Что если все, что было до этого, ему пригрезилось, когда он в очередной раз восстанавливал силы, вслушиваясь в гулкую тьму вечной ночи? Или, может, это боги решили подшутить над наивным смертным, вложив ему чужие воспоминания? Может не было ни Соколов, ни Малема, ни Никаниэля, ни Син’Галада, ни Элельен?

Элельен…

Элельен…

Мысли о возлюбленной — последнее, что удерживало Ника, не давая окончательно скатиться за грань безумия. Из-за нее нет возврата. Лишь два пути: покончить с собой или полностью перевоплотиться в дикое животное. Одну из тех тварей, что бесконечно блуждают во тьме в поисках свежей крови.

Не так уж много оставалось принцу, чтобы сродниться с ними.

Один малюсенький шажок отделял его от вечного забвения в облике Зверя.

Только светлый образ Элельен берег Никаниэля от этого шага. Ее нежный голос, ласковые руки, манящие губы полные страсти и печальные глаза цвета бутонов вишни…

Порой Нику даже казалось, что он чувствует ее незримое присутствие. Словно Элен всегда рядом. Кружит, оберегает, подсказывает. Не дает свернуть с правильного пути. Теплым пятном она поселилась в его израненном сердце, даря драгоценные мгновения покоя и умиротворения.

Поэтому принц не мог, ни как не мог предать ее веры. Он должен был любым способом вырваться на свободу и воскресить любимую. Вернуть к жизни. Чтобы потом крепко обнять и поблагодарить, что не бросила, что не дала навеки сгинуть во мраке. Только для этого он теперь существовал.

У Никаниэля в арсенале оставалось последнее выученное заклинание — огненный шар, который он мог применить еще два раза.

День за днем Ник мысленно повторял его формулу, не давая ей выветриться из головы. Каждый раз, натыкаясь на очередные стальные ворота, он изо всех сил хотел вдарить по ним магией, досуха вычерпав остатки маны, но каждый раз останавливался. Если трюк не удастся, то принц останется у разбитого корыта, лишившись козыря последнего шанса.

Никаниэль был готов уже даже общаться хоть с мерзким орком, если того вдруг занесет под землю. Настолько он соскучился по осмысленной речи. Ему до белого каления остопротивело слушать рычание и шипение чудовищ, и даже их предсмертные хрипы давно уже не приносили удовлетворения.

Отчаяние и одиночество непреодолимой волной захлестнули Ника. Дитя природы и света, он не мог больше сдерживаться.

Потратив остатки воли, на то чтобы приберечь огненный шар для более подходящего случая, принц полоснул мечом прямо по похожему на «Ш» шраму и тихо прохрипел:

— Р’хал авьех!

Никаниэль не видел ни закружившийся во тьме спирали, ни появления демона. Но заострившееся за время скитаний чувство восприятия мгновенно сигнализировало — рядом враг.

Не тратя времени, Ник начертал узор подчинения и тут же напитал его маной, потратив часть драгоценного запаса.

Разум эльфа и порождения хаоса слились воедино.

Принц сам не понял как, но он знал, что перед ним стояла точная копия демона, которого удалось призвать в утилизаторе. В этот раз на зов явился не более сильный, но и не более слабый монстр. А это значит…

Да ничего, кфхан побери, это не значит! Пусть делает то, зачем явился.

— Почему ко мне каждый раз приходят разные демоны? — спросил Никаниэль, с трудом ворочая отвыкшим от живой речи языком.

Он настолько остро нуждался в общении, что прибегнул магии хаоса просто ради того, чтобы немного поговорить. Ведь предыдущий монстр, как оказалось, знал общий.

Однако призванное чудовище не спешило с ответом. И тогда мгновенно взъярившийся Ник, подключил внутреннего Зверя и стальным тараном вторгся в сознание монстра.

Ошеломленный напором демон сделал пару шагов назад и сквозь зубы прорычал что-то на своем языке. Этот, похоже, не владел речью разумных.

Разозленный и разочарованный принц хотел уже прикончить бесполезную тварь на месте, но вспомнил, как тогда, в Тике, сумел наладить другой вид контакта. Никаниэль напряг воображение и мысленно направил собеседнику серию образов ранее призванных чудищ.

Лысая собака с зубастым провалом вместо головы, многоглазое фиолетовое страшилище на ногах-косах, летающий глаз со щупальцами. И, наконец, трехрукий лишенный кожи гуманоид с вживленным в плоть оружием. После чего Ник как мог транслировал эмоции любопытства и заинтересованности.

Демон не стал отпираться. Он продолжил ряд, дополнив его несколькими пропущенными видами сородичей, а потом отправил принцу видение массивного алтаря мрачного вида, изрисованного знакомыми эльфу узорами. К жертвеннику одного за другим подводили представителей различных рас Альйона и вскрывали им глотки, обильно поливая кровью резной камень. И каждый раз рядом появлялась новая тварь хаоса. Еще более могущественная, чем прежде.

Так значит все дело в крови разумных? Кфхан! Прежние теории Никаниэля рассыпались осколками битого стекла. Хотя секундочку. Ник ведь не приносил никаких жертв. Не сумев самостоятельно разобраться с происходящим, он отправил по мысленной связи волну недоумения.

Ответ пришел незамедлительно.

Демон, с мизинцем которого принц сражался в проклятом лесу, оказался приближенным одного из правителей хаоса. Именно его жизненная сила, попав на не до конца зажившую рану, даровала Никаниэлю возможность призывать жутких тварей, превратив Ника, по сути, в живой алтарь. И уж какой только крови на нем после этого не побывало.

Еще все это каким-то образом было связано с золотым цветом его глаз, но, едва демон об этом заикнулся, как принц жестко его осадил мощной ментальной оплеухой. Не хватало еще выслушивать опостылевший бред от каких-то чудищ.

Поняв, что уже слишком долго находится на одном месте, Никаниэль взял поудобнее Люминистилл и приготовился прикончить монстра. Несмотря на благодарность за хоть какое-то общение, оставлять страшилище в живых он не собирался.

Почувствовав намерение хозяина, демон дернулся в попытке вырваться, но стальная воля поселившегося в Нике Зверя держала крепко. Тогда монстр встал на колени и направил призвавшему его эльфу мысленную мольбу о пощаде. Даже такая, чуждая Альйону, жестокая и кровожадная тварь хотела жить. Жаждала этого больше всего на свете. И готова была выполнять любые приказы ради возможности сделать еще хотя бы один вдох.

Поразмыслив, принц приказал чудовищу сломать ворота, за которыми скрывался проход на верхние уровни. Порождение хаоса с готовностью вскочило на ноги и яростно обрушило на створки серию мощных ударов. Оно кололо и резало, било и царапало, пинало, бодало, грызло зубами, но дварфы строили на совесть, и демону удалось оставить на металле лишь несколько незначительных вмятин. Рядом с теми, что сохранились от безуспешных попыток местных монстров.

Но демон не сдавался, и его тщетные потуги прервал лишь вонзившийся в спину меч.

Никаниэль же впитал чахлый дымок некроэнергии и спешно покинул закоулок, забирая все дальше на восток в поисках способа выбраться на свободу.

Дни сменялись днями, недели — неделями. Ник все больше терял привычный облик. Как внешний, так и внутренний. Туннельные твари практически перестали оставлять на его теле новые отметины, в считанные секунды погибая под стремительными атаками принца.

Проблемы по-прежнему доставляли лишь желеобразные чудовища, практически невосприимчивые к физическому урону. Возможно их можно было бы уничтожать магией, но негатор так никуда и не делся, а огненный шар Никаниэль берег, как зеницу ока.

При первой встрече с подобным монстром Ник заметил его слишком поздно, и тот успел по колено втянуть в себя ногу эльфа и тут же начал ее переваривать. В тот раз принцу удалось кое-как вырезать конечность из плоти выродка и убежать, но он долго после этого хромал, и голень теперь покрывали рубцы, как после сильного ожога.

Со временем принц научился чувствовать едва заметный сладковатый запах, источаемый тварью, и убегал, не рискуя вступать в бой.

Остальным же он нес смерть.