— Это Джеймс Бентхем, психиатр… ваш коллега, — объяснил Руш, обратив внимание, что Ист подсознательно оттянул ткань прилипшей к груди мешковатой рубашки. — Рядом с ним жена, а чуть дальше сыновья.
Ист не находил себе места. Он не мог отвести от снимка взгляд. Его дыхание участилось, в нем появились хриплые нотки, заполонившие собой небольшое помещение.
— Бентхем так ничего нам и не рассказал, — с наигранным сожалением произнес Руш, — возможно, он думал, что таким образом защищает родных.
Ритчер протянул руку и перевернул ужасающий снимок.
— До свидания, агент Руш, — бросил он и встал.
Какая досада — единственный человек, который в кои-то веки правильно произнес его фамилию, оказался тем, кого лучше забыть.
— Н-н-но у нас остались вопросы, — запинаясь, возразила Кертис.
— Не сомневаюсь, — ответил Ритчер.
— Филлип, — обратился к Исту Руш; адвокат торопился вывести своего клиента из комнаты, — Филлип!
Ист обернулся и посмотрел на него.
— Если вас смогли найти мы, значит, найдут и они.
Агент знал, что это чистая правда, хотя и понятия не имел, кто скрывается за этим «они».
— Не обращайте на него внимания, — велел подзащитному Ритчер, поторапливая его собрать ранее конфискованные личные вещи.
— Черт! — сказала Кертис, глядя в спину Ритчеру и Исту, которые уходили через оживленный главный офис. — Мы так ничего и не добились.
— Нельзя его отпускать, — заявил Руш и вынул из кармана наручники.
— Но Леннокс сказала…
— Плевал я на Леннокс.
— Она отстранит вас от расследования даже раньше, чем вы приведете его обратно в допросную.
— Зато будет что расследовать.
Он промчался мимо нее и ринулся к адвокату и его клиенту, ожидавшим лифта.
— Филлип! — крикнул он еще из офиса.
Двери разъехались в стороны, и они вошли в лифт.
— Филлип! — опять закричал Руш, бросаясь к лифту. — Подождите!
Последние несколько метров он преодолел на спринтерской скорости и даже сбил кого-то с ног, но все же успел сунуть руку и блокировать закрывающиеся двери. Две железные плиты замерли в нерешительности и разъехались опять, явив взору агента Ритчера и Иста. Вместе с ними в небольшой кабинке, практически неузнаваемая в пальто и шапочке, ехала Бакстер.
— Какой вам этаж? — невинно спросила она.
Руш спрятал наручники обратно в карман, вытащил вместо них визитку и протянул психиатру.
— На тот случай, если вы вдруг что-то надумаете, — сказал он, и их разделила закрывшаяся дверь.
Когда свидетели этой сцены стали постепенно терять к ней интерес, к Рушу подошла Кертис.
— Вы его отпустили? — в замешательстве спросила она.
— Нет, не отпустил.
В последние полчаса рабочего дня время словно застыло, и Эдмундсу хотелось только одного — побыстрее вернуться домой и вновь погрузиться в расследование дела об убийствах. Полученная от Бакстер информация занимала все его мысли и, несмотря на весь ужас, волновала его. Он обожал неразрешимые загадки, а это был как раз такой случай. Алекс был уверен, что факт посещения всеми убийцами психолога или психиатра выступит в роли связующего звена, но вместо этого дело запуталось еще больше.
— Не уделишь нам минутку? — спросил Марк прямо у Эдмундса за спиной, от чего тот подпрыгнул на месте.
Перед этим он тупо смотрел на экран компьютера, не замечая ничего на свете.
— Пойдем в кабинет к Гатиссу, — добавил Марк, не в состоянии стереть с лица ухмылку.
Ожидая вполне заслуженной взбучки за вчерашнее, Эдмундс встал и пошел за коллегой через офис, надеясь, что наказание окажется не слишком суровым.
Но, едва переступив порог, увидел, что за столом напротив начальника сидит Томас. Значит, вчерашний звонок здесь ни при чем. Эдмундс тоже сел к столу и нервно посмотрел на друга.
Марк устроился на дальнем конце стола.
— Сожалею, господин Олкок, что мне пришлось вас сюда вызвать, — произнес Гатисс.
Босс Эдмундса был коренастый, совершенно лысый мужчина с маленькими злыми глазками.
— Ничего-ничего, все в порядке, — дружелюбно ответил Томас.
— Мое внимание привлекла некая ситуация, боюсь, это касается вас. Поэтому я подумал, что будет лучше, если вы придете сюда, чтобы раз и навсегда во всем разобраться.
Эдмундсу решительно все это не нравилось. Он всегда очень старательно подчищал все следы.
— Но давайте по порядку, — сказал Гатисс, — вы знакомы?
— Разумеется, — ответил Томас и улыбнулся Эдмундсу, — Алекс мой близкий друг, когда-то они работали вместе с моей… девушкой.
Томас и Эдмундс сконфуженно сморщились. Для описания Бакстер это слово вряд ли подходило. Марк внимательно наблюдал за происходящим, поглощая жадными глазами каждую деталь лавины, вот-вот готовой обрушиться на голову Эдмундса и навсегда изгнать несносного коллегу из его жизни.
— Теперь вы, Эдмундс. Полагаю, вы чувствуете себя неловко от того, что рядом с вами сидит «друг». Как по-вашему, господин Олкок причастен к какой-либо незаконной деятельности?
— Никоим образом.
Марк был до такой степени возбужден, что даже слегка взвизгнул.
— Любопытно. Ну хорошо, господин Олкок, полагаю, вы будете потрясены, узнав, что ваш друг в обход закона использовал имеющееся в отделе специализированное программное обеспечение для отслеживания движения средств по вашим счетам и банковским картам, — произнес Гатисс и вперил в Эдмундса яростный взгляд.
Марк гордо извлек на свет божий распечатку и положил ее на стол.
— Э-э-э… Если честно, то нет… — в замешательстве ответил Томас, — я сам его об этом попросил.
— Что? — не сдержался Марк.
— Боюсь, я вас не понял, — произнес Гатисс.
— Боже мой, я не прощу себя, если из-за этого у него будут неприятности, — сказал Томас, — видите ли, я люблю азартные игры, и в связи с этим у меня как-то вышла весьма неприятная история, после которой я и попросил Алекса приглядывать за моими финансами и предупреждать, если ему покажется, что я… вновь не удержусь. К сожалению, я себя хорошо знаю — сам себя контролировать я не могу. Он очень хороший друг.
— Четыре месяца и ни одной ставки! — гордо заявил Эдмундс и похлопал Томаса по спине, не в состоянии сдержать улыбки.
— Но это все равно незаконно! — рявкнул на него Марк.
— Вон отсюда! — приказал ему Гатисс, наконец потеряв терпение.
Делая вид, что чешет висок, Эдмундс незаметно показал выходящему из кабинета Марку средний палец.
— Значит, вы были в полной мере осведомлены о проверке ваших финансов, которую осуществлял Эдмундс? — спросил Гатисс Томаса.
— Совершенно верно.
— Понятно, — ответил босс и повернулся к Эдмундсу. — Однако Марк прав. Какими бы благими ни были намерения, которыми вы руководствовались, незаконное использование ресурсов отдела — это уголовно наказуемое деяние.
— Да, сэр, — согласился Эдмундс.
Гатисс мысленно рассмотрел имеющиеся в наличии варианты и тяжело вздохнул:
— Объявляю вам официальное предупреждение. И прошу вас, не подведите меня, чтобы я потом не жалел о своей снисходительности в этом вопросе.
— Не подведу, сэр.
Эдмундс проводил Томаса, и вместе они вышли из здания. Когда за ними закрылась дверь, оба расхохотались.
— Азартные игры, — фыркнул Эдмундс, — быстро ты сообразил.
— Ну не правду же им было говорить, верно? Что моя девушка имеет настолько серьезные проблемы с доверием, что даже готова бросить парня, если ей каждую неделю не класть на стол отчет о состоянии его финансов.
Хотя эта фраза прозвучала беспечно, Томасу явно было неприятно, что они встречались уже восемь месяцев, а Эмили до сих пор не научилась ему доверять.
Когда они с Томасом сблизились, Эдмундс оказался в весьма двусмысленном положении. Продолжать мониторить счета нового друга было бы предательством, но, с другой стороны, так он тайно помогал Томасу сохранить эти отношения. Отказать Эмили он тоже не мог — ей проще было расстаться с Томасом, чем вечно бояться, что он тоже причинит ей боль. В конечном итоге Алекс решил все выложить Томасу, который воспринял эту новость самым восхитительным образом и с пониманием отнесся к паранойе несчастной Бакстер. Поскольку скрывать ему было нечего, он дал Эдмундсу карт-бланш и дальше снабжать ее отчетами, здраво рассудив, что это лучше, чем потерять ее.
