Она вышла и с силой хлопнула дверцей. Эдмундс остался сидеть один. Его потрясла не ее реакция, не бездушие и даже не явное отсутствие интереса к его будущему отцовству. Просто он подозревал, что Эмили первой сказала ему в лицо правду, и боялся, что она окажется права.
В комнату для совещаний набился весь отдел по раскрытию убийств и других тяжких преступлений, включая и тех, кто непосредственно не занимался этим делом, но был вынужден оставаться в офисе после приказа в экстренном порядке перекрыть этаж. Неправильно установленный кондиционер гнал воздух через решетку, развевал края прикрепленных к стене фотографий, и огромный коллаж, казалось, слегка раскачивался, как раскачивалось ночью подлинное тело коллективной жертвы, подвешенное к потолку.
Симмонс с Ванитой говорили вот уже пять минут. Аудитория быстро теряла терпение, поскольку температура в комнате, где яблоку негде было упасть, повышалась с каждой секундой.
— …через гараж. После чего мы поместим мэра Тернбла в первую допросную комнату и обеспечим охрану, — сказал Симмонс.
— Лучше во вторую, — подал кто-то голос, — в первой до сих пор протекает труба, и я боюсь, что к прочим неприятностям сегодняшнего дня мэру придется добавить еще и китайскую пытку водой.
В ответ послышались разрозненные смешки тех, кто ради этой самой пытки тайком от начальства проводил в первой комнате допросы.
— Ну хорошо, пусть будет во второй, — сказал Симмонс. — Финли, у тебя все готово?
— Ну да. — Его ответ Симмонса, похоже, не убедил. Волк толкнул друга локтем: — Я велел охране пропустить Эмили и этого… как его… — продолжал напарник.
— Эдмундса, — прошептал Волк.
— Как его зовут, не знаешь? — тихо спросил Финли. — Волк пожал плечами. — Может, Эдмунд?
— …Эдмунда Эдмундса. У всех дверей мы выставили охрану, в гараже мэра встретят ребята из подразделения по охране дипломатических и правительственных, а также кинологи. Этаж закрыт, лифты остановлены, это значит, что подняться сюда можно будет только по лестнице.
— Отлично! — сказал Симмонс. — Коукс, как только встретишь мэра, поднимешься сюда в сопровождении вооруженного полицейского. Имей в виду, здание Нью-Скотленд-Ярда огромное и всех, кто в нем находится, мы знать не можем. Как только окажешься с ним в допросной, наберись терпения, вам с ним там придется сидеть долго.
— Сколько? — спросил Волк.
— До тех пор, пока мы не убедимся, что мэру больше ничего не угрожает.
— Я пришлю тебе ведро! — выкрикнул надменный детектив по имени Сондерс, явно считая свою реплику остроумной.
— Я лишь поинтересовался, что будет на обед, — ответил Волк.
— Иглобрюхая рыба, — продолжал глумиться Сондерс, испытывая терпение Симмонса на прочность.
— Сондерс, здесь твои шутки неуместны! — заорал старший инспектор, намеренно чересчур усердствуя, чтобы угодить коммандеру Ваните. — Пошел вон!
— Я бы… пошел… но не могу… чисто физически… этаж-то перекрыт… — промямлил детектив с крысиным лицом, запинаясь, будто нашкодивший школьник.
— Тогда сядь и заткнись.
В комнату вошли Бакстер и Эдмундс, явно выбрав для этого не самый подходящий момент.
— Мило, что вы к нам присоединились. У меня для вас особое задание — проверите кое-какую информацию, которая может помочь в расследовании.
С этими словами Симмонс бросил Бакстер папку, которую та поймала и тут же передала Эдмундсу.
— Мы пропустили что-нибудь важное? — спросила Эмили у собравшихся.
— Нас с Биллом приставили охранниками, — ответил Финли. — Тебе с Эдмундом предстоит заняться идентификацией частей тела «коллективного» покойника. Сондерс ведет себя как…
— Мудак? — предположила Бакстер, садясь на стул.
Финли кивнул, благодарный ей за то, что она избавила его от необходимости ругаться.
— Ну хорошо, садитесь, — приказал Симмонс. — Итак, пока вы все в сборе: у нас в наличии шесть расчлененных трупов, впоследствии частично сшитых вместе, мэр, жизни которого угрожает опасность, и список еще пяти жертв.
— Плюс кукла-чудовище, указывающая пальцем на окно Билла, — весело вклинился в разговор Финли.
— Да, она тоже, — продолжал старший инспектор, игнорируя обращенные на него вопрошающие взоры. — У кого есть соображения?
Ответом ему была лишь стена ничего не выражающих лиц.
— Вообще никаких?
Эдмундс несмело поднял руку.
— Говори.
— В университете я как-то писал реферат, посвященный мотивам, которыми руководствуются серийные убийцы, рассылая полиции и средствам массовой информации свои сообщения. В нем фигурировали Зодиак[5], Убийца со счастливым лицом[6]…
— …Фауст, псих из фильма «Семь»… — стал продолжать за него Сондерс.
Его ехидное замечание вызвало несколько язвительных смешков и сердитый взгляд Симмонса.
— Очень часто, хоть и не всегда, рассылаемые таким серийным убийцей сообщения содержат в себе «неоспоримые доказательства» его гениального таланта преступника, — бесстрастно продолжал Эдмундс. — Иногда мелочи, не предаваемые огласке, но порой и что-то более существенное.
— Типа фотографий, которые сегодня прислали жене Коукса? — сказала Ванита, непреднамеренно допустив ошибку.
— Бывшей жене, — тут же поправил ее Волк.
— Совершенно верно. Но в очень редких случаях такие послания представляют собой что-то вроде крика о помощи, в них злодеи буквально умоляют полицию остановить череду совершаемых ими убийств. Они считают, что сами являются жертвой своих неконтролируемых порывов. Это, как и мысль о том, что за их преступления за решетку могут отправить кого-то другого, для них попросту невыносимо. И при первом, и при втором сценарии, конечная цель неизменно сводится к тому, чтобы их поймали.
— И вы полагаете, что мы столкнулись как раз с таким случаем? — спросила Ванита. — Но почему?
— Во-первых, список намеченных жертв… Во-вторых, четко определенные даты… Плюс к этому обращение в СМИ… Мне кажется, что убийца, сориентировавшись в ситуации, постарается соблюдать дистанцию, но избежать соблазна быть как можно ближе к расследованию ему вряд ли удастся. С каждым следующим убийством он будет чувствовать себя все увереннее, подливая масла в огонь своей мании величия, потом возомнит себя Богом и станет рисковать все больше и больше. Пока в конечном счете сам нас к себе не приведет.
Все в удивлении уставилась на Эдмундса.
— Что-то я не помню, чтобы раньше слышал твои выступления, — сказал Финли.
Парень скромно пожал плечами.
— Но почему я? — спросил Волк. — Почему этот кошмарный труп показывает на мое окно, а не на чье-то другое? И зачем было посылать фотографии не кому-то, а именно моей жене?
— Бывшей жене, — в унисон поправили его Бакстер и Финли.
— Почему моей… — Волк на несколько мгновений умолк. — Почему я?
— Потому что ты поймал преступника, чьей головой воспользовались при составлении «коллективного трупа», — ухмыльнулся Финли.
Вся комната в немом ожидании повернулась к Эдмундсу.
— Серийные убийцы редко выделяют из рядов полиции кого-то конкретно. Но это все же бывает и причины в подобных случаях всегда носят личный характер. Что-то вроде лести. Убийца, должно быть, видит в Волке достойного противника. Именно в Волке и ни в ком другом.
— Тогда все в порядке, — пренебрежительно бросил Билл. — Он просто решил доставить мне удовольствие.
— Кто еще включен в этот список? — спросила Бакстер, стремясь направить разговор в другое русло и приняться за обсуждение темы, по которой Эдмундс не писал никаких рефератов.
— Со следующим фигурантом я разберусь сама, — сказала Ванита, выйдя чуть вперед. — Мы решили пока придержать эту информацию, чтобы, с одной стороны, не сеять панику, а с другой — сосредоточить все усилия на охране мэра. К тому же у нас нет полной уверенности в том, что угроза существует в действительности, а лишние судебные иски отделу уж точно не нужны.
