— Эй, тише, полегче. — принялся успокаивать его Малем, хотя уж он-то мог бы понять эмоции принца. — Гвойнан не это имел ввиду.

Огромным усилием воли Никаниэль взял себя в руки. Сейчас не время для разборок. В первую очередь нужно спасти Ангса. Остальное можно решить после.

Гнетущую тишину нарушал лишь шум сражения, доносившийся снаружи. Значит кто-то еще жив. Но и демонов пока не перебили.

— Что делать будем? — глядя из-под кустистых бровей, спросил дварф.

— Сперва… — начал было Ник, но тут стена перед ним взорвалась, а обломок доски с размаху впечатался в лоб, подарив тьму и покой беспамятства.

Очнулся принц от приятного покалывания по всему телу. Нежное, легкое, теплое — как прикосновение матери, испытать которого ему в этой жизни не довелось. Так и хотелось лежать, наслаждаясь моментом, и мурчать подобно сытому коту на солнышке.

Хотя какое солнце? Ночь же.

Сознание рывком вернулось к Никаниэлю, и он разом все вспомнил. Демоны, корпус, Ангс, взрыв!

Ник открыл глаза и увидел нависшего над ним Тавра. Тот сосредоточенно бормотал молитву Ниметису, а от его ладоней расходились спасительные волны исцеления.

— Ты вернулся! — сказал принц первое, что пришло в голову.

— Услышал шум сражения. — прервавшись, ответил жрец. — Значит сейчас здесь я нужнее всего. Ангса, кстати, я уже исцелил.

— Где все? — Никаниэль осмотрелся. Он лежал в траве на самом краю деревни. Часть зданий пылала, что не удивительно с учетом произошедшего. Неподалеку звучал звон стали, и слышалось рычание тварей. Бой еще не окончен. — Что произошло?

— Насколько я понял, ваше укрытие атаковал демон-маг. Или кто-то еще. — ответил Тавр, помогая Нику подняться. — Тебя и Ангса выволокли наружу. Тут я вас и нашел.

Встав на ноги, принц увидел, как Соколы в рукопашную бились с остатками магов из корпуса. Последних нехило потрепало, но они еще могли дать отпор. При этом на тех и на других время от времени нападали остатки монстров, которых вокруг было не так уж и много. Похоже портал все-таки удалось закрыть.

Не медля ни секунды, Никаниэль рванул на помощь друзьям, на ходу выхватывая Люминистилл. Вот только рука вместо привычной поверхности рукояти меча поймала лишь пустоту.

Ник застыл, как муха в капле янтаря.

Ножны пусты.

Он пошарил глазами вокруг, но древнего артефакта нигде видно не было. Потерялся в завале?

В этот момент его взгляд зацепился за еще одно несоответствие.

— А где Гвойнан? — с замиранием сердца спросил принц.

Тавр покачал головой.

— Я видел как он бежал вон туда. — бывший охотник махнул рукой в сторону гор. — Следом за теми дварфами из таверны.

Нет!

Не может быть!

Как же так?

Неужели все-таки…

Верить в очевидное не хотелось, но Гвойнан всегда интересовался Люминистиллом. С самого первого дня знакомства. И вот теперь, улучив момент…

Принц сделал шаг, намереваясь устремиться в погоню, но замер, словно упершись в невидимую стену. Он обернулся и посмотрел назад. Там до сих пор продолжался бой, и его друзья нуждались в нем.

Никаниэль буквально разрывался от желания вернуть бесценную семейную реликвию и, в то же время, от необходимости броситься на выручку.

Выбрав что-то одно, можно навсегда лишится второго.

— Они справятся. — решительно заявил Тавр. — Мы справимся. — добавил он, беря в руки дубину и щит. — Я помогу. А ты беги следом. Это же не простой меч, да? Я всегда это знал. — Мужчина улыбнулся в начавшую уже отрастать бороду.

— Спасибо, друг! — от всего сердца поблагодарил Ник, крепко сжав боевого товарища в объятиях. — Если что, встретимся в баронстве Ревилл.

И принц со всех ног припустил догонять предателя-дварфа.

Никаниэль бежал сломя голову, на ходу проклиная себя за неосмотрительность. Он уже столько раз обжигался за время путешествия по королевствам, но продолжал упорно верить каждому встречному. Что еще нужно потерять чтобы избавиться от этой пагубной привычки?

Может быть кошелек?

Или голову?

Луна в очередной раз вынырнула из-за тучи, осветив окружающее пространство. Дварфов из таверны видно не было, как и самого Гвойнана. Нику оставалось лишь положиться на указанное Тавром направление и продолжать преследование в надежде, что удастся догнать воров, до того как те скроются в Дварфгоне. Насколько он знал, бородачи, как и эльфы, не любили пускать к себе представителей других рас.

Сердце принца колотилось как бешеное. И далеко не только от быстрого бега. Похищен Люминистилл — древнейший артефакт, достояние Сердца Леса и всего Эльфхейма в целом. Никаниэль взял его со стены тронного зала, оставив отца без этого символа власти, и теперь, если не удастся вернуть меч обратно, то сложно представить какое наказание изобретет Талирион.

Возвращение домой без реликвии стояло вторым в ряду неблагоприятных исходов. Сразу после потери возможности воскресить Элельен.

Но и это было не главной причиной душевных терзаний Ника.

Он бросил друзей.

Бросил после всего, через что они прошли вместе.

Ангса, Тавра, Юлу, Ванессу. И даже Малема, чью помощь на территории королевств невозможно переценить. Сбежал, поставив спасение железки выше их жизней. И пусть принц не сомневался в боевых способностях товарищей, но все равно не мог не корить себя за сделанный выбор. Как он будет смотреть им в глаза, если кто-то погибнет?

Как будет жить после этого?

Неожиданно Никаниэль увидел на земле странную неподвижную кучу.

Дохлый кабан?

Подобравшись поближе Ник с изумлением понял, что это Гвойнан. А за черную шкуру он принял покрытые кровью металлические пластины его причудливой брони.

Что бы тут не произошло, но дварф превратился в груду изуродованной плоти.

Одна рука оторванным ошметком валялась неподалеку. Другая — изогнута под неестественным углом. Щит пробит и раскурочен, как будто в него попали из баллисты. Никакой кузнец не смог бы починить подобное. Доспех пестрел вмятинами и разрывами, сквозь которые торчали обломки костей. Даже если бы по телу воина пробежал табун лошадей, а потом вернулся и пробежал еще раз, результат получился бы не столь плачевным.

Однако при этом Гвойнан был жив!

Он едва слышно прохрипел что-то, и принцу пришлось опуститься на колени, чтобы поднести ухо к самому лицу дварфа.

— … хотели… украсть… пытался… остановить… — шептал тот, явно совершая неимоверное усилие для каждого слова.

Неужели ворчливый наемник не пытался сбежать с Люминистиллом, а вовсе даже наоборот?

Гвойнан закашлялся. Кровь хлынула из его рта, забрызгав Никаниэля, но тот и не думал отстраниться. Он отчаянно надеялся услышать еще хоть что-то.

— … увидели… в таверне… — из последних сил хрипел дварф. — … отказал… напали… — он заклокотал, пробулькав что-то совсем неразборчивое, и добавил. — … лестница… в горе… за скалой… — вновь поток крови. — я… так… и… зн…

«Я так и знал» — стало последней фразой, произнесенной Гвойнаном в этой жизни. Его изувеченное тело конвульсивно дернулось, и не проживший еще и половину отведенного срока Сокол испустил дух.

Значит получается Гвойнан не крал меч? Он лишь пытался отбить его?

Похоже дварфы увидели Люминистилл в трактире, когда Ник демонстрировал его пьянице. Наметанным взглядом они — как и сам Гвойнан при первой встрече у стен Шадинала — узнали в оружии артефакт и предложили сородичу его выкрасть. Возможно даже обещали помочь вернуться домой, в Дварфгон.

Но наемник отказался! Несмотря на все открывшие возможности. Он не предал ни отряд, ни друга!

Как же жестоко ошибся принц…

Более того, когда реликвия все-таки оказалась в руках подгорных воинов, Гвойнан смело бросился в погоню, хотя наверняка понимал, что не сможет одолеть врагов в одиночку. За что и поплатился жизнью. Но до последнего вздоха ворчливый дварф оставался верен себе, товарищам и священному братству Черного Сокола. Как и учил сержант Коуп.