслед мужчине, зашаркавшему в сторону спальни. Открыв холодильник, она помедлила, покачала головой, а затем достала индийскую курицу тикка масала, чтобы разогреть ее для него.