Сэр Кенперт, у которого не было ни денег, ни охоты к управлению дворцовым хозяйством, помчался к Алекиану… Императора он отыскал на втором этаже в обществе ок-Икерна. Его величество стоял на балконе, обращенном на площадь, и указывал маршалу, где и как разместить эшафот.

— …думаю, следует поднять повыше. Не каждый день мы казним преступников столь высокого ранга. Наши добрые подданные наверняка захотят полюбоваться.

— Но, ваше императорское величество…

— Да, маршал?

— Все-таки, юные девицы… Я еще понимаю, их мать, графиня — она наверняка знала о планах мужа. А дети? Быть может, все-таки следует проявить великодушие и пощадить дочерей Каногора?

Кенперт, уже вышедший с поклоном на балкон, почувствовал, что угодил не в добрый час… однако ретироваться было поздно. Алекиан ответил на поклон рыцаря кивком и снова обернулся к маршалу.

— Сэр Брудо, — холодно произнес император, — у нас много врагов и, я уверен, в будущем представится еще немало случаев проявить великодушие. Однако… Однако семья главного заговорщика, великого изменника, богохульника и убийцы Каногора должна быть уничтожена. В назидание современникам и потомкам. Так что к завтрашнему дню эшафот должен быть готов, а весь город — оповещен о казни. Я желаю, чтобы как можно больше людей явилось на площадь. Пусть все видят, какой конец ждет тех, кто покушается на Империю… Что у вас, сэр Кенперт?

Смена темы должна была показать ок-Икерну, что с казнью — вопрос решенный.

— Э… Ваше императорское величество, я, кажется, не вовремя… — забормотал рыцарь. — Я со списками прислуги… Видите ли, кто-то должен заняться хозяйством… Но я не… никогда не… И еще им нужны деньги, потому что кладовые пусты…

— Разумеется, — кивнул Император, — я понимаю. Нет, сэр, не беспокойтесь, вам не придется заниматься такой ерундой. Отыщутся дела, более соответствующие вашим талантам и заслугам. Кого-то надо назначить на эту должность… Кого бы? Как вы полагаете, маршал? И как этот человек должен именоваться?

— Нужен кастелян или управляющий. И еще не хватает лошадей, все разграблено, — робко подсказал Кенперт.

— Да, да… Назначить управляющим Коклоса? — глядя поверх склоненной головы рыцаря, протянул Алекиан. — Нет, это глупость. Честный управляющий — это глупость. Мне никто не приходит на ум… Кстати! Нам нужен палач! Сэр Брудо, подумайте и об этом заодно… И самое главное — архиепископ! Управляющий, палач, архиепископ… С архиепископом — сложнее всего.

— Еще бы! — пискнул Коклос, осторожно выглядывая на балкон. Пользуясь правом свободно разгуливать по Валлахалу, шут прокрался следом за Кенпертом и подслушал конец разговора. — Конечно, сложнее! Ведь архиепископу придется быть и управляющим, и палачом одновременно!

Наконец Ингви решил, что переговорил со всеми, с кем должно, Филька и Кендаг собрались восвояси, причем каждый пообещал явиться немного позже с супругой, а король отправился в свой старый кабинет — устраиваться. Выяснилось, что Кадор-Манонг успел переоборудовать помещение под свой вкус. Большой рабочий стол исчез, вместо него появился другой — поменьше, овальной формы, на тонких гнутых ножках. Стулья здесь теперь тоже были под стать — резные сиденьица энмарской работы. По углам рядами выстроились кувшины — большей частью пустые, но в некоторых булькало, как тут же успел выяснить неугомонный Никлис. И — повсюду грязь. Тот же старый слуга, распоряжавшийся за завтраком, пояснил, что «злой король» время от времени уединялся здесь для размышлений над государственными делами, а прислуга в этой комнате убирать побаивалась, поскольку монарх, наразмышлявшись, бывал подчас несдержан и проявлял недовольство очень уж бурно. Случалось, и кувшином запустить мог.

Олифеннча Прекрасная против частых монарших размышлений не возражала, она вообще во всем «злому королю» потворствовала… да и кто она такая, чтобы перечить государю?

— Ясно… — протянул Ингви, окидывая кабинет печальным взглядом. — Ну что ж, это барахло — вон отсюда. Разыскать мой старый стол, а если не удастся — найдете что-то похожее. Полки вернуть на прежнее место. А куда книги делись?

— Госпожа Олифеннча в сундук сложить велела, — развел руками старик, — а нам ключей от сундука не давали. Должно быть, там и пылятся…

— Книги — сюда. Никлис, сундук вскроешь. Сумеешь?

— Так эта, твое демонское… Я не мастак-то, я больше по другой части. Замок сломать — вполне могу.

— Ну, попробуй по-хорошему все-таки с замком. А не выйдет — что ж, ломай. Я привык, чтобы книги были под рукой. И еще мне понадобится карта королевства. И карта Мира тоже. Начинайте уборку, а кадор-манонгово барахло — на помойку.

— Зачем же на помойку, твое демонское? Если оно тебе без надобности, может, я себе что подберу?

Никлис покосился на вереницу кувшинов.

— Да хоть все забирай, — согласился Ингви, — только не напивайся.

— Как можно!

Слуги удалились за водой и тряпками, Никлис тоже исчез, прихватив пару кувшинов — поволок в комнату, где устроил себе логово. Ингви прошелся по кабинету, избегая наступить на подозрительные темные пятна, испещрявшие пол… оглянулся. Вампиресса стояла в дверях, облокотившись на косяк, и внимательно наблюдала за Ингви.

— Ты чего так смотришь? — поинтересовался король. — Я что-то забыл?

— Нет… нет… ничего…

— Ну, так в чем дело? Ты как будто чего-то ждешь.

— Я присматриваю, чтобы ты не приказал сюда снова кровать приволочь.

— Ах, это… Нет, не беспокойся. Меня вполне устраивает спальня.

Оба улыбнулись. А в коридоре тем временем шумел Никлис. Он объяснял альхелльским слугам, что, во-первых, обращаться к нему следует «господин начальник стражи», а во-вторых, чтобы не смели ничего ни на какую помойку, Гилфинг упаси, выбрасывать! Всему применение найдется… Да, и чтоб пол оттирали чище. Для его, значить, демонского величества стараются, так-то!

— По-моему, жизнь налаживается, — заметил Ингви. — Идем отсюда, не будем слугам мешать, а?

Вернувшись в спальню, Ингви обнаружил, что сундук уже открыт. Никлис поспел и здесь в перерыве между рейсами за кадор-манонговым вином. Демон откинул крышку и взял в руки первый попавшийся том — конечно, «Гвениадор и Денарелла»! И книгу явно недавно читали — между страниц был вложен цветок… Вероятно, ведьма Фенька увлеклась чтением… Ннанонна тоже глянула. Взял цветок, повертела в пальцах и заявила:

— Видишь, она тоже читала, оказывается.

— Выходит, так.

— Ну, разумеется. Что ей, бедной, оставалось, пока Кадор в кабинете напивался? Только книжки читать да гобелены штопать.

— А ты чем предполагаешь заняться в свободное время?

— А оно будет, свободное-то?

— У меня — похоже, нет. Столько всего предстоит сделать… Королевство в таком же состоянии, как и мой кабинет… Заблевал его коллега. Мне теперь нескоро отдыхать придется. Или сбежать куда-нибудь отсюда?

— Ну, значит, и мне тоже!

— Что — тоже?

— Или скучными делами заниматься, или сбежать.

— Ваше величество! Ваше величество! — раздалось в коридоре.

— Ну вот… — Ингви пожал плечами. — Начинается. Идем, узнаем, что им надо?

Скорей! Скорей! Гезнур отправил часть людей домой, взамен — взял андрухского сеньора, понимающего по-тролльски, с отрядом латников. Сменили лошадей и снова в путь. Солдаты не роптали, всех захватил ритм быстрого рейда, передалось настроение Гезнура: скорей! Скорей! Скорей — или будет поздно. Латники и королевские стрелки не считали себя патриотами, не любили рассуждать о высоких материях, вроде преданности королевскому дому или преданности короне… но полагали естественным чувством ненависть к Империи, готовы были жертвовать многим ради торжества собственного короля (которого за глаза называли «наш пройдоха») над императором. Это считалось нормальным порядком вещей — ненавидеть Империю. Теперь все они верили новому королю, который объявил — только быстрота поможет спасти Геву от кровожадного врага… Скоро ли «нашим пройдохой» станут величать младшего короля? Наверное, да.