— На самом деле купить было бы проще. Мне надоело быть постоянно привязанным к твоей книге заклинаний. А вдруг мы разделимся? Но если моя мысль верна, то так будет даже проще. Пойдем, кажется вон в той лавке можно купить все что нужно.

Вернувшись назад в «Легкий Бриз», Никаниэль с Юлой заперлись в комнате и до самой темноты экспериментировали с приобретенной бумагой и чернилами. Ведь если Ник действительно с рождения мог применять любую магию, то значит и гномское начертание должно быть ему по силам.

Благодаря подсказкам Юлланай, он узнал, что коротышки не могли самостоятельно колдовать, но зато обладали способностью взаимодействовать с природной маной. Не повезло ребятам. Но они нашли прекрасный способ монетизировать навык, объединившись с нуждающимися в их способностях людьми. И все оставались довольны.

Оказалось, что для создания действующего свитка не нужны ни все те вензеля, ни хитрые завитушки, которыми пестрел магимуар Юлы. Достаточно лишь вместе с чернилами направить в перо поток силы. И все. Проще простого. Никаниэль мог бы и сам догадаться еще при первых попытках. Впрочем, так почти всегда кажется, когда узнаешь что-то новое.

Свежеприобретенный навык Ник опробовал, переписав из магимуара заклинание света. Он зачитал его с листа бумаги и заставил светиться плащ Юлы. Людской аналог эльфийского светляка. Но раз получилось с ним, то выйдет и со всеми остальными. Теперь, при желании, принц мог написать свою книгу заклинаний, выкинув из нее все ненужное.

Однозначный успех!

А в довершение к этому, под утро явился вдрызг пьяный Малем и, перед тем как окончательно вырубиться, сообщил, что нашел кого-то кто может рассказать о некроманте. Правда больше от него не удалось добиться ничего кроме богатырского храпа, стойкого запаха дешевой браги и тягучей нити слюны, свисающей с уголка рта.

До ракатоша оставалось уже меньше недели, и если кто и мог, мгновенно втеревшись в доверие, добыть нужные сведения, то это, несомненно, Малем. Оставалось лишь дождаться пока он проспится и сможет внятно рассказать что именно узнал, пьянствуя по кабакам пятого кольца.

На соседней с ним кровати точно так же в бессознательном состоянии валялся Ангс, но ему, похоже, не повезло выяснить ничего полезного. Интересно, на сколько процентов он успел воплотить план по пропиванию жалования?

Оставив друзей блуждать по царству Крифиона, Ник с Тавром покинули «Легкий Бриз» и, поймав извозчика, приказали доставить их к ближайшему храму третьего кольца.

Оказалось, что накануне бывший охотник до темноты искал алтарь Ниметиса, но, не уходя далеко от постоялого двора, наткнулся лишь на особые места посвященные Лаоду и Аракаю. Этих богов почитали повсеместно, в отличие от покровителя природы.

Юлланай сказала, что главный храм Пантиока находится в третьем кольце, но на другой стороне города. С учетом отсутствия возможности проехать напрямик, кружной путь до него занял бы минимум дня три, что, конечно же, было неприемлемо. Однако еще один довольно крупный собор располагался не слишком далеко от магической Академии, и в нем тоже наверняка можно найти искомое.

Сама Юла предусмотрительно не рискнула возвращаться в разворошенный осиный улей, и компанию Тавру составил Никаниэль.

После дождя воздух дышал свежестью, а утреннее солнце, отражаясь от вездесущих луж, так и норовило расцеловать лица сидевших в точе наемников. За все время пути Тавр не проронил ни слова, и Ник, уважая его желание, тоже соблюдал тишину.

Один только возница болтал без умолку, сперва рассказав про свою жену, потом про детей, а после поведав, что на самом деле владеет парой весьма прибыльных лавок, а пассажиров катает скорее для души. Да и работа, опять же, на свежем воздухе. Но Соколы не обращали на него никакого внимания.

По дороге принц заметил, что патрулей, курсирующих по третьему кольцу, стало как будто бы больше. Причем к каждому прикомандировали по безликой фигуре в черной мантии с множеством амулетов, пришитых поверх ткани. Неужели это все из-за Юлы? Хорошо, что она осталась в гостинице.

Прибыв к храму, Никаниэль всерьез задумался, а не строили ли город огры или еще какие гиганты. Иначе зачем делать входную дверь высотой в четыре его роста, а потом вырезать в ней еще одну, но уже нормального размера? Похоже люди прошлого имели какую-то ненормальную страсть к излишнему увеличению.

К тому же, если эта махина даже не является главным храмом, то насколько же огромен и помпезен тогда главный?

У входа выстроилась группа послушников, которые под руководством жреца в белоснежной рясе, вышитой по краям золотом, выводили хоралы, восхваляющие могущество и всепрощение Лаода. Их голоса лились подобно чистому горному ручью с вплетенными в него трелями божественных птиц. Чудесная песнь то стелилась по земле, то, завившись водоворотом, увлекала и обволакивала случайных слушателей, невольно вышибая слезу даже у сурового вида мужчин.

Причем юноши и девушки выглядели настолько похоже, что можно было всерьез задуматься об искусственности их происхождения или о некой иллюзии, наложенной могущественным магом. Одного роста и возраста, с одинаково миловидными лицами и коротко постриженными волосами цвета спелой ржи, купающейся в теплых лучах восходящего солнца, — они словно на самом деле были родными братьями и сестрами, вышедшими из чрева истинной веры.

Ник с Тавром, как и многие, замерли, заслушавшись. Нужно обладать каменным сердцем, чтобы пройти мимо и не насладиться воистину прекрасными голосами, воспевающими о милости бога, находясь у стен его дома. Ну или быть кем-то вроде Серпа, пусть вечно Мерфал терзает его душу.

Стоило хору умолкнуть, как горожане разразились аплодисментами, а жрец, озарив всех по-отечески доброй улыбкой, пригласил людей посетить храм и передать пожертвование во славу бога света. Он первым зашел внутрь, уступая свое место священнику в ярко-красной рясе — слуге Аракая.

Лишь единицы сумели устоять перед призывом и уйти прочь, остальные же, очарованные моментом, последовали за жрецом Лаода. Среди них были и два бойца отряда Черного Сокола. Тем более, что они все равно приехали сюда исключительно ради этого храма.

Внутреннее помещение представляло собой обширное свободное пространство. Выложенный мозаикой пол, теряющийся в вышине потолок, украшенные гобеленами стены с ровной чередой углублений. И в каждом алькове стоял искусно украшенный алтарь, посвященный отдельному богу.

Совсем не так, как в теофанском храме, где Ник надеялся исцелить поврежденною в бою руку.

К тому же внутри находилось довольно много посетителей. Они общались между собой, подходили к алтарям, молились, иногда оставляли какие-нибудь подношения. Повсюду можно было увидеть священнослужителей в церемониальных одеждах, готовых поговорить с прихожанами. Послушники время от времени проходили вдоль стен и забирали часть даров, освобождая место для новых.

Никаниэль с удивлением увидел даже ниши, посвященные темным богам. Они явно не пользовались особой популярностью, но сам факт их нахождения говорил о многом.

Так может здесь есть и…

Действительно. Поискав глазами, принц нашел алтарь Эльвиолы — богини эльфов. Он подошел поближе и попытался почувствовать хотя бы отголосок присутствия высшей сущности, что так явственно ощущалось в храмах Эльфхейма. Малейший намек. Жалкую толку.

Но нет. Ник ощущал себя кораблем, заброшенным ураганом в самый центр безжизненной пустыни и оставленным умирать вдали от родной стихии. Богини тут не было.

Тем не менее, он закрыл глаза и помолился за здоровье родных, друзей и, конечно же, за терпение души возлюбленной, вынужденной дожидаться его возле собственного мертвого тела. Путешествие затянулось гораздо дольше, чем принц планировал, но он верил, что Элельен дождется, и они снова будут вместе. Как раньше.

— Эльвиола будет рада вашему подношению, юный господин. — молодой послушник льстиво склонил голову возле Никаниэля, но, встретившись с ним взглядом, осекся и отошел в сторону.